Расстрельщик

Вместо ответа капитан выложил перед ним папку с надписью: «Трассовки». Корнеев наугад взял одну из аккуратно расчерченных схем. Это был подъезд к офису «Росэкспорта». Короткий, метров двадцать, переулочек, с одной стороны упирающийся в ворота, за которыми и стоит особняк фирмы, а вторым концом примыкающий к проспекту. Прилагаются фотографии: четная сторона улицы, нечетная сторона.

– Машины в переулке ставить не дают, – предупредил капитан.

– Кто?

– Охрана.

Корнеев опять обратился к плану. При выезде на проспект возможен только правый поворот.

– Вот здесь, – Корнеев ткнул пальцем, – поставим нашу машину.

– Здесь – нельзя.

– Почему? – мрачно осведомился Корнеев.

– Знак «Остановка запрещена», – пояснил капитан. – Там, на плане, указано.

– Плевать я хотел на знак.

– И еще там инспектор прохаживается. С восьми утра до восьми вечера.

– С каких пор он там прохаживается?

– После покушения на Базылева. Специально поставили.

– У них договор с ГАИ, да?

– Да, – подтвердил капитан. – Мы проверяли. Зона действия знака – двести метров. Лимузину Молотова этого расстояния как раз хватает, чтобы влиться в общий транспортный поток и уйти от правой обочины.

– Грамотные, – оценил Корнеев.

– Да, охраной в «Росэкспорте» занимаются серьезные люди.

Хоть кого-то этот рыжий похвалил.

– Может, по самому офису поработать? – не хотел сдаваться Корнеев. – Какой-нибудь ядовитый газ. Или просто яд. У вас в техотделе есть что-нибудь подходящее?

– Есть. Мы год назад по одному банкиру работали, нанесли яд на трубку телефона в его кабинете…

– Помню эту историю, – кивнул Корнеев. – Что мешает нам повторить фокус?

– У нас нет доступа в офис «Росэкспорта».

– А как же «жучки» устанавливали? – уловил несоответствие Корнеев.

– У них тогда охрана была не такая жесткая.

– «Тогда» – это когда?

– До покушения на Базылева.

Вот оно что. Оказывается, с самого начала подготовка по «бызылевскому делу» была очень серьезной. Десятки людей, большая работа. И в конце – неудачная стрельба исполнителя. Но он же убил Базылева! Или ему просто очень хочется в это верить?

Корнеев с трудом отвлекся от неприятных мыслей. Капитан сидел перед ним, задумчиво теребя край бумажного листа. Они неплохо сыграли в эту игру: один предлагает, другой отвергает. Пинг-понг, да и только. И никакого просвета.

– Он что, абсолютно недосягаем? – спросил Корнеев, испытывая чувство досады.

– Ну почему же? – пожал плечами капитан, сохраняя задумчивость во взгляде. – Предположим, самолет терпит аварию и с высоты десяти тысяч метров падает точно на молотовский лимузин. При условии прямого попадания – гарантия стопроцентного успеха операции.

Оказывается, в его взгляде не задумчивость, а почти откровенная насмешка.

– Мне не до шуток, – буркнул Корнеев и, чтобы не видеть противного веснушчатого лица, придвинул к себе «трассовку».

– Я это дело излазил вдоль и поперек, – сообщил капитан. – И пока ничего не нашел.

А Корнеев рассматривал «трассовку». И видел, как ему самому казалось, интересные вещи.

– Вот здесь… – Он ткнул пальцем. Это был выезд из переулка на проспект. Конечно, лимузин останавливается, прежде чем сделать правый поворот. И если с противоположной стороны, через улицу, там, где, судя по плану, стоит здание… – Вот здесь, – сказал Корнеев, – можем поставить гранатометчика.

– Там здание.

– Я вижу!

– В здании какое-то режимное учреждение, – спокойно закончил мысль капитан.

Корнеев поднял на него глаза. Напарник ему достался не из приятных, но надо отдать должное – предмет разговора он знал великолепно, намного лучше, чем сам Корнеев.

– Не может быть, чтобы к нему совсем не было подходов, – сказал Корнеев, злясь на них всех – и на капитана, и на недосягаемого Молотова, и даже почему-то на Христича.

– Подход можно к любому человеку найти, – легко согласился капитан. – Даже к нашему президенту. Вопрос только в объеме работы, которую для этого надо выполнить.

