Чёрный беркут

Почему-то сразу нестерпимо захотелось есть. По-прежнему мучила жажда.

Но в торбах у контрабандистов — ни грамма съестного. Воды в бурдючках всего несколько глотков. Очевидно забравшись в пещеру, они успели попить и поесть. Не было ничего съестного и у пограничников.

Старший наряда с заставы Пертусу — командир отделения с двумя треугольничками в петлицах уже допрашивал задержанных.

— Где оружие?

— Нет оружия...

Пограничники убедились, что оружия у них действительно нет. Аликпер снова стал карабкаться на скалу, чтобы отыскать след наверху, идти в погоню.

Яков медленно пошел по отщелку, осматривая грунт. В полсотне шагов от пещеры увидел на песке ясный отпечаток следа большого чарыка, точно такой же, как там, недалеко от центральной тропы, где они с Дзюбой ждали террористов.

Вернувшись к пещере, Кайманов приказал рослому нарушителю снять галоши и портянки. Тот, не понимая, для чего это понадобилось русскому, спокойно разулся, показал свои мозолистые, в мелких трещинках и морщинках ступни. Шрама на подушке большого пальца не было.

— Где четвертый? — спросил Яков. Он заметил, как все трое быстро переглянулись.

— Какой четвертый? Нет никакого четвертого! — ответили они в один голос.

Оставив рослого носчика, Яков подошел к самому молодому нарушителю, который, как ему показалось, испугался больше других.

— Встать!

Тот послушно поднялся. Подошел Дзюба, связал ему за спиной руки.

— Иди!

— Куда?

Подталкивая задержанного, Яков отвел его за выступ скалы, по-курдски произнес:

— Становись на колени, молись аллаху! Говори, где четвертый? Не скажешь, убью.

Молодой контрабандист рухнул на колени и, с перепугу заикаясь, пролепетал:

— Не надо убивать... Скажу... По скале наверх пошел. — Он показал глазами вверх, где виднелась удобная для наблюдения и кругового обстрела площадка.

— Кто?

— Шарапхан...

«Провел нас бандит. Как же так? — с горечью подумал Яков. — Теперь чувствует себя в безопасности».

Яков вспомнил об Аликпере: объезжая ущелье по большому кругу, тот рано или поздно натолкнется на следы Шарапхана. Надо торопиться!

— Поведэмо шаромыг, чи шо? — спросил незнакомого командира отделения Дзюба.

Да, совсем неплохо привести на заставу трех задержанных контрабандистов! А за Шарапханом надо еще гнаться.

— Сами отконвоируем, — сказал пограничник. — Наша застава недалеко. Потом догоним вас где-нибудь ближе к городу.

— Правильное решение, — одобрил Яков. — Мы с тобой, Степа, Шарапхана еще не поймали. А должны схватить. Обязательно. Ты беги низом, следи за мной, я поднимусь вон на ту площадку, пройду поверху.

Яков решил твердо: Шарапхан — его добыча. Он, Яков Кайманов, должен сам расправиться с ним! Не сказав больше ни слова, стал подниматься по крутому откосу. Дзюба, выставив вперед винтовку и зорко оглядывая склоны, медвежьей рысцой затрусил по дну отщелка.

Больше всего Якова занимал вопрос: кто раньше нападет на след Шарапхана — Аликпер или он с Дзюбой? Прикидывая, какое расстояние надо покрыть Аликперу, Кайманов с тайной радостью убеждался, что опередит своего лихого друга.

Вечернее солнце, заняв на мгновение огневую позицию на вершине горы, обстреляло красноватыми лучами каменную стену, по которой, цепляясь за выступы скал, поднимался Яков, опустилось за горизонтом.

Тени от зарослей полыни, ломаясь на выступах и углублениях скал, стали растворяться, терять очертания. Однако и сейчас, в надвигавшихся сумерках, с площадки Яков виден был достаточно хорошо. Окажись там Шарапхан, он пригвоздил бы его пулей, как жука булавкой. Но Яков почти точно знал: Шарапхана там нет. Он непременно воспользовался заминкой в преследовании и, пока пограничники возились с задержанными контрабандистами, постарался выиграть время, чтобы уйти вперед. Ему вовсе нет нужды задерживаться. Конечно, наблюдая за отщелком и подходами к нему, за пещерой, где прятались сопровождавшие своего главаря контрабандисты, Шарапхан, в случае тревоги, мог стрелять. Мог и уйти. Как видно, он предпочел последнее. Но кто поручится, что сейчас он все-таки не прячется в камнях, не поджидает, пока Кара-Куш подойдет поближе? С близкого расстояния можно всадить пулю наверняка.

