Восторг

Не чудо ли, учитывая, что он знал о ней столько же, сколько о себе самом… и она была незнакомкой.

– Рассказывай, – потребовал он.

– Ты мертв.

– А я думал, что лишь чувствую себя таковым.

В последовавшей паузе он чувствовал, что она пытается «прочитать» его.

– Ты не удивлен, – сказала она.

Матиас посмотрел в полупустую чашку и покачал головой.

– Я знал, что с тем домом что-то не так.

– Мужчине, которого на самом деле так звали, было восемьдесят семь, и он умер от застойной сердечной недостаточности пять недель назад.

– К слову о подделке личности, плохая легенда, не правда ли.

– Ты говоришь так, будто знаешь об этом из первых рук. – Когда он ничего не ответил, Мэлс наклонилась вперед. – Есть вероятность, что ты в федеральной программе защиты свидетелей?

Нет, он находился по другую сторону закона… что бы это ни значило.

– Если и так, – ответил он, – то они как-то плохо меня опекают.

– У меня идея. Давай вернемся на кладбище… туда, где произошла авария. Посмотрим, освежит ли это твою память.

– Я не могу просить тебя об этом.

– Ты и не просил. Это я предложила… – Мэлс замолчала. Нахмурилась. Потерла бровь. – Боже, надеюсь, я не превращаюсь в свою мать.

– Ей нравятся кладбища?

– Нет, долгая история. В любом случае, я одолжила машину у друга… могу отвезти тебя туда после того, как мы пообедаем.

– Не нужно. Но спасибо.

– Зачем просить пробить твое имя, если ты не собираешься копать глубже?

– Я поймаю такси, вот что я имел в виду.

– О, ясно.

Показалась официантка, принеся Мэлс «все как обычно», то есть сэндвич из пшеничного хлеба с куриным салатом и добавочными томатами и картошку-фри вместо чипсов.

– Думаю, мне стоит тебя отвезти, – сказала она, потянувшись за кетчупом.

Матиас увидел, как в закусочную зашли два копа и сели за стойкой.

– Могу я быть честен с тобой?

– Конечно.

Он опустил голову и посмотрел на нее поверх «Рэй Бэнов»:

– Я не хочу, чтобы ты оставалась со мной наедине. Это слишком опасно.

Она замерла, не донеся картошку до рта.

– Без обид, но учитывая твое физическое состояние, я могу сломать тебе обе ноги и вырубить за пару секунд. – Когда Матиас вздернул брови, Мэлс кивнула. – У меня черный пояс, есть разрешение на скрытое ношение легкого огнестрельного оружия, и я не выхожу из дома без хорошего ножа или своего пистолета.

Она быстро улыбнулась, взяла сэндвич с куриным салатом и откусила свой обычный ланч.

– Ну, так что скажешь?

Глава 10

К счастью, это не свидание, подумала Мэлс, когда повисла тишина. Потому что сказать мужчине, что ты можешь вытереть им пол, – точно не хорошее начало, середина или конец обеда.

Они здесь по делу… да, конечно, история этого мужчины, какой бы они ни была, вряд ли появится на страницах газет, но она – загадка, требующая разрешения, и, видит Бог, Мэлс никогда не упускала такой возможности.

– Настоящее резюме, – сказал он спустя долгое время.

– Мой отец позаботился о том, чтобы я смогла защитить себя. Он был копом, действительно старой закалки.

– В смысле?

Мэлс вытерла губы бумажной салфеткой, сделала глоток кофе и пожалела, что не заказала Колу.

– Ну, скажем так… Теперь, в дни видео камер в патрульных машинах, отделов внутренних расследований, залогов, сопровождаемых кучей процедур, он бы и месяца не продержался, его сразу бы отстранили. Но в те времена, когда он выполнял свою работу, люди в этом городе находились в большей безопасности благодаря ему. Он все решал.

– Суровый парень?

– Справедливый парень.

– И ты одобряешь его методы?

– Я одобряю его, – ответила она, пожав плечами. – Его способ действий, с другой стороны… скажем так, он соответствовал другой эпохе. До открытия ДНК[36] и Интернета.

– Мы бы с ним точно поладили.

Мэлс пришлось улыбнуться. Но затем грусть от потери отца заставила ее выглянуть в окно и посмотреть на реку и чаек, летавших над неподвижной водой.

