Украсть у президента

Руль в машине находился справа, ехать надо было по левой полосе, при переключении передач Корнышев пытался привычным жестом ухватиться за рычаг коробки передач правой рукой, а вместо рычага натыкался на дверцу – рычаг здесь был не справа, а слева. Все очень непривычно, и нужно было время для того, чтобы приноровиться. К счастью, еще в Москве, готовясь к поездке, Корнышев выбрал отель в туристической зоне на восточной окраине Лимасола, и теперь ему не пришлось петлять по городу. На ближайшей же дорожной развязке он выехал на автомагистраль, ведущую в Ларнаку, и здесь уже сложностей было меньше: широкая многополосная дорога, мало машин, ни поворотов, ни перекрестков. Дави на газ и ни о чем не думай. Здесь он уже мог отвлечься от управления непривычным автомобилем и теперь видел не только серую ленту шоссе, но и фиксировал взглядом какие-то детали окружавшего его кипрского пейзажа.

Выжженные до желтизны жарким летним солнцем холмы. Невысокие оливковые деревья. Стройные, как карандаши, кипарисы. Синее-синее небо с облаками настолько редкими, что они ни на секунду не закрывали немилосердно палящее солнце. Ослепительно белый дом, одиноко стоящий на склоне холма. Рекламный щит, где узнаваем только логотип «Кока-колы», все остальное написано по-гречески. И почти не видно людей.

В Ларнаке Корнышев заплутал. На дорожной развязке повернул не туда и неожиданно для себя выехал к аэропорту. Вернулся к развязке, повторил попытку и очень скоро въехал в самый центр города, протянувшийся вдоль моря. Пальмовая набережная с ровными рядами фонарей. Пляж и причал для яхт, сплошная череда отелей. Впереди угадывается невысокая крепость. И одни туристы вокруг. Конечно, он опять ошибся.

Корнышев с картой Ларнаки в руках зашел в ближайший ресторан. Смуглолицый официант, радостно улыбаясь, очень быстро нарисовал на карте маршрут, который должен был вывести Корнышева на разыскиваемую им улицу.

– Здесь? – по-русски переспросил Корнышев и ткнул пальцем в то место на карте, которое крестиком отметил киприот.

– Не, не! – согласно закивал официант, подтверждая правоту Корнышева лучезарной улыбкой.

Корнышев сел в машину и отправился по проложенному официантом маршруту, а когда добрался до места, которое официант обозначит крестиком, то оказалось, что улыбчивый киприот что-то напутал и нужная Корнышеву улица находится совсем в другом районе города. И только со следующей попытки Корнышев попал туда, куда надо. Этот район был сплошь застроен особняками в один-два этажа. Дома стояли довольно близко друг от друга, к каждому был прирезан крохотный участок земли, где можно было разместить лишь несколько кустов, а для машины места уже не оставалось, и автомобили парковались прямо на улице.

Здесь не было вилл, все скромно и без изысков – район заурядной по местным меркам застройки.

Номеров на домах не было, и местоположение нужного ему дома Корнышев определил лишь приблизительно, но у всех домов, один из которых мог оказаться нужным ему, припаркованные автомашины имели номера белого цвета, и только у одной машины цвет номеров был зеленый, а Корнышев слышал от Горецкого, что именно зеленые номера на Кипре выдают гостям острова, тем, кто не является гражданином Кипра, и напротив этого дома он остановился. Вышел из машины, пошел к ажурной калитке. Проходя мимо автомобиля с зелеными номерами, бросил взгляд в его салон и увидел на переднем сиденье русскоязычную газету «Вестник Кипра». Значит, он не ошибся.

Нажал кнопку звонка, очень скоро из дверей дома вышла немолодая, но молодо выглядящая женщина, приветливо улыбнулась Корнышеву и что-то спросила у него по-гречески. Лицо у нее было совершенно русское. И Корнышев по-русски сказал ей в ответ:

– Здравствуйте! Мне нужна Алла Михайловна Ведьмакина.

В одно мгновение улыбка улетучилась с лица женщины, и Корнышев понял, что он не ошибся.

– А вы кто? – спросила она настороженно.

Их разделяла калитка, и женщина не делала попытки эту калитку перед гостем открыть.