Кайманов не полез по склону в лоб, а решил зайти сбоку, чтобы проверить самое удобное, с его точки зрения, место, откуда Шарапхан мог держать под прицелом отщелок.

Быстро темнело. Это и хорошо и плохо. Хорошо потому, что теперь можно скрытно приблизиться к Шарапхану. И плохо, потому что в темноте можно пройти в двух шагах от врага и не заметить его.

Тяжело дыша, Яков все выше и выше поднимался в узком распадке с почти отвесными стенами, маскируясь за выступами скал. Горячий пот заливал лицо, щипал глаза. Рубаха прилипала к спине. Сердце гулкими ударами било в грудь. Кровь стучала в висках.

Еще усилие, еще рывок, и вот он, наконец, край площадки. Осторожно подняв сначала на стволе винтовки кепку и помахав ею, Яков подтянулся на руках, преодолевая последние сантиметры труднейшего подъема. На площадке пусто. Но у самого края карниза ясно отпечатался след огромного чарыка. Совсем свежий. Значит, он, Яков, один идет по горячему следу врага! Дзюба, оставшийся внизу с лошадьми, не может взобраться на отвесную скалу, принять участие в поединке. Быстрей, Кара-Куш! Пусть нарушен пограничный закон — в преследование идти только вдвоем, пусть нет рядом старшего наряда. Он, Яков Кайманов, и один за двоих справится! На то он и Черный Беркут! В этих горах его прозвище что-нибудь да значит!

Не думая об опасности, слепо веря в удачу, Яков побежал по карнизу, протянувшемуся от площадки вдоль склона горы. Теперь-то он точно знал, что по этому карнизу шел и Шарапхан.

Где-то там, выше, в обход ущелью скачут пограничники и Аликпер. Внизу пробирается между обломками скал Дзюба. Но Шарапхан не пойдет там, где его могут догнать верховые. Расчет точный: он идет по самому неприступному карнизу, и за ним гонится он, Ёшка Кара-Куш. Впереди еще одна осыпь, и снова след. Зеркало его не запорошено ничем. Лишь свежий комочек земли отвалился от края, скатился туда, где отпечаталась пятка.

Внутри у Якова все собралось в комок. Час пришел! Пусть неравны их силы! Шарапхан отдыхал после перехода. Яков не отдыхал. Шарапхан ел и пил. Яков голоден. Все равно на стороне Якова право отомстить бандиту, убийце отца. Сегодня он никому не уступит этого права. Карниз едва виден, идти опасно, но еле заметные в темноте следы врага ведут Якова все вперед и вперед.

Вдруг он совершенно ясно увидел, что узкая полоска, по которой можно еще было идти, прерывается гладким каменистым склоном, круто уходящим вниз. Целых полметра, а то и больше совершенно голой скалы. Некуда поставить ногу. Зато дальше опять такой же постепенно расширяющийся карниз. Яков глянул вниз, откуда уже надвигалась на горы ночная темень, в одно мгновение решился. Прижимаясь грудью к скале, распластал руки, впился пальцами в малейшие трещины камня, повис над пропастью. Как долго он нащупывает вытянутой ногой точку опоры по ту сторону откоса! Осторожно перемещает центр тяжести с одной ноги на другую.

«Стреляй! Что ж не стреляешь?» — в исступлении думал он, полагая, что именно в этот самый выгодный для врага момент должен прогреметь выстрел. Наконец-то он поставил вторую ступню, занесенную над пропастью рядом с первой.

Шарапхан не стрелял.

А что, если молодой нарушитель обманул и Шарапхана здесь нет? Этого не может быть. Яков ясно видел отпечатки огромных чарыков, малейшие отметины, оставленные пробежавшим по карнизу человеком.

Стало совсем темно. Карниз, по которому он теперь пробирался, уходил под уклон. Яков уже почти ничего не видел, лишь угадывал направление. Его стало охватывать отчаяние: неужели не удастся догнать врага?

Шарапхан не стрелял.

Впереди, на фоне звездного неба вырисовался выступ скалы. И тут Яков увидел: от выступа отделилась тень, скрылась за поворотом.