Телохранитель Каина

– Так что тут было-то в тот раз? – спросил Китайгородцев доброжелательным тоном многоопытного исповедника.

– Ничего. Я был не при делах.

– Это как?

– Во мне не понуждались. Сами рыбалили, в обчем.

– А раньше Глеб в компанию вас брал?

– Вместе рыбалили, – подтвердил дядя Степа.

– Чем объяснил в тот раз, что обойдется без вашей персоны?

– Ничем. Сами с усами. А у меня своих делов полно. Так что я отдельно, и они отдельно.

– Они – это кто?

– Братья.

– Какие братья? – насторожился Китайгородцев. – Их сколько было, этих рыбаков?

– Двое. Брательники они. Глеб и Стас.

– Вы их обоих знаете?

– Видал, – коротко ответил дядя Степа.

– Они вместе приехали?

– Поврозь. Глеб сначала, потом этот, из Москвы, на своей машине.

– Что за машина была?

– Импортная. Вся блестящая такая.

У «Бентли» Стаса Лисицына цвет был – «серебристый металлик».

– Стас один приехал? – уточнил Китайгородцев.

– Ага.

– А Глеб был на своей машине? – спросил Китайгородцев.

Он ничего особенного не имел в виду и следующим вопросом предполагал установить, наконец, какая у этого Глеба машина, но с дядей Степой вдруг случилось странное.

– Для сохранения! – пробормотал он. – Токмо для его!

Получилось как-то невпопад. Китайгородцев ничего не понял.

– Я про машину спрашиваю! – повторил он.

– Я же верну! – клятвенно заверил дядя Степа. – Мне она зачем?

– А где машина? – повторно за последние три минуты насторожился Китайгородцев.

– У меня, – горестно признался провожатый. – Я выдам. Добровольно. Я и не пользовался вовсе. Так, по округе тока покатался.

– У вас машина? С того дня?

– Ну!

– Баранки гну! – прикинулся сердитым Китайгородцев. – Рассказывай, как в тот день было!

– Я с ними не рыбалил! – вякнул в свое оправдание дядя Степа.

Но Китайгородцева уже нельзя было заболтать.

– Что видел? – возвысил он голос. – Быстро!

– Я к ним не подходил! – заторопился дядя Степа. – Издали видел, как рыбалили!

– Их двое было? – еще раз уточнил Китайгородцев.

– Ага! Потом уехал, – сказал дядя Степа как-то удрученно.

– Кто?

– Этот, из Москвы.

– А Глеб?

Дядя Степа в темноте развел руками.

– Что там произошло? – настойчиво добивался Китайгородцев. – Куда подевался Глеб?

– Да Глеб тут вроде вовсе ни при чем, – неуверенно ответил дядя Степа.

– Ни при чем? А его с той весны больше не видели? И его машина у тебя?

Напоминание об этой треклятой машине деморализовало дядю Степу. Не нашелся, что ответить строгому собеседнику.

– Где Глеб? Что там случилось?

– Меня там не было вобче! – взмолился дядя Степа.

– С тебя нет спроса! – выдал ему индульгенцию Китайгородцев. – Спрос сам знаешь с кого будет.

Дядя Степа кивнул с обреченным видом.

– Уехал и уехал, – сказал он. – Не моя забота. У меня своих дел полно. Так, видел тока, что стоит машина, а некогда было подойти.

– Машина чья? Глеба?

– Евойная. Вечер стоит, утром тож стоит и днем опять. Мне интересно! Я пошел! – судорожно вздохнул дядя Степа.

Лучше бы не ходил. Сейчас он сильно раскаивался в своем тогдашнем безрассудстве, как можно было догадаться.

– Я пришел. Стоит машина. И нету никого.

– А Глеб? – удивился Китайгородцев.

– Нету Глеба! – заметно занервничал дядя Степа.

Его наглая ложь была невыносима. Он юлил, как мелкий жулик на допросе. Оставалось только понять, что такое он в тот день увидел на речном берегу.

– Что было с Глебом? – напористо спросил Китайгородцев. – Он был? Жив? Мертв? Как выглядел?

– Да не было его! – с готовностью сказал дядя Степа и руки к груди прижал.

Вот это ему легко было говорить. Без труда далось. С такой легкостью сообщают то, что позволяет умолчать о чем-то другом, о неприятном и опасном. А в следующую минуту ему и вовсе полегчало, потому что они вышли к реке.