– Он никогда не выходил из себя, не поступал подло. Но порой криминальные элементы реагируют лишь тогда, когда общаешься с ними на их языке.

– У тебя есть братья или сестры?

– Нет, я одна. И папу не смущало то, что я девочка. Он обращался со мной, как с сыном, тренировал меня, обучал самозащите, настоял на том, чтобы я научилась обращаться с пистолетом. – Она засмеялась. – У моей матери чуть сердечный приступ не случился. Как бывает и до сих пор.

– Сейчас он на пенсии?

– Мертв. – Мэлс вернулась к сэндвичу. – Погиб при исполнении служебных обязанностей.

Повисла пауза. А затем Матиас тихо сказал:

– Мне жаль.

Мэлс не смела поднять взгляд, потому что наговорила достаточно, а с этими солнцезащитными очками она не знала, куда он смотрит… хотя не нужно быть гением, дабы понять, что смотрит он на нее.

– Спасибо. Но хватит уже обо мне… и завязывай с этим бредом «я слишком опасен для тебя». Я уже давно забочусь о себе, причем хорошо. Я бы не предложила отвезти тебя, если б не думала, что смогу с тобой справиться.

– Ты на редкость уверена в себе, – усмехнулся Матиас.

– Я знаю границы своих возможностей.

– Но ты не знаешь меня. Никто из нас не знает.

– Именно с этим мы хотим разобраться, так?

– Да, – ответил мужчина, откинувшись на спинку дивана.

Доев сэндвич, она оставила картошку и, оплатив счет, встала на ноги.

– Тогда давай сделаем это.

Когда он посмотрел на нее, та вспышка снова пронзила ее, тот жар притяжения, почему-то оживлявший ее.

– Пообещай мне кое-что, – тихо произнес он.

– Зависит от того, что именно.

– Ты не станешь рисковать собой.

– Договорились.

Кивнув, Матиас взял трость, вытащил ноги из-под стола и задержался на мгновение, будто готовил тело к стремительной атаке. Ее первым инстинктом было взять его под руку и помочь, но Мэлс знала, что он это не оценит. И таращиться на его слабость тоже было неуважительно, поэтому она развернулась в пол оборота и сделала вид, что читает подсвеченное меню, висевшее на стене над стойкой.

Стон подсказал ей, что Матиас встал на ноги, и Мэлс направилась к двери. Проходя мимо других столиков, она чувствовала, как людские взгляды задерживаются на мужчине позади нее.

Боже, каково это – жить, когда на тебя постоянно пялятся.

Хотя… велика вероятность, что женщины видели то же, что и она. И это едва ли недостатки.

Совсем наоборот.

Стоявшая на парковке машина Тони была старенькой, но не в ухоженном, сохранившемся смысле, как Фи-Фи. Его автомобиль больше напоминал передвигающееся мусорное ведро.

– Не обращай внимания на беспорядок, – сказала Мэлс, разблокировав «Тойоту».

Сев в машину, она смахнула «Новую Республику»[37] и «Ньюсвик»[38] с пассажирского сиденья. Как и стоило ожидать, Матиасу понадобилось время, чтобы сесть, и когда он завел колени внутрь, его ботинки с хрустом наступили на мусор на полу, вдавливая «Тако Белл» в «Макдак», а «Бургер Кинг» в «Вендис»[39].

– Твой друг большой поклонник фаст-фуда, – заметил Матиас.

– И ест он тоже быстро.

Надавив на газ, Мэлс выехала на дорогу, насильно вписав седан в пространство для хэтчбэка между такси и грузовиком «НиМо».

– Ремень безопасности, – сказал Матиас.

– Ага, – ответила она, обернувшись. – Ты пристегнут.

– Тебе жить надоело?

– Ремни не всегда спасают жизнь.

– Значит, все эти люди вокруг нас ошибаются?

– Они могут делать, что пожелают, равно как и я.

– Что насчет штрафов?

– Мне их еще не выписывали. Если выпишут, заплачу.

– Когда. Не «если», а «когда».

До кладбища «Сосновая роща» было добрых десять минут езды… для Мэлс. Она была не безрассудной, а умелой, выбирая маршруты без светофоров и строек вокруг парка.

– Оно здесь, за поворотом направо. – Она наклонилась к рулю и выглянула через лобовое стекло. – На самом деле, это красивое место. Есть в кладбищах что-то умиротворяющее.