Страница 18 из 34
— Петр Прокопьевич, вы ведь не сами занимались этим ремонтом?
— Не сам, у меня своих дел хватает. Ремонтом руководили старпом и боцман.
— Они сейчас на судне?
— Старпом еще не пришел, боцман на судне.
— Вам известно о каких-нибудь злоупотреблениях при ремонте питьевых танков? Меня интересует краска «КО».
Некоторое время капитан изучал его взглядом.
— Краска «КО»? Именно краска «КО»?
— Именно краска «КО». Попросите у боцмана сведения об этой краске.
Позвонив боцману, капитан выяснил: на сегодняшний день на судне имеется девять бочек краски «КО». Стоят эти бочки между вторым трюмом и центральной надстройкой.
Все сходится, подумал Тауров. Девять бочек «КО», стоящие на палубе, — неопровержимая вещественная улика. Норма на четыре танка — восемь бочек, одну действительно сэкономили. Остальные же из девяти или взяты в отделе снабжения у Болышева, или получены здесь и так и не использованы. Фиктивный ремонт по «Петропавловску» теперь легко доказать. А у него серьезные основания для разговора с Разиным. Очень серьезные. Появился шанс по горячим следам выяснить, где и как на заводе Дальрыбхолодфлота проводятся липовые ремонты, И, конечно, он должен узнать у Разина, что произошло с Верой.
— Помог я вам? — спросил Белоусов.
— Помогли, но можно еще пару вопросов? Кто обратил ваше внимание на некачественный ремонт питьевых танков?
— Кто и должен был обратить. Старпом Разин. Еще в Холмске.
— Вы не помните, когда именно старпом сказал вам, что танки отремонтированы некачественно?
— Недавно. Собственно, перед самым приходом сюда.
— Как именно это произошло?
— Ну, старпом подошел, объяснил ситуацию. У него свой расчет: если сейчас успеем устроиться на завод УТРФ, значит, ремонт сделают быстро. Затянем — придется ждать. Короче, он настоял, чтобы мы вернулись в Дальноморск сразу же. По-своему старпом был прав. Танки такое дело — санэпидстанция потом замучает.
Дело, конечно, не в устройстве на завод УТРФ. И не в санэпидстанции. Как только судно пришло в Дальноморск, Разин сразу же приехал к Вере. Ночью. И увез ее. Может быть, даже убил. Вот только откуда он узнал еще в Холмске о том, что ему что-то грозит? Откуда… Откуда… Это могло быть связано с таможенным досмотром форпика, который был проведен по сообщению Таурова. Пожалуй, об этом стоит спросить.
— Петр Прокопьевич, у вас на судне должен был проводиться таможенный досмотр?
— Проводился, но ничего не дал. — Пришлось выдержать недовольно-настороженный взгляд. — Именно во время досмотра старпом и обнаружил некачественный ремонт танков.
— Жаль, его сейчас нет.
— Думаю, скоро подойдет. Ждал его утром, что-то задерживается.
— Не говорите пока старпому о нашем разговоре. И вообще, что я приходил.
— Хорошо, не скажу.
— И еще — сейчас к вам зайдет работник ОБХСС Лунков. Помогите ему составить акт о наличии девяти бочек «КО» на борту судна.
Пудель дымчато-голубой масти
Кусов ждал его в УВД, при его появлении в комнате начал без предисловий:
— Нашли некоего Сабазова — человека, подобравшего на улице пуделя дымчато-голубой масти. По словам Сабазова, собаку он нашел три дня назад, утром, на берегу Амурского залива. Сабазов пенсионер, гулял недалеко от залива, вдоль насыпи. Говорит, он обычно там гуляет. Кругом было пустынно, людей никаких он не видел. Смотрит — вдоль этой самой насыпи бегает песик. Жалкий весь такой, мокрый, скулит. Сабазов подманил его, взял на руки, отнес домой. По его словам, песик был грязный и весь в крови. На шерстке около шеи и загривка он ясно видел засохшие бурые пятна. Песика он помыл.
— Жалко. Вы не уточнили — ошейник он при этом снимал?
— Уточнял. Ошейник он снял, потому что на загривке обнаружил свежую царапину. Ранку обработал спиртом. Потом снова надел ошейник. Пуделя оставил себе, естественно. Участковому все рассказал добровольно, без нажима.
— Где сейчас собака?
— Собаку участковый доставил сюда, она в дежурке. Сейчас ее осматривает судмедэксперт. Я хотел спросить, что потом с ней делать?
— Надо срочно послать на экспертизу ошейник. На нем должны остаться следы крови.
— Это я понимаю. А дальше?
— Позвони родителям, — сказал Тауров. Позвони и отдай им собаку. Естественно, без ошейника. Тебя что-то смущает?
— Ты сам видел, в каком состоянии родители Гаевой. Может, подождем с собакой?
— Придется сообщить. Собака принадлежит их дочери. К тому же пес дорогой. Да и скрывать мы не имеем права.
Услышав звонок, Тауров снял трубку; раздался голос Лункова:
— Слава? Акт по бочкам я составил. Все чин чином. Девять бочек «КО». Все подписи. То есть был фиктивный ремонт.
— Где Разин?
— Разин на судне не появлялся. Тут дело такое — он вообще куда-то пропал. Посылали за ним домой, жена говорит — дома он не ночевал. Где муж сейчас — не знает.
Шатен с пышной шевелюрой
Последняя установка, сделанная Тауровым перед самым выездом опергруппы в горторг, была короткой. Чтобы «шатен» и его возможный напарник ничего не заподозрили, наблюдение решили отнести подальше от входа в горторг. К самому горторгу подойдут только двое. Тауров поднимется на второй этаж и во время «сделки» будет находиться в комнате Наташи Киселевой. Оперуполномоченный Синьков, на которого возлагается главная задача, запомнит «шатена» в лицо и затем незаметно покажет его тем, кто будет вести наблюдение. Когда Наташа выйдет, Синьков подойдет к ней. И она ему незаметно покажет «шатена». Все остальное будет зависеть от обстоятельств, помнить нужно об одном: самого «шатена» можно на первых порах и упустить из вида, главное — установить его.
К горторгу Тауров подошел пешком. Перед тем как войти, незаметно огляделся. Улочка тихая, зато есть несколько мест для укрытия Синькова. Напротив входа в горторг приемный пункт прачечной, чуть поодаль — булочная. Слева от выхода из горторга, метрах в двадцати пяти, — небольшой садик. Несколько тополей, кусты японской вишни, акация. Об этом садике он уже думал: поставить там никого нельзя, рискованно, этот человек сразу будет бросаться в глаза. Сам садик тянется в глубину метров на пятьдесят, выходя другой стороной на соседнюю улицу. Улочка, на которой расположен горторг, тихая, но выходит на оживленную Ленинскую улицу. Посторонившись, Тауров пропустил двух выходящих из горторга женщин, поднялся на второй этаж. Комната Наташи — третья справа. Остановился, мельком оглядел пустой коридор, постучал в дверь, вошел.
Наташа сидела в комнате одна. Прикрыв дверь, спросил сразу же:
— «Юра» не появлялся?
— Нет. Сейчас же без двадцати. А он сказал — в пять.
— В таких случаях сроки не всегда выдерживаются. Номера купюр переписаны?
— Да, вот список. — Наташа протянула бумажку. — Аделаида Григорьевна готова. Принесла деньги, ждет в соседней комнате.
— Очень хорошо. Идите туда, затягивать не нужно. Условие помните? Если сделка не состоится — стукните мне в стену один раз. Состоится — два раза. Главное же — как только «Юра» выйдет, выходите вслед за ним. К вам подойдет наш парень, Толя Синьков, — он в голубой куртке и черных брюках, без головного убора. Толя назовет вас по имени и спросит, правильно ли он рассмотрел «Юру». После этого можете возвращаться. Впрочем, Толя все скажет. Я понятно объяснил?
— Конечно.
— Желаю удачи. Ключ в двери не вынимайте, я закроюсь.
Наташа вышла. Тауров осторожно повернул ключ — «Юра» вполне может сунуться сюда без стука. Подошел к окну, встал боком. Улица как на ладони, он видит всех, кто входит и выходит из горторга. Обнаружить Синькова при всем желании он так и не смог. Отлично. Только он подумал, что «шатен» может не прийти совсем, как на той стороне улицы показался медленно идущий юноша. Идет со стороны Ленинской улицы. Худой, высокий, остроносый. Цвет волос разобрать трудно, скорее волосы темные. Шевелюра встрепана, стоит над головой дыбом. Напротив входа в горторг юноша остановился. Похоже, это и есть «шатен». На вид ему как раз около восемнадцати. Стоит, незаметно оглядывая улицу. Ясно, новичок, опытный так действовать не стал бы. Двинулся к горторгу, вошел. Тауров внимательно осмотрел улицу в поисках возможного напарника. Нет, пока никого похожего на напарника он не видит. Хорошо, этим займется Синьков. Подошел к двери, прислушался. Примерно через минуту услышал — кто-то подошел к соседней комнате, постучал. Женский голос отозвался: «Войдите», раздался звук открываемой и закрываемой двери. Все, «шатен» вошел. Тауров подошел к стене, прижался ухом — не слышно даже звука разговора. Посмотрел на часы три минуты шестого, — и тут же дверь в комнате открылась и закрылась. Стук в стену — один раз. Значит, «Юра» вышел и сделка не состоялась. Почему? Осторожно подошел к краю окна, выглянул незаметно. Улица пуста. Из булочной вышла старушка с хозяйственной сумкой. Ага, вот «шевелюра». Вышел из горторга, не спеша двинулся налево к садику. С уверенностью можно сказать — этот юноша и есть «шатен Юра». Да, «Юра» идет к садику. Появилась Наташа. Из двери приемного пункта прачечной вышел Синьков, подошел, что-то сказал Наташе. «Шевелюра» ничего этого не видел; пройдя несколько шагов, остановился, закурил. В сторону горторга даже не обернулся. Почему? Непонятно, раньше «Юра» вел себя, как молокосос, а теперь — как опытный. Впрочем, может быть, «Юра» в самом деле ничего не подозревает? Тогда почему он ушел? Почему сделка не состоялась? Похоже на проверку. В любом случае он, Тауров, ничего не поймет, пока не зайдет в соседнюю комнату. Нехорошо — этот «Юра» прикуривает слишком долго. Вот, прикурив, поискал, куда выбросить спичку. Не нашел, заткнул в спичечный коробок — и скрылся в садике.