Восторг

Матиас повернулся к ней и, уткнувшись лицом в волосы, поцеловал ее.

– Я не оставлю тебя в неопределенности.

О, но ведь это не так. Мэлс казалось, что когда все это закончится, она будет искать его в любой толпе, на каждом тротуаре, на каждом углу.

До конца своей жизни.

Потери – полный отстой, подумала она. А говорят, что с возрастом, наряду с другими развиваемыми умениями, в этом ты тоже становишься лучше, хочешь того или нет.

Вместо этого они, по-видимому, оказывались на вершине списка вещей, которые судьба вынуждает оставить позади: из-за того, что он исчезнет из ее жизни словно автомобиль, выезжающий с обочины тротуара, она чувствовала себя так, будто ее отец умер только вчера.

Мэлс передвинула руки, чтобы тоже обнять его. И, разумеется, как только она коснулась его тела, он замер… и к черту. Он позволит ей касаться его каким-то образом.

Несмотря на то, что Матиас был травмирован, кожа его изборождена шрамами… для нее он прекрасен.

– Знаешь, я теперь не смогу взглянуть на других мужчин, – сказала Мэлс.

– Только если ты предпочитаешь парней в стиле Франкенштейна… – резко засмеялся он.

– Прекрати, – дернула Мэлс головой. – Просто… прекрати. Ты не можешь запретить мне быть к тебе неравнодушной, и придется смириться с тем, что я хочу прикасаться к тебе. Все ясно?

В тусклом свете, лившемся из ванной, Матиас начал улыбаться, но затем потерял это выражение, когда чуждые эмоции проникли в черты его лица.

– Ты ангел, ты же знаешь? – спросил он низким голосом.

Мэлс закатила глаза и вновь положила голову ему на грудь.

– Едва ли. Ты еще не слышал, как я ругаюсь?

– Кто сказал, что у ангелов не может быть рта сапожника?

– Ни за что.

– И когда же ты встречалась с одним из них?

По какой-то глупой причине, перед глазами возник образ Джима Херона и то, как он встал на пути того потолка.

Если бы он не показался в тот самый момент, она бы умерла.

– Вообще-то, ты, может, и прав, – сказала она, вздрогнув. – Я представляю, как бы они вели себя здесь… действительно представляю.

Глава 31

– Пабло, ты надо мной смеешься? – Женщина подскочила в кресле. – Это… блонд.

По интонации ее визгливого голоса казалось, что он вывалил груду мусора на ее корону. А не покрасил вульгарно-красные волосы в желтый, который отлично подходил к ее химически пилингованной коже.

Честно говоря, Девина чувствовала себя слегка оскорбленной. Эта хрень была сексуальной.

Смотря глазами Пабло, демон положила руки на бедра с мыслью, что ей не судьба работать в индустрии сервиса. Вот ведь заноза. В. Заднице. Сучка опоздала на назначенную встречу на полчаса, запросила газированную воду – будто она приперлась в гребаный ресторан? – а потом начала ныть на температуру воды в раковине.

А сейчас вот такие заявления.

– Думаю, цвет тебе придется по вкусу, когда ты их высушишь.

Голос, которым говорила Девина, был плавным и с легким акцентом, ни капли не похожим на североамериканский. Но с другой стороны, Пабло сотворил самого себя, человек, который, как и она, предпочел приукрасить красивой одеждой свою внешность, манеру говорить и то, откуда он был родом.

На самом деле, он из Джерси[106].

Девина загуглила инфу по парню за его рабочим столом, пока волосы окрашивались на этой голове… потому что больше было нечем заняться… и, видит Бог, разговора с клиенткой было достаточно, чтобы Пабло захотел застрелиться.

Может, ей следовало оставить пару помощников? Нет, с ними бы тоже пришлось повозиться.

– Давай я поработаю над ними, – сказала она ртом Пабло, запустив мужские руки в длинные, влажные локоны. – Я поработаю над ними. Вот увидишь.

