Восторг

Кроме того, они прошлись по кухне. Очень профессионально.

Будет досадно не попробовать приготовленную еду.

***

Упорство Мэлс было вознаграждено… но не так, как она ожидала.

Команды новостных каналов разъехались сразу после полуночи, затем начали расходиться копы. Даже Монти ушел раньше нее. Наконец, остались лишь криминалисты, два детектива и она.

Желтая полицейская лента становилась все уже, когда уменьшалось и количество людей, а она подбиралась все ближе и ближе к открытой двери номера. Поэтому когда пришло время перевозить жертву, она смогла все четко рассмотреть. Двое мужчин вошли в номер с черным мешком для тела, но ванная комната, была тесной, и им пришлось опустить мешок на ковер и вынести тело, чтобы уложить в него.

Бедная девушка.

– Да, это ужасно.

Мэлс развернулась, не осознавая, что говорит вслух. Высокий, пугающего вида парень стоял позади нее, типичный крутой мачо в черной кожаной косухе и с пирсингами на лице. Вот только в выражении его лица сквозила боль, которая сразу изменила ошибочное мнение о нем. Он был сосредоточен не на ней; он неотрывно смотрел на мертвую девушку, чьи безжизненные конечности аккуратно уложили, прежде чем молния сокрыла ее в черных складках толстого полиэтилена.

Мэлс повернулась к месту преступления.

– Сочувствую ее отцу.

– Ты его знаешь?

– Нет. Но могу себе представить. – Опять же, ее старик мог вообще не заботиться о ней – одна из причин, почему ей так не повезло в жизни. – Просто… когда-то она была малышкой. Когда-то она была невинной.

– Скорее всего.

Любопытство заставило ее вновь обратиться к мужчине.

– Ты остановился в мотеле?

– Просто проходил мимо. – Мужчина выдохнул со странным чувством горечи. – Черт, я ненавижу смерть.

В эту секунду Мэлс почему-то подумала о своем отце. Его тоже унесли с места аварии в мешке… после того, как вырезали из водительского сиденья «Челюстями Жизни»[70].

Был ли он в раю? Смотрел вниз на них? Или смерть всего лишь выключатель, словно глушение двигателя, выдергивание шнура пылесоса из розетки?

Для неодушевленных предметов не было загробной жизни. Тогда почему люди верили, что их судьба иная?

– Потому что она иная.

Она обернулась через плечо и неловко улыбнулась.

– Не знала, что думаю вслух.

– Все нормально, – сказал парень, слегка улыбнувшись. – Нет ничего зазорного в надежде, что дорогие тебе умершие покоятся с миром, или же в вере. На самом деле, это хорошо.

Мэлс снова сосредоточилась на номере, думая о странности этого разговора по душам с совершенным незнакомцем.

– Хотела бы я знать наверняка.

– Жаль, что ты журналистка. Ты разболтаешь секрет.

– Словно Рай и Ад – информация для избранных? – засмеялась она.

– Точно. Для истинной привязанности людям необходимы две вещи: нехватка и неизвестность. Если бы любимые были с вами вечно, вы бы принимали их за должное, а зная наверняка, что вы воссоединитесь, не стали бы скучать. Все это часть божественного плана.

Значит, он религиозный фанатик.

– Что ж, все ясно.

Они отошли, когда офицеры взялись за нейлоновые ручки мешка и начали уносить жертву. При мрачной процессии Мэлс догадалась, почему Дик дал ей это дело. Мертвая девушка, ужасное место преступления, опасные улицы Колдвелла, бла, бла, бла. Просто он урод, отплачивающий ей за очередной отказ.

И, по правде говоря, она была испугана, как и любой человек, имевший совесть. Но она все равно выполнит свою работу.

Перегнувшись через порог, Мэлс обратилась к главному копу:

– Детектив де ла Круз? Сделаете заявление?

Детектив оторвал взгляд от старомодного блокнота:

– Ты все еще здесь, Кармайкл?

– Разумеется.

– Знаешь, твой старик гордился бы тобой.

– Спасибо, детектив.

Подойдя к ней, де ла Круз не обратил внимание на большого парня, стоящего рядом, но он всегда такой. Его мало что напрягало.

