Страница 3 из 11
В кабинете Александра встретил настойчивый зуммер телефона. Оперативник перегнулся через стол, дотянулся до аппарата и поднял трубку:
— Слушаю, Максимчук.
— Саня, это Коваленко.
— Здорово, земляк. — Чтобы не обходить стол, Александр уселся прямо на столешницу. — Что новенького слыхать с неньки-Украины?
— Да ничего хорошего, пане добродию. Хреновенько у нас, як оце москали кажуть. Даже сало — и то дорожает. А это уже, как ни говори, национальная трагедия.
Они посмеялись.
— Как шутит наш друг Аркаша Семеняко, с августа девяносто первого слово «родина» следует писать с маленькой буквы, а «сало» — с буквы большой… Ну ладно, слушаю тебя. Ты чего позвонил?
— Я дежурю сегодня.
— А, так ты по поводу машины!
— Твоей прозорливости можно только позавидовать, — не преминул подколоть Коваленко. — На лету мысль хватаешь… Кстати, Саня, знаешь, меня всегда интересовало, как вы вот с ходу номера машин запоминаете? Для меня чей-то телефон в памяти удержать — и то проблема. А ты секунду всего цифры видел…
— Черт его знает, — Александр об этом никогда специально не задумывался. — Запомнился как-то… Тут вот в чем теперь будет проблема. Пока еще большинство машин бегают с номерами, на который посмотришь — и сразу по буквам видишь, из какого она региона. А по цифровому коду, что сейчас внедряют, и не сообразишь, откуда она прикатила. Вот и получается, что если раньше нужно было запомнить только собственно номер, то теперь надо стараться в памяти удержать и цифры кода… Ну ладно, это проблемы ГАИ. Так кому, ты говоришь, машина принадлежит?
— «Вольвочка» твоя принадлежит некоему Шапти Галаеву. Это чеченец, в настоящее время постоянно проживает в Москве. Не слыхал про такого? Напрасно. Личность по-своему уникальная. Он с самим Сулеймановым начинал…
— Да у нас кого ни возьми — один уникальнее другого, — усмехнулся Максимчук. — Хотя, конечно, если с Сулеймановым — это о чем-то говорит.
— О чем-то… Это уже само по себе много значит. Галаев проходил у нас по какому-то делу, подробности, правда, не помню. Он явно нечист, этот Шапти. И по мелочам не действует. Впрочем, за подробностями обратись лучше к кому-нибудь из отдела по этническим группировкам, у них обязательно что-нибудь на него имеется.
— Дякую, друже!
— Нэма за що…
Не успел Александр положить трубку, телефон загудел вновь.
— Слушаю, Максимчук.
— Саня, это Струшников. Коммен цу мир зи битте, геноссе гауптман!
— Срочно-обязательно?
— А ты что, очень занят?
— Очень — не очень… Дело любопытное наклевывается. На чеченца, которому принадлежит машина, похоже, у нас кое-что имеется. Я собирался заглянуть к ребятам из «этнички», поинтересоваться, по какому делу он у них проходил. Коваленко уверен, что это наш клиент.
— Ну, это полчасика подождет. Загляни-ка все-таки ко мне.
Максимчук положил трубку и произнес несколько слов, которые обычно произносят, когда отвлекают от дела ради незапланированного визита к начальству.
— Что случилось? — Олег оторвался от бумаг.
— Струшников успел без меня соскучиться.
— Ничего удивительного — ты же у нас сегодня работаешь героем дня.
— Почему только сегодня? И почему только дня? Можешь называть меня просто героем…
В кабинете Струшникова сидел какой-то майор-армеец, длинный, худой и нескладный.
— Познакомьтесь: старший оперуполномоченный по особо важным делам капитан милиции Максимчук, Александр Григорьевич. А это корреспондент газеты «Красная звезда» майор Воркал Станислав Николаевич.
Саня пожал журналисту руку. «Принесла же тебя нелегкая на мою голову», — подумал тоскливо он, не забывая старательно изображать приветливую улыбку.