Клиентка завела свою шарманку, напоминая Девине какую-то ненормальную из «Марафона Брайдзилл»[107], который она видела по «WE TV»[108]… и также причину, по которой она никогда не будет лесбиянкой. Легче мириться с Джимом Хероном, с размахивающим членом и своей предательской натурой, чем с этой безжалостной, высасывающей все жилы, пакостливой мелодрамой:

– … блаблабла! Бла-бла! Бла бла бла блаблаблабла бла бла…

Болтовня продолжалась какое-то время, но как это бывает со всеми потопами, дерьмо наконец прекратилось. – Прекрасно, – сказала сучка. – Но в твоих интересах, чтобы мне это понравилось.

Девина улыбнулась губами стилиста и взяла расческу с феном. Теми же размашистыми, ровными движениями, которыми она укладывала свою прическу, Девина принялась выпрямлять полу-волнистую копну. Работая, она вспоминала, как месяц назад пришла сюда в назначенное время… в конце концов, Пабло был лучшим в городе… только чтобы эта богомерзкая женщина встряла вне очереди, истеря по поводу сделанной стрижки. Пабло уступил крику только потому, что не было иного выбора, усадил ее в своё кресло, смочил волосы из бутылки со спреем и достал ножницы.

Девина прождала почти час, и все из-за меньше, чем одной шестнадцатой дюйма[109], убранной с концов.

Будто сука укладывала свои волосы с утра при помощи рулетки.

Порой карма на самом деле возвращается, чтобы ухватить тебя за задницу.

Потребовалась вечность, чтобы высушить настоящие волосы и накладные пряди, но Девина не беспокоилась о непрошенных гостях: она заперла переднюю дверь салона, и оттуда невозможно ничего увидеть. К тому же, расположение в укромном месте играло в ее пользу. Пабло обустроился в роскошной части города, на улице, заполненной магазинами, продающими французское постельное белье, английские канцтовары и итальянскую обувь.

Это – земли жен из загородных клубов, и значит, все остальные магазины кроме этого салона закрываются в шесть.

В общем и целом, женщины-роботы должны зарабатывать на свое содержание, когда мужья возвращаются с работы.

На этой ноте, у Девины возникло предчувствие, что цыпочка в кресле была чьей-то второй женой. Не считая искусственных сисек, ботокса и излишней худобы, она была плоским, нервным подобием женщины… такое случается, когда ты любишь вещи, которые не можешь позволить, и чтобы получить их, тебе приходиться продать себя старперу.

С другой стороны, может, она трахает на стороне своего «инструктора по пилатесу»?

Когда Девина, наконец, используя руки Пабло, отложила в сторону фен и щетку, сука в кресле подалась вперед, взбивая волосы и поворачиваясь туда-сюда.

Ей понравилась прическа.

– Так, я не стану тебе платить. Я заказывала другое, и мне прическа не нравится. – Но она надувала уточкой силиконовые губы, будто позировала на камеру. – Я не стану платить.

На самом деле, оно и хорошо. Меньше вероятность, что ее привяжут к Пабло. Девина не хочет терять своего стилиста, а он во всем этом был всего лишь медиумом, проводником, который ничего не вспомнит.

Клиентка подхватила свою нелепую сумку ЛВ от Такаши Мураками[110]… будто ей никто не сказал, что для такого дерьма нужно быть пятнадцатилетней? – Не знаю, как долго еще буду посещать это заведение.

Ха. Девина могла ответить на этот вопрос.

Весьма. Недолго.

Рот Пабло зашевелился, этот приторный голос с акцентом всячески умасливал эго жертвы, когда та прошествовала в раздевалку и закрыла дверь.

Имея в распоряжении немного времени, Девина послала ноги Пабло к стойке администратора. Она хотела узнать, когда назначена следующая запись, но все оказалось компьютеризировано, и, хотя она умела гуглить, хакером она не была.

В конце недели, так что ли?

Когда женщина вышла… одетая в наряд по «последней моде», который ей, очевидно, подбирал дальтоник-кубист[111], который ко всему прочему ненавидел ее… она, казалось, совсем привыкла размахивать этой блондинистой копной.

Эта женщина заслужила смерти по стольким причинам, не перечесть.

«Пабло» проводил клиентку до двери, и значит, Девине пора покинуть эту оболочку.

Отделившись от парня-из-Джерси-притворяющимся-что-из-Рио, она не оставила ему ни единого воспоминания о последней клиентке. Он знал только, что женщина, которая сейчас стала блондинкой, не появлялась здесь… а полиция не сможет по цвету волос выйти на него, когда обнаружат тело.