Намекал на то, что их только двое – он и Корнеев. Может, Христич подкинет еще кого-нибудь. Но это только на завершающем этапе операции. А пока вся работа – на них двоих. Из этого и надо исходить.

– Самое большее – две недели, – сказал Корнеев. Это было пари, то ли с самим собой, то ли с капитаном. – Максимум полмесяца – и этот человек не будет ходить по земле.

– Ходить не будет, – усмехнулся капитан. – Ездить на машине он будет.

Не верил.

Глава 26

Еще когда Корнеев прослушивал эту пленку в первый раз, его уши резануло слово – «Вальтер». Это было что-то знакомое, но что именно – Корнеев тогда не смог вспомнить, а лента в магнитофоне тянулась и тянулась, в наушниках уже звучало продолжение разговора, и мысли Корнеева переключились на другое.

Он второй день подряд прослушивал запись разговоров, ведущихся в офисе «Росэкспорта». Верил, что к Молотову можно подобраться, но пока не знал – как. Вербовка человека, который работает в «Росэкспорте», – так ему представлялся наиболее приемлемый вариант. Шантаж или подкуп. Более надежных способов человечество еще не придумало. Корнеев прокручивал запись, пытаясь вычислить потенциального агента. На примете пока были двое – мужчина и женщина. У мужчины случилось несчастье. Жена, управляя автомобилем, выехала на полосу встречного движения и столкнулась с иномаркой. Женщина погибла. Водитель иномарки отделался ушибами, но ремонт машины влетел ему в пять тысяч долларов. Деньги он требовал у свежеиспеченного вдовца. Отказаться платить не представлялось возможным – владелец иномарки был из «крутых» и уже, кажется, «включил счетчик». Вдовец метался, пытался занять у сослуживцев денег. Ему сочувствовали, судя по записям разговоров, но денег никто не давал. Корнееву нравился этот вариант. Поставленный в безвыходные условия человек готов на все. Капитан по просьбе Корнеева уже собирал материалы на этого бедолагу.

Второй случай казался менее подходящим, но только при первом рассмотрении. Техническими средствами было зафиксировано несколько телефонных звонков: сотрудница «Росэкспорта» звонила по одному и тому же номеру некоему Алику. Этот Алик, судя по всему, был ее любовником. Они договаривались о встречах, и эти встречи имели место, потому что на следующий день они непременно созванивались вновь и открытым текстом обсуждали перипетии вчерашних событий, заодно договариваясь о следующем свидании. Как сказал ознакомившийся с записями капитан, эта парочка, судя по частоте свиданий, переживала пик своей сексуальной активности. Пикантности истории придавало то, что женщина была замужем. Капитан навел справки. Муж пребывал в уверенности, что супруга работает до девяти вечера. Двоих детей из детского сада он ежедневно забирал сам. Семейная идиллия. Ее так легко разрушить. Капитан склонялся к этому варианту. Шантаж казался ему вполне надежным способом склонить женщину к сотрудничеству. Но Корнееву эта затея представлялась ненадежной.

Согрешивший человек, да к тому же женщина, эмоционально очень неустойчив. Нажмешь на него – а у него сдадут нервы. Расплачется и все выложит кому угодно – хоть мужу, хоть любовнику, хоть самому Молотову. Не было гарантий чистоты операции. Корнеев так работать не любил.

Вдовец – другое дело. Он ищет деньги и при этом думает не только о себе, но и о сынишке, вдруг ставшем сиротой. Надо только вложить в руку этого человека деньги, а оправдание своему поступку он отыщет сам. Не для себя старался. Для ребенка. Психологически более верный ход.

Корнеев прослушивал записи одну за другой, а в голове нет-нет да и всплывало – «Вальтер». Не о пистолете ведь речь шла, о другом. И это «другое» как раз было знакомо Корнееву. Оставалось только вспомнить.

Ближе к концу дня ему понадобилось позвонить, номер телефона он на память не знал, пришлось воспользоваться записной книжкой, и только он ее открыл – сразу осенило. Именно здесь-то и есть слово «Вальтер». Открыл страничку на «В». Вот оно – «Вальтер. Агентство. Свечин». И номер телефона. Коля Свечин работает в охранном агентстве «Вальтер». В прошлом году они встречались, а до этого не виделись пять или шесть лет. Год назад Корнеев как раз и записал этот телефончик.