– Мне пока нечего сказать. Прости.

– Нет подозреваемых?

– Без комментариев, – сказал он, слегка сжимая ее плечо. – Передавай привет матери, хорошо?

– Что насчет цвета волос?

Он просто помахал через плечо и продолжил свой путь, сел в темно-серый «Краун»[71] и выехал с парковки.

Когда последний офицер закрыл дверь номера, запер ее и опечатал, Мэлс повернулась к мужчине позади…

Его не было, словно он вообще тут не появлялся.

Странно.

Возвращаясь к машине Тони, она могла поклясться, что за ней все еще следили, но рядом никого не было. Чувство не пропало, когда она начала ехать, и Мэлс уже задумывалась, можно ли подцепить паранойю подобно вирусу.

Матиас определенно был на взводе, но у него могли быть на то причины.

А у нее нет.

Мэлс выбрала кратчайший маршрут до дома, по дорогам с твердым покрытием, а вновь проезжая мимо кладбища, она решила сделать небольшой крюк.

Дом, у которого она, в конце концов, остановилась, располагался на улице, где у каждого гаража, за исключением этого, стояли два одинаковых веселых фонаря по обе стороны двери.

В конкретно этом доме свет был выключен как внутри, так и снаружи, черная дыра среди всех других, занятых владельцами жилищ.

Протягивая руку к двери автомобиля, ей хотелось немного осмотреться, заглянуть в окна, может, найти незапертый проход в гараж. Но как только она дотронулась до ручки, волна страха накрыла ее, как если бы окружающая слежка выросла в настоящего бугимена, подкравшегося к ней сзади с ножом.

Мэлс дала страху секунду, чтобы та прошла, на случай, если она стала результатом изжоги от бургера с картошкой в «Мариоте», но когда тот не покинул центр ее груди, она вновь надавила на газ и развернулась посреди улицы.

Возможно, дело в тумане, который все еще держался в воздухе.

Да, серийный убийца… киношный туман, из-за которого ночь казалась темнее и опаснее, чем была на самом деле.

Уезжая, она заблокировала двери и вцепилась в руль.

Мэлс не расслаблялась, пока не заехала на знакомую подъездную дорожку родительского дома, передние фары машины Тони осветили фасад Кейп-Кода, в котором она выросла.

Почему-то она сосредоточилась на ставнях на втором этаже. Тех, что снаружи мансардного окна ее спальни.

Отец починил их, когда ей было десять лет: после того, как панели снес ураган, он поставил блестящую алюминиевую лестницу и поднял старые деревяшки, балансируя их на карнизе, вновь прикручивая штыри, все поправляя.

Мэлс придерживала основание лестницы просто потому, что хотела поучаствовать в этом. Она не волновалась, что папа упадет. В тот день он был суперменом.

Он был им каждый день, на самом деле.

Мэлс вспомнила того незнакомца у мотеля, мужчину со странной верой и пирсингами. Может, для кого-то в его словах о нехватке и уверенности был смысл. Но для нее… если бы она знала наверняка, что с ее отцом все в порядке, она бы действительно обрела некоторый мир.

Забавно, до сегодняшнего дня она не осознавала, что нуждалась в этом.

С другой стороны, с тех пор, как он умер… она перестала приглядываться к вещам.

Просто это было слишком больно.

Глава 21

В районе пяти утра Джим был в комнате Матиаса в «Мариоте», сидя в кресле в углу комнаты смотрел телевизор с выключенным звуком. За два часа до этого он получил сообщение от Эда, что журналистка в целости и сохранности добралась домой к своей матери, а сам ангел собирался проверить Эдди и выпустить на улицу Пса. Следующее сообщение пришло сорок пять минут спустя – Эд решил погреться на солнышке.

Матиас на большой двуспальной кровати спал словно труп: спиной на покрывалах, голова на подушке, руки сцеплены в замок на груди. Белую розу в руки плюс запись органной музыки – и Джим бы выразил свои соболезнования.

Зачем, черт возьми, Девина помогла им?

Господи, единственное, что может быть хуже ее нападения – это быть спасенным ею. И он не нуждался в ее спасательном жилете. У него были свои трюки в рукаве, черт подери. Он только собрался устроить светопреставление.