– Я прилетел из Москвы, чтобы встретиться с вами, – сказал Корнышев. – Это связано с вашим мужем Ведьмакиным Александром Никифоровичем.

– Вы из ФСБ?

– Да, – сказал Корнышев.

Женщина еще больше нахмурилась, словно сбывались ее самые худшие подозрения.

– Что вам от меня нужно?

– Поговорить, – сообщил Корнышев и сдержанно улыбнулся, демонстрируя, что он совсем не опасен.

Женщина открыла калитку.

– Проходите!

Она сильно нервничала и не умела это скрыть.

Вошли в дом. Просторная гостиная с мраморным полом, дающим ощущение прохлады. Корнышев подумал о том, как приятно было бы пройтись по этому полу босиком. Почти нет мебели. Стол, стулья, диван, плоская панель телевизора.

– Катя и Никифор дома? – спросил доброжелательно Корнышев, и то, что он назвал детей женщины по именам, продемонстрировав тем самым свою осведомленность, давая понять, как не случаен его визит, деморализовало женщину.

– Нет, но они скоро приедут, – сказала нервно Ведьмакина.

– Вы нервничаете? – с бесцеремонностью ощущающего свое превосходство человека осведомился Корнышев.

– А чего мне нервничать? – судорожно вздохнула женщина.

– Давайте присядем, – предложил Корнышев и первым опустился на диван.

Ведьмакина села на стул, руки сложила на столе и выжидательно смотрела на гостя, покусывая нервно губы.

– Искали вас в Москве, – сообщил Корнышев. – А вы, оказывается, на Кипре. Давно здесь живете?

– С девяносто девятого года.

– А чего же так?

Вместо ответа Ведьмакина молча пожала плечами.

– Нравится на Кипре? – спросил Корнышев.

– Здесь скучно, – коротко ответила женщина.

– Скучно? – непритворно удивился Корнышев. – Море, пляжи, туристы, курортное место.

– Здешняя жизнь кажется веселой и беззаботной только туристам, которые приезжают на неделю-две. В повседневной жизни все по-другому.

– Так возвращайтесь в Москву, – с неискренней беззаботностью в голосе посоветовал Корнышев. – Вы давно в последний раз в Москве были?

– Давно, – осторожно ответила женщина.

– Когда? – улыбался ей Корнышев.

– Уже не помню.

– В девяносто девятом году, – проявил поразительную осведомленность Корнышев, который не переставал улыбаться, – вы выехали на Кипр и больше в Москве не появлялись.

Женщина нервно перебирала пальцами.

– Почему? – спросил Корнышев и перестал улыбаться.

– Не сложилось, – дернула женщина плечом.

– А все-таки?

– Это так важно?

– Ну конечно, – подтвердил без улыбки Корнышев.

– Мой муж погиб. И мне тяжело возвращаться в Москву.

– Он погиб в двухтысячном. И до его гибели вы больше года провели здесь, а не в Москве. Вы были на его похоронах? – вдруг спросил Корнышев.

– А вы по какому вообще вопросу, извините?

– По этому вот самому, – спокойно ответил Корнышев. – Или вы думаете, что я приехал просто вас проведать?

– Не думаю, – сузила глаза Ведьмакина.

– Правильно, – благосклонно подтвердил Корнышев и повел взглядом вокруг. – Хороший дом, – оценил он. – Арендуете? Или выкупили?

– Дом принадлежит какой-то фирме.

– Я даже знаю, кому эта фирма принадлежит.

– Каким-нибудь киприотам, наверное, – пожала плечами Ведьмакина.

– Нет, киприоты только номинально числятся. Знаете, наверное, как на Кипре делают. Фирма оформляется на киприота, но он сразу же пишет бумагу об уступке прав на фирму – с открытой датой. А реальные владельцы, в пользу которых он фирму отписал, остаются в тени. Так вот, реальные владельцы этой фирмы, о которой мы говорим, – некие Ведьмакины.

– Что вам от нас нужно? – дрогнула Алла Михайловна Ведьмакина.

– Это вот ваш муж? – спросил Корнышев, поднялся с дивана, сел за стол напротив Аллы Михайловны и выложил на стол фотографию, с которой строго смотрел полковник Ведьмакин.

Женщина не сдержалась и заплакала. Вытирала слезы, а они все текли и текли.

– Простите! – всхлипнула она. – Да, это мой муж.