Зульфагар. Меч халифа

— Ну-ну, — только и сказал он, чуть ухмыльнувшись, увидев початую бутылку.

Впрочем, ухмылка была понимающая, отнюдь не осуждающая.

Между тем Зульфагар смотрел на вошедшего во все глаза. До сих пор этого человека ему доводилось видеть только на экране телевизора, да фотографиях на газетных полосах. Это был один из первых лиц Ичкерии, герой войны 1994-96 годов, генерал, кавалер ордена Къоман сий (Честь нации), а нынче еще и министр…

— Здравствуй, брат, — министр дружески обнял Аргуна. — Давно не виделись… — Протянул руку для пожатия Зульфагару: — Это и есть твой протеже? — небрежно спросил через плечо.

— Да, — жестом указывая на кресла, отозвался хозяин кабинета.

— Так ты, значит, за него ручаешься? — усаживаясь, спросил генерал, пытливо разглядывая вытянувшегося капитана.

— Да. Полностью, — твердо отозвался Аргун.

— Ну что ж, твое слово дорого стоит…

Несмотря на произведенный появлением министра эффект, Зульфагар сразу уловил некоторую картинность происходящего. Если бы его кандидатура для выполнения некого задания ни была обсуждена заранее, столь высокий гость здесь просто не появился бы. А следовательно весь этот патетический диалог состоялся лишь с целью произвести впечатление на него, Шанияза. Чтобы он, значит, проникся и осознал.

Кто его знает, может министр это и сам понял. Или прочитал легкую усмешку в глазах Хамлаева… Во всяком случае, он резко сменил тему и тональность разговора.

— Ты садись, садись, — махнул он рукой Шаниязу. — Ты еще не знаешь, чем тебе придется заниматься в ближайшее время?

— Нет, — коротко отозвался тот.

— Хорошо, — генерал чуть повернул голову к Аргуну, чуть кивнул головой в сторону бутылки: наливай, мол, чего просто так сидишь… А сам опять уставился на капитана. Смотрел в упор, испытующе, оценивающе. — Так ты себя называешь Зульфагаром?

— Да.

— Не боишься?

— Чего? — искренне удивился Хамлаев.

— Ну как чего? Это же так просто… Имя звонкое, гяуры его легко запомнят, как бы не объявили тебя в федеральный розыск… А то и Интерполу сдадут… С другой стороны, для каждого правоверного мусульманина слово «зульфагар» священное, а потому каждый твой недостойный мусульманина поступок станет широко известным… Не боишься?

Об этой стороне своей известности Шанияз до сих пор не задумывался. В самом деле, в картотеку Интерпола попадать не хотелось. Да и в федеральный розыск тоже, если быть откровенным перед самим собой…

Однако не признаваться же в этом постороннему, пусть даже министру!..

— Значит, нужно не совершать недостойных мусульманина поступков, — нашелся Хамлаев.

Генерал усмехнулся:

— Выкрутился… Ну ладно!

Они выпили. Гость взял горсть гранатовых зерен, бросил в рот, скривился от их кислоты.

И только тогда заговорил:

— Дело вот в чем, капитан. Сегодня произошло событие, которое будет иметь большие и непредсказуемые последствия. Именно непредсказуемые!.. Наши горячие головы приняли сегодня решение, которое кроме как непродуманной авантюрой не назовешь. Хотя можно еще назвать провокацией, выгодной для русских… Да нет, пожалуй, это и русским невыгодно… По большому счету, принятое решение вообще никому невыгодно! Кроме, пожалуй, Америки и Израиля… В общем, не будем говорить о высокой политике, это не наше дело. Надо дело стрелять и убивать. Согласен?

Зульфагар только молча согласно кивнул.

— Тогда так. Наши горячие головы решили начать широкомасштабные боевые действия против России[12]

— Но это невозможно! — не выдержав избранного тона, воскликнул Шанияз. — Ведь это вторая война!.. Мы ее не выдержим!..

— В том-то и дело, — согласно кивнул министр. — Тем не менее, решение принято, начинается подготовка к вторжению. Скоро специально сформированные отряды пересекут границу… Наши «ястребы» обещают, что через своих людей в российском руководстве обеспечат, чтобы граница на выбранном направлении была не прикрыта пограничниками, что ряд русских политиков, как было и в ту кампанию, будут действовать по нашей указке, что в тылу у русских должно произойти восстание наших братьев по вере — ваххабитов… Короче говоря, наобещали золотые горы, и таким образом сумели запудрить мозги и решение уже принято.