– Вот! – сказал дядя Степа. – Евойное постоянное место!

Бережок. Укромное место, кустарником прикрытое. Несмотря на поздний час, можно было рассмотреть – белый снег не позволял сомкнуться мгле.

– Машина где стояла? – спросил Китайгородцев.

– Тута! – указал провожатый.

– Чья машина?

– Глеба.

– А вторая?

– Здесь, – дядя Степа указал место чуть поодаль.

– И ты хочешь мне сказать, что он на своем «Бентли» – по такому бездорожью?

– На ком? – не понял дядя Степа.

– На машине на своей шикарной. На иномарке.

– Так ить джип! – внушительно произнес дядя Степа.

– Джип был?

– Ага! Красивый, падла! – уважительно молвил дядя Степа.

Внедорожник мог, конечно. Внедорожник – это вам не «Бентли».

– Тута костерок у них, – показывал дядя Степа. – Тута вот рыбалили.

Ночь близка, снегом все засыпано, да и времени очень много прошло. Никаких следов тут не сыскать.

– А ты откуда за ними наблюдал?

– Я же не это! – обиделся дядя Степа. – Я без подглядок! У меня дела свои! Не хуже ихних дел!

– Рыбалил?

– Ну!

– Где?

– Во-о-он там, – показал рукой дядя Степа.

В темноте не очень разглядишь, но понятно, что не близко. И оттуда увидеть то, что происходит здесь, на берегу, невозможно. Две машины на пригорке, поднимающийся над кустарником дым от костра – это можно было рассмотреть. Но рыбаков за кустами не увидишь. Если только с противоположного берега…

– А там в тот день кто-нибудь был? – указал за реку Китайгородцев. – Видел кого?

– Нет, не было.

– Ну что ж, пошли, – сказал Китайгородцев.

– Куда? – обмер дядя Степа.

– К тебе. Машину осматривать, которую ты себе забрал.

– Я ж не себе!

– А кому? Дому престарелых? – внушительно осведомился Китайгородцев.

Машину Глеба дядя Степа хранил в сарае. Песочного цвета «жигуль». Одиннадцатая модель. Развалюха, каких в Москве уже не встретишь. Китайгородцев осмотрел салон. Ничего, что могло бы заслуживать внимания. Открыл багажник. Запасное колесо, канистра для бензина и в картонной коробке – целая коллекция инструмента и запасных частей. Это не новехонькая иномарка, которой под капот можно не заглядывать. На этой машине в дальнюю дорогу без запчастей лучше не отправляться.

Китайгородцев не поленился и вывалил содержимое коробки на пол – чтобы проще было изучать.

– Все в наличии! – тотчас сообщил дядя Степа. – Вот как было, так все и осталось. Я даже гаечки махонькой не взял!

Китайгородцев никак не мог приступить к изучению содержимого коробки, потому что дядя Степа нависал над ним пожарной каланчой.

– К стене! – скомандовал Китайгородцев. – И чтоб ни с места!

Дядя Степа подчинился и отступил.

Теперь Китайгородцев в безопасности. А то не ровен час – огреет дядя Степа железякой. До сих пор непонятно, что такое приключилось с Глебом и каким образом его машина досталась дяде Степе. А железок много в гараже. Хоть даже среди инструмента из запасов Глеба. Правда, ничего такого здесь нет, что удобно в руку ложится. Ключи гаечные – это мелочь легкая. Все остальное тоже не подходит. Чего здесь не хватает? Чего-то нет.

– А где баллонный ключ? – спросил Китайгородцев.

– Я не знаю, – пожал плечами дядя Степа. – А што ли нет?

– Ты когда катался на машине этой, колесо хоть раз менял?

– Нет.

А если нет – тогда и отсутствия баллонного ключа дядя Степа мог даже не заметить. Ни к чему ему.

– Подумай! – требовательно глянул Китайгородцев. – Может, видел где?

– Не видел, – сказал дядя Степа. – И не брал. Я гаечки не взял!

Глеб возил повсюду целую коробку запчастей, многие из которых ему еще долго-долго могли бы не понадобиться, а баллонный ключ, который есть в любой машине, даже в иномарке новенькой, – отсутствовал. Это не странно? Это очень странно! И еще этот ключ – удобная очень железяка. В руку хорошо ложится.