Страница 2 из 15
Однако время ожидания совершения акта возмездия занимали не только дебетно-кредитные финансовые дела. Дагаев не упускал случая расправиться с наемниками-арабами, хладнокровно и целенаправленно уничтожая одного за другим. Цепь загадочных смертей прокатилась в среде боевиков-иностранцев. По большей части они имели вид естественной гибели: сорвался с обрыва, попал под каменную осыпь, свернул шею, выпрыгивая из кузова машины… Дагаев умело заметал следы, однако на очередном покушении, через год с небольшим после внедрения к боевикам, прокололся.
Три отряда — два чеченских и один, состоявший по большей части из арабских наемников, — соединившись, производили передислокацию для подготовки крупной операции против федеральных сил. Дагаев в то время состоял при штабе «бригадного генерала» Исробила Гароева. Марш был долгий, пятисуточный, с привалами. На второй ночевке Муса высмотрел себе очередную жертву.
Проследив за отошедшим по нужде от лесного бивака огромным бородатым наемником-иорданцем, Дагаев неслышно двинулся в темноте следом за ним. Безжалостный удар прикладом автомата в основание черепа размозжил шейные позвонки араба и отправил его в райские кущи, прямо в объятия гурий. Подхватив безжизненное тело, Муса поволок его к обрыву, чтобы сбросить в звенящую далеко внизу горную речку. Вдруг неожиданный перестук покатившихся где-то совсем рядом камней заставил Мусу замереть. Казалось, чья-то нога тронула и осыпала мелкую щебенку на крутом склоне. Дагаев некоторое время стоял, напряженно вслушиваясь в темноту, но шум больше не повторился. Сбросив египтянина с обрыва, Муса кружным путем вернулся к биваку. Недолгого отсутствия Дагаева никто из боевиков не заметил. Утром на речных валунах обнаружили труп араба и списали его смерть на собственную неосторожность.
Через пару недель, уже после операции, во время привала на переходе к новому горному лагерю, рядом с лежащим на траве, отдыхающим после тяжелого марша Дагаевым присел молодой татарин. Он числился в «арабском» отряде, прибыл с ним шесть месяцев назад из тренировочного ваххабитского лагеря в Сирии, где проходил боевую подготовку. Дагаев слышал, что арабы очень ценили молодого ваххабита за то, что он знал наизусть Коран и мог по памяти прочитать любую суру.
— Тебя зовут Мусой? — незатейливо спросил парень.
— Да, я Муса, — нехотя сказал Дагаев и приоткрыл глаза. — Что тебе нужно?
— А я — Рашид, — сообщил ему парень, растягиваясь рядом на траве. — С тобой хочет поговорить один человек.
— Пускай подойдет, поговорим, — безмятежным тоном согласился Муса.
— Не здесь и не сейчас, — зевнув, пробормотал Рашид. — Тяжелый был переход… Когда ты поедешь по своим финансовым делам в Шали или Урус-Мартан, сообщишь мне, где тебя можно будет найти — там с ним и встретитесь.
— Кто он такой? — холодно спросил Дагаев. — И что тебе и ему от меня нужно?
— Поговорить об общем деле, — сообщил ему Рашид.
— Это с каких пор у меня с тобой общие дела? — приподнялся на локте Муса и настороженно посмотрел на парня.
Его рука будто сама собой легла на автомат, лежащий рядом на траве.
— Ты ненавидишь арабов, и у нас с ними есть счеты. И не только с ними, — спокойно сказал Рашид, выдерживая тяжелый взгляд Дагаева. — Тот египтянин, которого ты сбросил в реку в ущелье…
— Я убью тебя, мальчишка! — в ярости прохрипел Муса и ухватил парня за горло. — Какой еще египтянин?!! В какую реку?!
— Спокойно, уважаемый, люди смотрят, — негромко протянул Рашид. — Не надо так нервничать. Отпусти меня, давай все обсудим.
Он улыбался, однако его глаза смотрели на Мусу холодно и остро. Дагаев, в мгновение оценив обстановку, взял себя в руки и отпустил парня. Похоже, ему не показалось в ту ночь, что камни осыпались под чьей-то ногой. Муса лихорадочно просчитывал ситуацию и не находил решения. Он не показывал виду, но был близок к панике. Его раскрыли, и надо бежать!
Но куда и, главное, от кого? Кто эти люди — ваххабит Рашид и его таинственный переговорщик? Банальные шантажисты? Или за приглашением стоит что-то более серьезное? Если сразу его не сдали, значит, Муса им нужен и паниковать пока не стоит, как не стоит и немедленно ударяться в бегство.
— Вероятно, ты охотишься за ас-Садихом? — спокойно спросил Рашид. — Ведь это он командовал людьми, которые вырезали твою семью?
«Четко просчитали! — пронеслось в голове Дагаева. — А ведь я, когда пришел в горы, заявил, что моя семья погибла во время зачистки от рук федералов. Даже если кто и знает правду, выгоднее держать меня в заблуждении».
— В одиночку тебе долго не продержаться, — негромко вел речь Рашид. — В ту ночь я оказался свидетелем твоей мести, в следующий раз вместо меня может оказаться кто-то из боевиков.
— А разве ты не боевик? Не ваххабит? — зло спросил Дагаев.
— Я правоверный мусульманин, но не убийца, — отрезал Рашид. — И здесь я для того, чтобы великий народ Чечни прекратил самоуничтожение и обрел мир.
— А почему ты думаешь, что я не сдам тебя? — хмуро спросил Муса.
— Тебе просто не поверят, — пожал плечами Рашид. — Мой путь сюда был слишком длинным и открытым, чтобы кто-то вдруг заподозрил меня в измене. Зато ты…
— А что я? — Дагаев повернул голову и уперся глазами в спокойное лицо лежащего рядом парня. — Если я откажусь сотрудничать с вами, ты меня выдашь?
— Нет, выдавать я не буду, но и прикрывать тебя для меня нет смысла, — сказал Рашид, выдерживая тяжелый взгляд Мусы. — По твоим следам уже идет Халиф. Он заподозрил, что арабы гибнут не своей смертью. Я имел с ним беседу по поводу гибели египтянина и постарался увести подозрение от тебя.
Информация была очень серьезной. Малик Мадаев по прозвищу Халиф не входил в окружение ни Басаева, ни Хаттаба. Он являлся полномочным эмиссаром Масхадова в вооруженных формированиях, участвовал в разработке операций против федеральных сил, а также выполнял контрразведывательные функции. Даже в среде боевиков Халиф отличался особой жестокостью в обращении с пленными и «отступниками», как он звал всех, кто нарушал законы шариата и не выполнял приказы командиров.
— Тебе надо хотя бы на время прекратить свои нападения на арабов, — посоветовал Дагаеву Рашид. — Если Халиф взялся за это дело…
Мусе и без советов этого паренька было ясно, что ему следует затаиться. Дагаев не оставлял следов, однако понимал, что вычислить его возможно. Если проанализировать все нападения на арабов по месту и времени, можно выйти на ограниченный круг людей, в число которых, без сомнения, попадет и он сам.
— Уходи, — после недолгого, но тяжелого раздумья хмуро бросил Рашиду Муса. — Я подумаю над тем, что ты мне сказал.
— Жду твоего решения, — улыбнулся Рашид. — Поверь, так и для тебя, и для всех нас будет лучше.
Кто такие «все», догадаться было нетрудно. А вот удивиться, как смогли федералы внедрить татарского паренька в ряды ваххабитов, стоило. Уже позже Дагаев узнал, что Рашид являлся одним из участников сложной многоходовой операции ФСБ, проводившейся силами антитеррористического подразделения, которое служащие в нем офицеры называли коротким словом «Отдел». Целью операции было внедрение в ряды боевиков своих людей с целью выявления и уничтожения руководителей чеченского сопротивления и полевых командиров.
Человеком, с которым Рашид предлагал встретиться Дагаеву, был Вадим Веклемишев, в ту пору подполковник, командир группы, работавшей в Чечне. Примерно через месяц эта встреча состоялась. Их сотрудничество продолжалось более двух лет, до тех пор, пока с Веклемишевым не произошел тот нелепый трагический случай, в результате которого он потерял память.
Полугодом раньше в бою погиб старший лейтенант Рашид Галиев.
Контакт с Мусой Дагаевым был потерян. И вот теперь прошлое напомнило о себе.
Глава 2. Двадцать второй — Двадцать третьему…
На подъезде к Раменскому полил сильный дождь. Немолодой водитель «Волги» глянул сквозь ползающие по лобовому стеклу щетки стеклоочистителя на небо и первый раз за поездку нарушил молчание: