Знак темной лошади

В полдень надзиратель принес обед. Обед состоял из супа и варева, похожего на жаркое. Вид у него был вполне пристойный, тем не менее к подносу и стоящим на нем алюминиевым тарелкам Жильбер даже не прикоснулся — есть ему не хотелось.

Через полчаса тюремщик, войдя в камеру, унес поднос. Дождавшись, пока грохот ключей, которыми надзиратель закрывал дверь, стихнет, Жильбер лег на кровать и предался размышлениям. Он думал о том, чего он достиг и что представляет из себя сейчас, когда ему вот-вот исполнится тридцать три года. Ответ и на тот и на другой вопрос, во всяком случае для него, был однозначным: он ничего из себя не представляет и ничего не достиг. Когда-то он бросил на полпути одно дело, работу в полиции, чтобы с горячностью взяться за другое. Тогда, в самом начале пути, это другое дело, борьба за освобождение своего народа, казалось ему единственным, чем стоит заниматься в жизни ему, с детства считавшему себя воином и мужчиной. Но сейчас, после того как он внес в эту самую борьбу за освобождение народа все, что мог, он, как ни странно, вдруг потерял к этой борьбе всякий интерес. И сейчас, на пороге зрелости, не знает, в чем же состоит его предназначение в этом мире. Это бы еще ничего, в конце концов он как-нибудь бы с этим смирился, если бы в дополнение ко всему его не постигла полная личная неудача. Сначала ему казалось, что Нгала, женщина, которую он любит больше жизни, переменила свое мнение о нем, начав отвечать ему взаимностью. Затем, когда, отвергнув его, Нгала уехала в Африку и вышла замуж за Омегву — в этом он был убежден, — он понял: с ней у него все кончено. Но вчера вдруг произошло чудо, он увидел ее здесь, в Эпсоме. Но в какой момент… Она стояла на коленях возле безжизненного тела своего сына. Ничего себе, подходящая обстановка для выяснения отношений.

Непонятно также, как он мог поверить, что Ксату. убили. Тогда как на самом деле она осталась жива.

Бессмысленно глядя на зарешеченное окно и предаваясь одним и тем же невеселым раздумьям, Жильбер пролежал часа два. Наконец, уже далеко за полдень, услышал грохот ключей. Дверь открылась.

То, что Жильбер за ней увидел, заставило его встать. Рядом с надзирателем стоял шеф-инспектор Брэдли, а за ним улыбающиеся Марсель Эрве и Мухаммед.

Наверное, Жильбер стоял бы так долго, если бы его не вернул к действительности голос Мухаммеда:

— Месье Ткела, я счастлив.

Он посмотрел на миллиардера, и тот добавил улыбаясь:

— Позвоночник Анри Дюбуа цел. Все остальное менее радостно. У Анри серьезно повреждены внутренние органы, сломаны ключица и два ребра. Но все это поправимо. Главное, цел позвоночник, а значит, Анри снова будет скакать. — Встретившись взглядом с Жильбером, добавил: — Ну и, конечно, я страшно рад, что с вами все будет в порядке.

— Вы уверены, что со мной все будет в порядке?

— Конечно. Мы не только полностью оправдаем вас, но и засадим Барта. Клянусь, мы засадим его на всю катушку. Впрочем, можете спросить об этом у вашего друга. О том, кто такой Барт и как его лучше прищучить, мы проговорили почти всю ночь. Да, Марсель?

— Да, месье Мухаммед, — согласился Марсель.

Брэдли, за все время этого разговора не проронивший ни звука, сказал сухо:

— Мистер Ткела, временно, до судебного разбирательства, вы освобождены под залог. Залог внесен за вас мистером Мухаммедом. Однако, согласно предписанию судьи, вы не должны удаляться от Эпсома более чем на тридцать миль. — Кивнув Мухаммеду и ие обратив никакого внимания на Марселя, Брэдли ушел.

После того как они вышли из следственного изолятора, Мухаммед поочередно похлопал Жильбера и Марселя по плечу. Пожал руки:

— Пойду, ребята. Помните: вы оба должны постоянно держать меня в курсе всех дел. Не забудете?

— Не забудем, месье Мухаммед, — сказал Марсель.

