Страница 26 из 34
В последние три дня, поставив принадлежавшие Вере, но отданные по доверенности Шефу «Жигули» № 43–12 в тайный гараж, он передвигался по городу только на общественном транспорте. Особенно осторожным Алексей стал после встречи с Тауровым. Домой, к тетке, не показывался, ночевал здесь, в рыбном порту, в холодной каюте стоящего на приколе лихтера «Сургут». Ключ от каюты ему дал знакомый шкипер. Алексей и сам не смог бы объяснить, почему именно сейчас, когда Шеф как будто пошел на уступки, он проявляет такую осторожность. Впрочем, может быть, именно потому, что слишком хорошо знает Шефа. Что-то подсказывало ему: именно сейчас, именно когда Шеф пошел на уступки, его надо остерегаться. Так или иначе, в местах обычных встреч с Шефом и дома он пока решил не показываться. Из ценностей с собой носил одну золотую десятку и деньги. Оставшиеся золотые десятки были спрятаны в надежном тайнике, под полом, у тетки. Этот тайник, под паркетом, он заранее приг отовил сам и был уверен, что его никто никогда не обнаружит. Штампы и остатки золота, что-то около ста пятидесяти граммов, зарыл в надежном месте. Конечно, было бы неплохо заиметь кило, которое ему обещал Шеф. Но сейчас лучше поостеречься. Для себя на первое время ему хватит тех пяти тысяч, которые оттягивают внутренний карман куртки.
Все, вот «Сургут». Темнеет неясной тенью у причала. Оглянувшись, Алексей легко ступил на трап, прошел на борт. Ступив на палубу, прошел к корме. Нырнул в коридор кормовой надстройки. Остановился, прислушался… Тишина, только изредка раздается скрип — легкое, почти неслышное трение борта о причал. Кажется, на лихтере никого нет. Тронул дверную ручку — закрыто. Тем не менее достал на всякий случай из рукава остро отточенную финку. Занес одной рукой, второй нащупал в кармане ключ. Бесшумно открыл дверь каюты, прислушался: гробовая тишина. На всякий случай проведя финкой под койкой, вошел. Нет, все спокойно, каюта пуста. Вздохнув, положил финку на койку, запер дверь. Сел, ощутив мягко прогнувшуюся парусину, — и только сейчас понял, как устал. В каюте холодно. Ничего, он стащил сюда одеяла со всего лихтера. Если подстелить сверху и снизу, спать можно. Сейчас отоспится за все эти дни. Завтра же можно будет позвонить связной Анне Константиновне и вызвать Шефа. Да, пожалуй, подумав, что сейчас не помешал бы глоток спиртного, разложил в темноте одеяла. Прислушался напоследок — и, закутавшись, мгновенно уснул.
Проснулся от шороха. Сначала подумал — крысы. Нет, не крысы. Кто-то осторожно скребется в дверь каюты. Сразу напрягся, нащупал в темноте финку. Шкипер? Вряд ли, зачем ему приходить ночью?. Бесшумно встал. Прислонился ухом к двери. За дверью кто-то стоит, но кто? Вдруг услышал голос — от этого голоса внутри все свело. Голос был мягким, вкрадчивым:
— Леша… Леша, это я… Шеф… Открой Леш? Леша!
Прислушался к гулким ударам собственного сердца. Значит, Шеф знает, что он ночует здесь. Причем знает давно. От кого? Неважно. Сказать об этом мог бы тот же шкипер. Да и, если нужно. Шеф может выследить сам, с него это станет. «Вальтер». Все дело в «вальтере». У Шефа «вальтер», у него только финка.
— Леша! — повторил Шеф. — Леша, ты меня слышишь?
— Слышу. Шеф, я просто так не дамся. Лучше уходите.
— Дурак ты. Я золото принес, кило.
— Не нужно, Шеф. Я ведь вас знаю. Золото ночью не носят.
— А когда мне его тебе принести? Ты же исчез? Куда ты делся? Что случилось? И потом, я ж тебя просил девку постеречь. Не приходила она?
— Не приходила.
— Да что с тобой случилось?
— Пока ничего не случилось. Вам не верю.
За дверью раздался смешок.
— Вот чудак. Ну, сам подумай, какая мне маза со всего этого? Мне ты нужен. Ты, а не твой труп. Особенно сейчас. Был же договор — ты мне «товар», я тебе кило. Ну вот — кило со мной. «Пушки» при мне нет, я пустой. Не веришь?
— Не верю.
— Хорошо, давай так: свет в каюте есть?
— Есть.
— Сделаем просто: зажги свет и приоткрой дверь. Я встану с поднятыми руками. Ты меня обыщешь. Идет?