— Станислав Николаевич по поручению редакции готовит публикацию о нашем Управлении, — продолжал Струшников. — Сегодня мне уже звонили, просили оказать посильную помощь. Все-таки «Красная звезда» не какая-нибудь бульварная газетенка, мы с армией пусть и разные, но все же погоны носим… Короче говоря, я попрошу тебя, Александр Григорьевич, возьми прессу на себя. Поговори с человеком, ответь на интересующие его вопросы…
— Так у нас в Управлении, если не ошибаюсь, специально для такого общения пресс-служба имеется, — перестав притворяться, хмуро буркнул Александр. — Они за это деньги получают. Пусть сами и корячатся.
— Мне Елена Яковлевна порекомендовала обратиться именно в ваш отдел, — вмешался армеец. — Александр… Александр Григорьевич, я понимаю, что у вас нет времени, что нашего брата, журналиста, не очень-то привечают… И все же прошу вас, давайте пообщаемся. Я постараюсь не слишком отвлекать вас от дел.
— Да я ничего… — Максимчук вздохнул, поняв, что от беседы не отвертеться. — Надо, значит, надо.
Пошли…
— Вот и отлично, — явно обрадовался Струшников. Очевидно, он и сам не прочь был избавиться от газетчика, но не хотел ссориться с красавицей Еленой Яковлевной. — Если я понадоблюсь, — расшаркался он перед корреспондентом, — сможете меня найти в этом кабинете.
Вернувшись к себе, Максимчук познакомил Воркала с Самопаловым. Предложил гостю кофе. Тот согласился. Александр включил кипятильник и опустился на стул.
— Так что вас интересует?
— Сейчас в Москве много разговоров ходит о так называемой «чеченской мафии». Расскажите, пожалуйста, об этой группировке подробнее.
Александр не выдержал, усмехнулся. Что-то везет ему сегодня на все чеченское.
— Я что-то сказал не так? — удивился Воркал. — Я в вашей работе не очень-то разбираюсь. Поэтому, вполне возможно, могу ошибиться.
— Да нет, все в порядке. Это я так, о своем… Вы просто не в тот отдел попали. Чеченцами занимается другой отдел, не наш.
— Тогда просветите меня по поводу структуры вашего Управления.
— Что ж, давайте от печки. Управление состоит из нескольких отделов: вымогательства и захвата заложников, нетрадиционных методов работы — речь идет о криминальном автобизнесе, игровом бизнесе, всяких подпольных казино и так далее; отдел, который занимается преступными лидерами и «авторитетами»; коррупция в органах власти и управления; экономический отдел и, наконец, отдел этнических группировок. Мы работаем в первом отделе…
— Но ведь в вашем деле вычленить только одно направление, наверное, невозможно. На мой взгляд, они должны быть все тесно переплетены между собой.
— Так оно и есть. Поэтому, как правило, мы между собой действуем в самом тесном контакте. Тем не менее внутренняя специализация по отделам необходима. Поэтому информацию по этническим группировкам вам квалифицированнее всего дадут в отделе майора Сунцова Михаила Васильевича.
— А нужно ли такое подразделение в вашем Управлении, по этническим группировкам? Получается, что все отделы изначально ориентированы по профилям, видам, направлениям преступной деятельности криминальных группировок, и только этот один — по признаку национальной ориентированности. Не получается ли, что они толкаются локтями вокруг одних и тех же дел?
— Ну, толкаться нам не приходится, чаще наоборот, рук и голов на все попросту не хватает. Но разницу вы уловили очень точно. Тем не менее это подразделение не просто нужно. Оно крайне необходимо! Обычный человек не может себе даже представить, насколько разнятся между собой по сферам криминального бизнеса различные преступные национальные диаспоры, насколько их стиль, так сказать, работы отличается от традиционных русских группировок! Хочу только особо для вас, журналиста, подчеркнуть… С вами ухо востро надо держать, а то еще процитируете неточно выраженную мысль… Так вот, хочу подчеркнуть: именно преступные, криминальные национальные диаспоры. Потому что далеко не все представители, если можно так выразиться, «нерусских» наций, проживающие в Москве, в том числе, как сейчас ваш брат, журналист, пишет, «лица кавказской национальности», обязательно являются преступниками. Но поскольку мы говорим о национально-криминальных объединениях… Короче, у каждого из них имеются свои особенности. Скажем, азербайджанцы специализируются на наркотиках, заказных убийствах, скупке квартир у алкоголиков и контролируют овощные рынки Москвы. У грузинской мафии можно за деньги купить звание «вора в законе». Ингуши мастера по махинациям с золотом…