Страница 65 из 105
Рахим осторожно растер мазь на покрасневшей коже и молча пошел к двери.
— Завязать? — спросила его женщина. Он отрицательно покачал головой. В комнату вошел Шугин. Забыв о руке, Зяблов вопросительно посмотрел на него.
— Не было его в деревне, — сказал Шугин.
— Черт бы вас побрал! — заорал Константин Федорович. — Не можете найти пчеловода! Ждете, пока он милиции номер сообщит? Знаю я, — забыв об ожоге, сложил обоженные пальцы в кулак и погрозил им. — Спите и видите, когда меня в кутузку упрячут!
На лице Шуги не отразилось ничего, Он привык к подобным выступлениям шефа. Вспомнив о руке, Зяблов страдальчески сморщился.
— Участкового тоже нет, — не услышав продолжения, проговорил Шугин.
— Послушай, Феликс, — процедил Константин Федорович, — как это нет? А где он? Куда испарился?
— К его родителям заходить опасно, — сказал Шугин, — они о нем вообще говорить не хотят ни с кем. Особенно после того, как на него…
— Найдите участкового! — перебил его Зяблов. — Из-под земли достаньте! И немедленно отыщите пчеловода! Может, он уже номер сообщил? — с внезапным испугом предположил он. — Тогда все. И Касым…
— Касым и его команда перебиты, — вежливо перебил его Феликс. — Их сделал кто-то.
— Что? — встревожился Константин Федорович. — Откуда ты это знаешь?
— Зимин просил передать.
— А Генка где? — немного помолчав, спросил Зяблов.
— Бабки повез свидетелям драки Горбуна с троими пьяными, — усмехнулся Феликс.
— Там все нормально? — спросил Зяблов. Шугин кивнул.
— Ну а с тобой что? — баюкая правую руку, спросил Константин Федорович.
— Да вроде все нормально, — засмеялся Феликс. — Прокурор, правда, сука, все на чистосердечное фалует. Я, как вы советовали, его пугаю, мол, жалобу напишу и будешь мне за моральный ущерб платить.
— Подействовало? — самодовольно улыбнулся Зяблов.
— Еще бы, — кивнул Шугин и, сразу сделавшись серьезным, нерешительно начал. — Я, собственно, это… — поморщившись, вздохнул.
— Что такое? — заволновался Константин Федорович.
— Да я Ивачева, прокурора…
— Ты думаешь, я фамилию прокурора не знаю? — зло спросил Зяблов.
— Вот я говорю, — заторопился Шугин, — я его в больнице встретил. У меня маман там лежит…
— Да черт с ним, кто у тебя там лежит! — заорал Константин Федорович.
— Она нервы лечит, — продолжил Феликс.
— Что? — поразился Зяблов. — Ивачев был в больнице у Ирки? Что же ты сразу не сказал?
— А что изменилось бы? — услышал он голос вошедшего Зимина. Повернувшись, Зяблов молча уставился на него.
— В больнице что-то происходит, — усаживаясь в кресло, буркнул майор. — Ивачев туда по два раза в день заходит. Копает он под тебя, — он взял со стола банку пива. — Оно постоянно холодное, как это?
— Меняют каждый двадцать минут — машинально ответил Зяблов, потом, опомнившись, спросил. — Чего он хочет?
— Твоя сестренка, шалава покойная, — майор открыл банку, — своим выстрелом подтвердила свое же заявление об организации убийства своего сына. И прокурор надеется получить подтверждение от жены твоего племяша.
— Подожди, — взволновался Константин Федорович, — что она может сказать? Ведь даже в заявлении…
— Там нет ничего существенного, — не дал ему договорить майор, — но тем не менее тебя арестовывали. Вы поторопились с убийством жены Возникова. А потом и его зря…
— Ты хотел сказать «мы», — поправил его Зяблов.
— Именно так я и сказал, — немного помолчав, буркнул майор. — К тому же покушение на участкового.
— Черт возьми! — вспылил Константин Федорович. — Но ведь это была твоя идея!
— Я хотел задержать убийц участкового, но там оказался Феоктистов. Хорошо, он меня не заметил, а то бы…
— Так, — сказал Зяблов. — Что будем делать?
— А это уж вам решать, — покосившись на Шугина, пробормотал майор. — И вот еще что: не делай из меня советника. Ты просто иногда платил мне за кое-какую информацию, и…
— Вот ты как заговорил — удивился Константин Федорович, — но никак запамятовал наш недавний разговор, ведь дорогу до Саратова брат Касыма под твоим присмотром проехал. Сам же говорил…
— Выйди! — рявкнул майор Шугину.
— Он останется, — спокойно возразил Зяблов, — потому что, майор, все мы, в том числе и он, одним дерьмом измазаны. А что касается информации, — он усмехнулся, — стоит мне кое-что из твоих…
— Хорош! — вскакивая, крикнул майор. — Ты никак меня пугать вздумал?! А если…
— Вот чтобы не было этого, — твердо проговорил Зяблов, — нам с тобой и надо решать, что делать. Ведь у тебя опыта в таких делах поболее моего.
— Все упирается в пчеловода, — немного успокоившись, буркнул Зимин. — Хорошо еще, что твоя сестренка не написала в заявлении о пасечнике. А то бы уже все, — он провел ребром ладони по горлу, — на нарах бы куковали. Надо кончать пчеловода. А иначе…
— Как ты думаешь, — спросил Константин Федорович, — почему она о нем не написала? Ведь он был у нее. Почему же она не…
— Да ты никак жалеешь о том, что она не упомянула Волошина, — засмеялся майор и тут же серьезно сказал. — А не написала она о нем потому, что пожалела. Ведь поняла: он о номере не сообщает потому, что напуган до смерти. Жену и дочь убили, потом мать. Самого чуть не прибили. Потом стрельба в доме. Но сейчас он, опять-таки из страха, может в милицию пойти. Если уже не пошел. Впрочем, я бы знал. В общем, так, — он посмотрел на Шутина. — Пчеловода убрать. Участкового, этого Ваську Коровина, не ищите. Он нам сразу не нужен был. Просто Горбун хотел за своего кореша рассчитаться. И еще, — он повернулся к Зяблову. — Ты должен знать все о вдове своего племянника, потому что пока она в больнице, ничего страшного нет. Но Ивачев не зря туда похаживает.
— А что произошло с машиной? — спросил Зяблов. — Установили из-за чего взрыв?
— Кто-то их подорвал, — сумрачно ответил майор. — Хорошо, что напомнил. Надо все-таки узнать у этой самой Рубецкой об убитом в доме пчеловода призраке. С кем он был, на кого работал.
— А о Богунчике, — спросил Константин Федорович, — ничего нового нет?
— Да я же говорил, сам он сдох.
Нестарая, но совершенно седая женщина вышла из автобуса и беспомощно осмотрелась.
— Извините, — обратилась она к прохожему. — Вы не подскажете, как мне найти дом номер десять?
— Какая улица? — остановился он.
— Ой, — смутилась женщина. — Извините. Улица Калинина.
— Вон туда, по переулку. Там и есть Калинина. Выйдете к гастроному и вправо. Тут недалеко.
— Большое вам спасибо, — облегченно вздохнув, поблагодарила женщина.
— Да не за что, — улыбнулся он. — Вы, наверное, приезжая?
— Да, в Саратове впервые.
— Видите, Петр Аркадьевич, — закрывая дверь палаты, вздохнул врач. — Она в постоянном напряжении. Постоянно чего-то боится. Все время плачет. Ее вчера осматривал гинеколог. Слава Богу, плод развивается нормально. Но если…
— Я понимаю, — перебил его прокурор, — и написал человеку, которому Ирина наверняка поверит. Кто он, не спрашивайте, — Ивачев виновато улыбнулся, — и постарайтесь понять меня правильно.
— Вы, как говорится, от чистого сердца можете поделиться с кем-нибудь из своих коллег, но у Зяблова, к сожалению, везде есть глаза и уши. А я бы не хотел, чтобы Константин Федорович узнал об этом.
— Что?! — крикнул в радиотелефон побледневший Зяблов. — Что ты сказала?!
— Я никогда не была с вами на «ты», — услышал он холодный голос Валентины, — и поэтому попрошу обращаться ко мне соответственно.
— Но послушай, Валюта, — заискивающе начал Константин Федорович — ведь…
— Больше не звоните, — перебила его Валентина.
— Я знаю! — закричал он. — Ты никак- не можешь простить мне… — услышав гудки отбоя, с руганью отбросил радиотелефон. — Редин мертв, — вытирая внезапно вспотевший лоб, пробормотал он. — Отчего он умер? Тварь, не могла сказать! — он быстро встал. Забыв о руке, торопливо надел спортивный костюм. — Рахим! — крикнул он. Тот тут же вошел. — Усиль охрану! — приказал Зяблов. — Кто- то занялся нами, — с тревогой добавил он, — Касыма убили, Редин труп. Усиль охрану!