Алексей некоторое время прислушивался к дыханию с той стороны. По голосу — Шеф не обманывает. Действительно, если он откроет дверь и увидит Шефа, пусть даже с «пушкой» наготове, — тот вряд ли попадет в него. Но главное, по всему раскладу — он ведь действительно нужен сейчас своему Шефу. «Товара» без него Шеф не найдет. Может быть, он действительно запаниковал зря?
— Леша, кончай дурить. Зажигай свет. Я поднял руки. «Кейс» с «рыжьем» на палубе, руки в гору. Давай, смотри. Ну?
— Хорошо. Но учтите, коридор узкий. Могу оцарапать.
— Перестань. Нет у меня «пушки», я ж объяснил. Зажигай свет.
Алексей поднял руку, нащупал в темноте выключатель. Повернул, над иллюминатором вспыхнула тусклая лампочка. Правой рукой приготовил финку, левой плавно повернул ключ. Приоткрыл дверь. Свет из узкой щели осветил часть коридора, улыбающегося Шефа. Стоит с поднятыми руками. Внизу, на палубе, черный «кейс». Шеф вздохнул:
— Давай обыскивай. Обыскивай, обыскивай. Я ж тебя знаю, иначе разговора не будет.
Шеф стоит смирно. Кажется, «вальтера» с собой у него действительно нет. Мелькнуло: может быть, лучше не ждать неожиданностей? Короткий удар от живота, финка войдет под ребра сразу. Кило золота — вот оно, в «кейсе». Куда ему больше? Нет, не получится. Страх. Страх перед Шефом. Он слишком хорошо его знает, изучил. Во-первых, прежде чем прийти сюда, Шеф наверняка как-то подстраховался. Да и потом, если Шеф не обманывает, а обманывать ему в самом деле не с руки, вдвоем с Шефом они все-таки сила. Что бы ни случилось. Шеф поможет вывернуться. Придумает все. Например, что вообще ему делать. Куда скрыться в случае опасности. Наконец, как без всякого риска наладить сбыт золотых десяток. Мало ли что еще. Он, Алексей Пономарев, убежден — Шеф может все. Он боится Шефа, но знает без Шефа он в конце концов пропадет. Шеф все может объяснить, все понимает. Вот и сейчас — смотрит в глаза и наверняка читает его мысли. Шеф шевельнулся.
— Обыскивай, Леш, обыскивай. «Пушки» при мне нет, сам увидишь. Но штанишки ощупай, тебе ж спокойней будет.
Оттянув правой рукой финку, левой он быстро и умело обыскал Шефа. «Вальтера» при нем нет точно. Ключи, сигареты, спички — в плаще. В пиджаке — платок, в брюках немного денег. Может быть, «вальтер» в «кейсе»? Поймав его взгляд, Шеф сказал:
— «Кейс» можешь взять, он твой. Там «рыжьишко». И выпить немного. За примирение.
Посмотрел в глаза Шефу. Эти глаза он знал хорошо — в них никогда ничего не прочтешь. Сейчас в них только улыбка.
— Можно войти?
— Ладно, Шеф, входите. Извините, что не поверил. Нервы сдавать стали со всеми делами.
— Понимаю. У меня самого нервы ни к черту. Я ж тебя три дня выслеживал, пока нашел. — Шеф втиснулся в крохотную каюту, огляделся. Сел на подвесную койку. — Кто знает, что ты здесь?
— Только шкипер.
— Не продаст?
— Вообще не должен. Мужик проверенный.
— Ладно. Тогда сначала расчет. Раскрой «кейс». Да не смотри так. Раскрой, не бойся.
Алексей осторожно положил «кейс» на колени. Помедлив, открыл. В углу — две бутылки коньяка. Рядом небольшой газетный сверток. Отогнул угол газеты — брусочек. Бруски эти он знал, сам отливал их для Шефа. На всякий случай прикинул на руке. Все точно, золото. Килограмм, не меньше. Посмотрел на Шефа:
— Мне?
— Тебе.
— Кило?
— Кило. Хочешь взвесить?
— Зачем? Вижу и так. Спасибо, Шеф.
— Пока не на чем. Это кило ты у меня отработаешь. И давай пока о деле не будем. Стаканы у тебя есть?
— Есть. Не стаканы, кружки.
Шеф молча болтанул в руке бутылку. Алексей увидел марку: «Енисели». Шеф пьет только «Енисели», других сортов не признает. Достал из-под койки две кружки. Шеф протянул бутылку, Алексей быстро открыл ее, отвинтив тусклую латунную пробку. Налив в кружку, протянул Шефу. Тот посмотрел с усмешкой:
— Дурак ты, Леха. Что ж ты думаешь, я травить тебя сюда приду?
Шеф взял кружку, выпил одним махом. Крякнул: