Страница 54 из 105
— Сейчас все узнаем, — решила Валентина.
— Да ладно, — повторил Хрипатый. — Главное — здорова. Поехали к Графу, — вдруг предложил он. — Может, дома.
— Но подожди, — удивилась Валентина, — ты же переживал за Людмилу. А сейчас…
— Коновал сказал, что она уехала, — перебил он, — значит, здорова. Ведь твой отец велел лечить ее, так что больную не отпустили бы. Она скоро позвонит, — сказал Георгий. — Да и к тому же, — он хитровато улыбнулся, — боюсь, не выдержу, увидев его морду. А твое успокоительное пару раз
при
и
— Поехали к Графу, — засмеялась Валентина.
Носорог сидел на полу, прислонившись спиной к стене.
— Степа, — разлепив воспаленные губы, прошептал Редин. Носорог прыгнул к кровати. — Скажи Фролову, — задыхаясь, просипел Иван Степанович, — пусть немедленно приедет. И еще, — остановил рванувшегося к телефону здоровяка слабый голос, — пусть Антонина сделает укол. Я должен сказать, что хо… — его голова обессиленно отклонилась вправо.
— Антонина Викторовна! — закричал Носорог. В палату вбежала Ляхова.
Посмотрев на вошедшего приятеля, Зюзин удивленно спросил:
— Чего ты такой веселый?
— Все, старик, — хлопнув его по плечу, хохотнул Туз. — Скоро я стану богатым!
— Да? — изумленно спросил Николай. Туз молча кивнул.
— Ты уговорил Гальку стать моей женой? — с усмешкой поинтересовался Зюзин.
— Тогда бы я сказал, что богатыми станем мы, — засмеялся Туз. — И мой тебе совет: торопись!
— Маман? — Федор удивленно отступил назад.
— Кто эта, — спросила лежащая на кровати
с
— Чего тебе нужно? — нетерпеливо спросил он.
— Чем ты занимаешься? — со злостью спросила мать. — Ты слышал, как эта шалава…
— Она и есть шалава, — перебил ее сын. — Я спросил, зачем приехала?
— Что здесь происходит? — строго спросила Редина.
— Мы с парнями гуляем, — ответил Федор. — Говори, что надо и…
— Мне необходимо переговорить с тобой, — цепко ухватившись за локоть, мать потащила его в сторону ведущей вниз лестницы.
— О чем? — он вырвал руку и остановился.
— Пора брать все в своим руки, — приглушенно сказала Анна.
— Что? — удивился он.
— Сколько людей у тебя и твоих друзей? — требовательно спросила мать.
— Да, в сущности, только у Пирата, — растерянно пробормотал Федор.
— Сколько парней могут выступить на твоей стороне? — спросила Анна.
— Ты выпьешь кофе? — спросила Валентина.
— Мне нужно кое-что сделать, — посмотрев на часы, с сожалением отказался Георгий. — До завтра, — взмахнув рукой, он быстро побежал вниз по лестнице.
— До свидания, — тихо сказала Валентина. Вошла в квартиру и услышала какой-то шум на кухне. Вытащив из сумочки дамский пистолет, замерла.
«Я же видела машину Фролова», — вспомнила она, сунула пистолет обратно и вошла в кухню. За столом, положив голову на руки, вздрагивая большим телом, плакал Носорог. Рядом сидел невысокий импозантный мужчина. Когда Валентина вошла, он поднялся и сказал, опустив голову:
— Валентина Ивановна, я вынужден…
— Когда он умер? — быстро спросила Валентина.
— Час назад, — ответил мужчина, — меня вызвали в больницу, — наклонившись, он поднял дипломат. Положил его на стол и достал тонкую папку. — Иван Степанович выразил свою последнюю волю. В присутствии нотариуса и главного врача, удостоверившего его психическое здоровье, Редин Иван Степанович оставил завещание.
Рыжая медсестра Елена вошла в подъезд. Она не услышала движения появившейся из темноты фигуры, но почувствовала, как чья-то рука схватила ее за горло.
— Вякнешь, — прохрипел голос из темноты, — сдохнешь!
Швед посмотрел на часы.
— Ну, — поднялся он. — Спасибо за вкусный кофе. Мне пора.
— Да, — со вздохом поднялась Галина, — уже поздно. Павлик уснул. Он так доволен, что приехал домой, — она улыбнулась. — Спасибо, что довез.
Посмотрев ей в глаза, он осторожно, стараясь не шуметь, вышел в прихожую.
— До свидания, — Альберт повернулся к прислонившейся к косяку кухонной двери Гале.
— До свидания, — прикрывая зевок ладонью, она смущенно опустила глаза.
Филимон, пропуская городской автобус, остановился. Затем осмотрелся и быстро перебежал дорогу. В Пензе он ночевал в зале ожидания железнодорожного вокзала. На автобус Пенза-Тамбов опоздал. Следующий отправлялся только утром. Филимон хотел купить билет, но предварительная касса была закрыта.
Неподалеку от автовокзала и железнодорожного вокзала он обнаружил гостиницу. Но ночевать в ней Филимон не стал из соображений безопасности. Снимать комнату на ночь тоже не хотелось. Купив у перекупщиков билет на проходящий поезд, он получил возможность пройти в зал ожидания. Утром ему, так он считал, здорово повезло. Билетов на автобус до Тамбова не было, но тут к нему подошел молодой человек и вежливо предложил за двойную цену билет до Тамбова на уходящий автобус. В Тамбов он приехал в три часа. Не заходя в автовокзал, сразу направился к видневшимся невдалеке шести- этажкам. И сейчас, перебежав проезжую часть, быстро шел к дому, где жила Вика. Они не виделись около трех лет.
«Какой она стала?» — подумал он. Остановившись, посмотрел на окутанный легкой дымкой город.
В Тамбове Филимон родился и вырос. Отсюда ушел в армию, в морскую пехоту и попал в Приморский край. Поскольку он до армии успел закончить медучилище, то стал санитаром в группе ротной разведки. Там научился владеть ножом, приемам рукопашного боя и, кроме этого, от старого корейца постиг умение использовать человеческие слабости для того, чтобы успешно убивать.
Филимон познакомился с корейцем на удивление просто. Во время учений, отрываясь от группы захвата «противника», набрел на одиноко стоящую фанзу. Попросил хозяина попить. Старик-кореец дал ему кружку воды и долго и внимательно смотрел на него, затем сказал, что может многому его научить. Удивленный Филимон, не зная чему его будут учить, сразу согласился. И потом ни разу не пожалел об £том. Но через полгода кореец умер. Перед смертью он объяснил Филимону, почему предложил ему учиться у него:
— В твоих глазах ненависть и спокойствие, — вспомнил Филимон его тихий голос. — Ты рожден для того, чтобы убивать. И ты будешь это делать. Русские причинили мне горе и ты, сам того не желая, будешь орудием моей мести.
Филимон действительно, сколько себя помнит, ненавидел окружавших его людей. Мать и отца — за свое странное имя, из-за которого его постоянно дразнили сверстники. Их он тоже Ненавидел и, не вступая в открытую войну, исподтишка наносил чувствительные удары. Пачкал новую одежду, проникая в школьную раздевалку; тайком, когда одноклассники выбегали на переменку и класс пустел, ставил в дневники двойки, искусно подделывая подпись учителя; стрелял стальными шариками в сверстников из рогатки.
После смерти корейца Филимон умело прикинулся сумасшедшим и был помещен на полгода в психиатрическую лечебницу. И там, сумев завоевать доверие врачей, усовершенствовал умение незаметно, но верно, играя на натянутых нервах пациентов лечебницы, доводить их до смерти. Потом вернулся в Тамбов. Отец и мать умерли в одночасье, отравившись газом. Он в это время работал в строительной бригаде в колхозе, но все решили, что это его рук дело. И хотя Филимон к смерти родителей не имел отношения, не разубеждал окружающих. И, наверное, благодаря создавшемуся о нем мнению, к нему после того, как началась перестройка, обратился один из поднявших головы дельцов с просьбой убить компаньона. Филимону потребовалось пять дней, чтобы изучить привычки и распорядок дня жертвы. И он убил его i^a глазах у десятка людей и трех так называемых тело-, хранителей. Молодой мужчина, выходя из подъезда своего дома, всегда спрыгивал с последних трех ступенек. Выходил он всегда в одно и то же время. Филимон проделал все до гениальности просто. Перед выходом коммерсанта ему удалось незаметно вылить масло на ту часть тротуара, куда тот спрыгивал с трех ступенек. Расчет оказался верным. Обычный прыжок, скользнувшие по пятну масла на асфальте ноги, и затылок молодого человека с маху опустился на ребро ступени.