Зульфагар торопливо обдумывал ситуацию. Как ни крути, а дело было плохо. Как бы бестолково ни воевали русские, все преимущества на их стороне. В локальных стычках с русскими победу одержать можно. Стратегически же о том, чтобы выиграть войну с ними в целом нечего и мечтать! Во всяком случае, в ближайшее время. И надежды на международную исламскую солидарность возлагать не следует — на открытую конфронтацию с Россией сейчас не пойдет никто. Даже отморозки-талибы столь смело грозят Москве лишь потому, что она слишком далеко…

— О чем задумался? — вкрадчиво спросил министр.

Шанияз слегка передернул плечами.

— Я не знаю, что по этому поводу можно сказать… Я военный человек и мне трудно говорить о политике… Скажу одно: прятаться от войны я не собираюсь…

— Вот это я и хотел от тебя услышать, — удовлетворенно кивнул министр. — Тебе будет особое задание. Использовать тебя на фронте, при твоей-то квалификации, это как ножки у шкафа отпиливать, чтобы придавить таракана… Короче, ты покидаешь территорию Ичкерии, а при необходимости и России, и будешь действовать за ее пределами. Работать станешь по своему родному профилю: теракты и диверсии. Ликвидация врагов… В общем, штучная работа. При этом будем знать, как тебя отыскать, только мы с Аргуном. От нас, и только от нас будешь получать распоряжения о том, где, как и кого грохнуть. Ну и только перед нами, естественно, будешь отчитываться. Вот такое у нас к тебе предложение…

Сказать, что для Зульфагара оно оказалось абсолютной неожиданностью, было бы неверно. В числе других предположений, как его могут использовать в дальнейшем, имело место и такое. Другое дело, что он не смел о нем и мечтать! Самостоятельная работа за границей!.. Сказка!

— Что скажешь?

— А что я могу сказать? — хмыкнул Хамлаев. — Буду бороться, где прикажете.

Похоже, министр ожидал несколько другой реакции.

— Это хорошо, — чуть разочарованно проговорил он. — Подробности тебе расскажет вот он, — министр кивнул на молчавшего Аргуна. — Он в этом деле лучше разбирается. Я же тебе скажу только одно: бойся соблазнов! Там, за границей, ты будешь практически один и у тебя может возникнуть впечатление бесконтрольности. В какие-то периоды времени ты будешь иметь много денег и у тебя непременно возникнет соблазн скрыться с ними и просто зажить в свое удовольствие. В какой-то момент от тебя попытается откупиться человек, которого тебе будет приказано ликвидировать и посулит тебе невероятные деньги за это… Ты будешь брать банки и инкассаторские машины, чтобы финансово обеспечить какой-либо проект… Рано или поздно к тебе могут обратиться какие-нибудь посторонние люди, чтобы ты за хорошее вознаграждение ликвидировал кого-нибудь, чья жизнь не имеет значения для нашего дела… Да, у тебя будет немало искушений!.. За тебя ручается Аргун — его ручательство, повторюсь, дорогого стоит. И он, по сути, остается у нас здесь заложником, аманатом, гарантом твоего исправного поведения. И если ты там, за границей, поведешь себя неправильно, Аргуна могут не спасти его прошлые заслуги или мое заступничество — чем выше человек поднимается, тем больше у него появляется врагов и недоброжелателей, помни об этом, капитан!.. Ну и второе. Поверь только: я тебя не собираюсь запугивать… Просто подумай, Зульфагар, вот о чем: ты знаешь, что если тебе заказать кого-нибудь пришлепнуть, ты это сделаешь рано или поздно. Правда?.. Ну так вот, если что, и для тебя найдется палач. Ты меня понял?..

Что ж тут было не понять? Все было предельно ясно. И произнес свою угрозу министр таким ровным и спокойным голосом, что не могло возникнуть сомнения в том, что если потребуется, он не задумываясь пошлет киллера убрать его.

12

Напомним, что действия романа происходят накануне вторжения наемных банд на территорию Дагестана в 1999 году.