Подождав, пока «Мерседес-600», в который уселся Мухаммед, скроется, Жильбер спросил:

— Ты что, в самом деле приехал в Эпсом еще вчера?

— Конечно. Не мог же я оставить тебя в беде. Я правильно понял: вчера Барт не придумал ничего лучше, как подстеречь тебя, засев в твоем номере?

— Ты прав.

— Затем, когда ты, скатав рулон из покрывала, подловил его на фуфле, Барт пять раз шмальнул в этот рулон из люгера? И, похоже, из люгера с глушилкой, поскольку горничные ничего не слышали? Точно?

— Точно. Марс, я и не подозревал, что ты гений.

— По моему настоянию англичане отдали вчера обрывки путлища на экспертизу. А сегодня утром эксперты, исследовавшие обнаруженные на обрывках путлища остатки, сообщили: в этих остатках присутствуют микрочастицы довольно едкой кислоты и гуммиарабика. Понимаешь, что получается?

— Примерно.

— Какой-то меткий стрелок перед самой скачкой пульнул по путлищу из самострела. Для маскировки этот самострел мог быть вмонтирован в трость или зонтик. Блямба из адской смеси прилипла к путлищу. Действие блямбы было рассчитано на определенное время. Вот и все.

— Могу лишь еще раз повторить: ты гений.

— Не буду спорить. Кстати, можешь меня поздравить: я теперь начальник отдела.

— Да ну? Вместо папы Пикара?

— Точно. После того как Пикар ушел на пенсию, начальство посчитало, что заменить его смогу только я.

— Поздравляю.

— Спасибо. Кстати, я тебя тоже поздравляю.

— С чем?

— Оглянись. И увидишь белый «ситроен».

Жильбер повернулся. Метрах в пятидесяти от них стоял белый «ситроен» Нгалы. На мгновение Жильбер ощутил себя каменным истуканом, в пустом пространстве которого бешено колотится сердце.

— В восемь утра эта машина стояла на том же самом месте, где ты ее видишь сейчас, сказал Марсель.

— Черт… Ты бы сказал, что меня скоро не выпустят.

— Я так и сказал. Но она ответила, что никуда отсюда не тронется, пока тебя не выпустят.

Жильбер снова ощутил бешеные удары в груди. Сказал хрипло:

— Врешь. Точно врешь.

— Ничего не вру. Все, что я тебе сказал, чистая правда. Да ты можешь спросить у нее сам. Кстати, она сейчас как раз смотрит в нашу сторону.

Жильбер вдохнул полной грудью свежий октябрьский воздух. Поднял голову. Зажмурившись, подставил лицо светящему изо всех сил солнцу. Подумал: может, я все же ошибся? И жизнь стоит того, чтобы жить? Посмотрел на Марселя:

— Марс, где мне тебя искать? В «Шератоне»?

— Мы люди скромные, я остановился в «Плазе».

— Я тебя разыщу.

— Давай. Желаю удачи.

Жильбер еще раз посмотрел на Марселя и зашагал к белому «ситроену».

ББК 84Р7

Р69

Ромов А. С.

Алмазы шаха: Повести, роман

АОЗТ ТД “ЛОКИД”, 1994 год.

Оформление художников Рудько С. В, Рудько Е. И.

В сборник Анатолия Ромова вошли повести “Алмазы шаха”, “В чужих не стрелять” и роман “Знак темной лошади”. Все эти произведения отличаются остросюжетностью и сложностью взаимоотношений между людьми.

Отпечатано при участии АО “Осирис”

ISBN 5-87952-032-3

© “Лирис”

© Оформление “Квадрат”

© “Локид”

Литературно-художественное издание

Анатолий Сергеевич Ромов

В ЧУЖИХ НЕ СТРЕЛЯТЬ

Сдано и набор 22.06.94. Подписано в печать 8.09.94. Формат 84x108/32. Гарнитура “Таймс”. Печать офсетная Уч. — изд. 34,8 л. Усл. — печ. 31,5 л. Тираж 50000. Заказ 29.

Торговый дом “Локид” АР N 060365

Отпечатано с готовых диапозитивов.

660049, г. Красноярск, Республики, 51, ПИК “Офсет”.