Как истинный джентльмен

— Ты ему нравишься, — возразила ее подруга.

— Конечно. Встретив меня на улице, этот джентльмен приподнимает шляпу. Но в постели он предпочтет красотку.

Почувствовав, как ее щеки снова загорелись, Грейс решила, что устала от постоянного смущения. Но прикосновение его руки было таким прекрасным...

— Держи, — сказала Кейт, словно прочитала мысли Грейс. — Небольшой глоток тебе не повредит.

Грейс увидела в ее руке фляжку из чеканного серебра.

— Она все еще у тебя?

Кейт лукаво улыбнулась:

— Да, я никогда не теряю того, что стащила у друзей.

При виде фляжки на Грейс нахлынули воспоминания.

Те ужасные дни битвы при Ватерлоо, поиски ее отца, то, как они нашли Джека Уиндема, графа Грейсчерча, который был тяжело ранен, а предатели угрожали женщинам, которые спрятали его у себя. Тогда Диккан Хиллиард их всех спас.

Именно это помогло Грейс взглянуть на него по-новому. Прежде она считала Диккана праздным повесой. Остроумный, невероятно ироничный любитель удовольствий, и даже этот странный пост в дипломатическом корпусе для него не что иное, как прекрасный повод наслаждаться жизнью. Но когда его попросили о помощи, он не только оказался чрезвычайно полезным и способным держать язык за зубами, но и потряс Грейс невероятной заботой об отчаявшейся жене Джека, Оливии. Более того, в один миг мужчина, имевший прозвище мистер Совершенство, подружился с самой Грейс, неуклюжей дочерью старого солдата.

Те дни и недели после Ватерлоо были для нее окутаны туманом, особенно когда она нашла своего умирающего отца на окровавленных камнях во дворе замка Угумон. Она помнила одно: лучи солнца, пробивавшиеся сквозь листву Королевского парка в Брюсселе и освещавшие лицо Диккана, когда он сочувственно коснулся ее руки и рубин в его кольце ярко блеснул. Тогда он впервые прикоснулся к ней, улыбнулся и сказал, каким хорошим человеком был ее отец. И Грейс поняла, что эти ледяные серые глаза способны излучать добро.

Она снова перевела взгляд на фляжку. Она принадлежала Джеку, но Кейт бесцеремонно забрала ее себе. Какое-то мгновение Грейс ужасно захотелось выхватить ее у подруги и опустошить одним глотком.

— Ты не могла придумать, как выйти за него замуж? — спросила Кейт.

— Нет, да он и не собирается. — Она взяла в руки старый красный гвардейский мундир, который носила во время долгого пути по растерзанной войной Испании. Грейс знала, что ей стоило бы его убрать вместе с мундиром отца и своим фартуком медсестры. Но ей было приятно ездить в нем верхом. Она подозревала, что в ближайшие дни ей снова понадобится утешение.

В эту минуту без стука открылась дверь и в комнату вошел Диккан Хиллиард.

— Нам надо поговорить.

— Ты уверен, что по-прежнему находишься на дипломатической службе? — устало спросила Кейт.

Он фыркнул:

— У меня нет времени на дипломатию, Кейт. Мне надо срочно вернуться в Лондон, а мисс Фэрчайлд меня только задерживает.

Грейс так крепко сжимала мундир, что на ладонях отпечатались следы позумента. Она была не в силах встретить его гневный взгляд.

— Не понимаю, что вас задерживает, мистер Хиллиард, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Уж точно не я.

— Возможно, вы еще не поняли, какие выгоды вам принесет наш брак, — с ноткой снисхождения заметил он.

Грейс прекрасно знала, что могла бы получить благодаря этому союзу, и эта мысль обжигала ее. Однако всего этого было недостаточно.

— Я не получу ничего того, что мне нужно, мистер Хиллиард.

На его липе отразилось удивление.

— Знатную фамилию.

— Меня вполне устраивает моя.

— Состояние.

— Оно у меня уже есть, благодарю. Умерла моя чудаковатая тетушка и оставила мне половину поместья, вторая половина отошла ее ручной обезьянке. Так что видите, есть и другие люди, которые меня ценят по заслугам.

Диккан приподнял бровь.

— У вас буду я.

Впервые за все время Грейс едва удержалась от улыбки, хотя сердце бешено колотилось в груди.

— Искушение, перед которым почти невозможно устоять. И все же я вынуждена отказаться.

— Ваша репутация будет погублена!

Грейс склонила голову и задумалась.

— Что я потеряю, если общество, которое и прежде не обращало на меня особого внимания, станет меня полностью игнорировать? По-моему, еще хуже навсегда связать себя узами брака с мужчиной, который даже смотреть на меня не хочет. Довольно, сэр. Я полностью удовлетворена своим положением. Вам не стоит приносить себя в жертву на алтарь брака, чтобы спасти меня.

Странно, но ответ Грейс рассердил его.

— А как же я?

Она с трудом улыбнулась:

— Уверена, на самом деле вы испытываете лишь облегчение от моего отказа. Наслаждайтесь свободой, и я даю вам свое благословение.

И хотя ее сердце стыдливо сжалось от высказанной вслух правды, Грейс как ни в чем не бывало занялась своими вещами, надеясь, что никто не заметит ее дрожь. Неужели она такая дура? Она могла бы заполучить этого мужчину. Родить ему детей. Видеть его каждый день, научить его быть счастливым с ней. Она по праву могла бы делить с ним ложе.

А потом смотреть, как он бегает к другим женщинам.

У Грейс было совсем немного радостей в жизни. Но она уважала себя. Если она сейчас примет его предложение, то предаст саму себя. Даже если в обмен к ней в постели будут прикасаться эти умелые, изящные руки.

Она знала, что Хиллиард по-прежнему стоит сзади, она никогда не могла спокойно находиться с ним в одной комнате. И теперь она ощущала легкие мурашки на коже, будто они оба были связаны какой-то невидимой силой, которая стала лишь сильнее после того, как он к ней прикасался. Надеясь, что Диккан никогда не узнает, какое действие он на нее оказывает, Грейс взяла платье и принялась сворачивать его. Будничные действия помогали ей держать себя в руках и не убежать. Или еще хуже, умолять его забыть о ее возражениях и жениться на ней как можно скорее.

— Мисс Фэрчайлд! — угрожающе произнес он. Его голос стал ниже, резче, совсем не похожий на голос городского щеголя. Голос человека, который сражался на дуэлях. — У вас нет семьи, которая могла бы вас защитить.

Она выпрямилась.

— Ну почему же? Моя семья связана с половиной знатных домов Британии, — заметила она. — В том числе и с Хиллиардами. Моя бабушка была Кавендиш.

— Я имею в виду близких родственников, а не двоюродных дядюшек и троюродных племянников.

Грейс подняла глаза.

— У меня есть дядя Доус, он был генералом гусаров.

Кажется, это произвело впечатление на Диккана.

— Генерал Уилфред Доус? Герой Тарритауна?

Грейс улыбнулась:

— Точно. Он меня никогда не оставит.

— Он вышвырнет вас на улицу.

— Уходи, Диккан! — рявкнула Кейт, отмахиваясь от него, как от назойливого комара. — Кажется, на пути между Брюсселем и Кентербери ты совершенно утратил джентльменские манеры. Пока не отыщешь, ситуация будет только хуже.

— Ты не понимаешь, Кейт! — резко возразил он. — У меня действительно нет времени!

Когда Диккан наконец открыл дверь и вышел, она с облегчением вздохнула. Вряд ли ей бы удалось долго выносить его присутствие.

— Знаешь, ведь это не твоя репутация будет уничтожена, — сказала Кейт, когда они остались вдвоем.

Грейс помолчала: тишина в комнате будто пульсировала у нее в ушах. Она не могла даже взглянуть на подругу.

— Прости.

Кейт мягко продолжала:

— Двенадцать лет назад Диккан пошел против воли отца, отказавшись принять сан. Когда ты встретишься с епископом, то поймешь, какую для этого надо было иметь недюжинную смелость. Отец тут же лишил Диккана наследства и до сих пор не изменил своего решения. Однако Диккану удалось получить небольшую должность в дипломатическом корпусе. Он говорит, что лишь хотел уйти от родителей. Но я думаю, он мечтал стать самостоятельным. Так и случилось. Однако его карьера зависит от хорошей репутации.

Сердце Грейс болезненно забилось. Гвардейский мундир снова оказался в ее руках. Она прижала его к груди, словно он мог помочь ей и дальше держать оборону.