Страница 224 из 249
Они выехали ровно в тот день, в который и планировали уезжать из Москвы в гжатские земли. Хотя Вера Александровна и подгоняла модистку и ее помощниц, те доставили коробку с венчальным платьем ровно перед закатом до дня отъезда.
— Благо, что задержки не случилось, — ворчала тетушка, когда их карета, покачиваясь на неровных камнях, которыми был уложен двор дома, выкатилась из ворот на улицу. — И позаботились бы в пути о подводах с приданым всенепременно. Головы сниму, коли намокнет кружево белья… как пить дать сниму со всех головы! Как полагаешь, Аннет, прольется ли дождем в дни будущие? Эх, не надо бы дождя! Там ведь кружево на постельном не простое, не наше кружево-то! Да что с тобой? Из-за кружев чай так озаботилась? Или дурно тебе? Вся белая… Анна! Милочка моя!
— Духота, тетушка…, - растерянно проговорила Анна, действительно белая лицом как кружево, которым был украшен корсаж ее платья. А сама боролась с желанием совершеннейшим образом высунуться из окна кареты, чтобы взглянуть на тех прохожих, которые оставались позади кареты. Чтобы убедиться, что лицо, неожиданно возникшее из ее прошлого здесь, на московской улице, только иллюзия ее зрения.
А потом заставила себя отогнать в сторону липкий страх, снова захвативший душу, когда перед глазами промелькнули картины из того страшного для нее октября. Не думать и не вспоминать. Ни о разорении усадьбы, ни об убитых или калеченных шутки ради, ни о девках, что предпочли не вернуться в село после того налета. Ни о собственном ужасе, который в ту ночь загнала куда-то вглубь, чтобы не мешал думать ясно, ни о темноте леса, окружающей ее.
— Я забыла поблагодарить вас, ma tantine, за то дивное платье, которое сотворили для венца, — Анна постаралась раздвинуть губы в улыбке и воскресить в душе тот восторг, который ощутила, когда была облачена готовое венчальное платье и стояла перед зеркалом прошлым вечером. — Il est parfaite! [682]
И сама себя отвлекала почти весь путь от заставы до ближайшей станции разговорами о приданом, о венчальном платье и предстоящем дне венчания, и тетушку развлекла, заставляя забыть о тяготах пути в этот душный летний день. А потом уже об ином думала, безмолвно подгоняя лошадей, которые несли их карету все ближе и ближе к Милорадово.
«Vite! Vite! Vite!» [683], стучало сердце под еле слышный стук копыт по сухой тверди дороги. И когда показалось знакомое сплетение ветвей лип над подъездной аллеей, когда замелькали знакомые парковые пейзажи за оконцем кареты, Анна даже дыхание затаила в предвкушении, слушая стук собственного сердца. Ей даже иногда казалось, что карета едет чересчур медленно, что мог бы кучер и подстегнуть лошадей, чтобы те ускорили шаг.
Ах, как жаль, что она не мужчина! Как жаль, что не может себе позволить распахнуть дверцу еще до полной остановки кареты, спрыгнуть наземь, чтобы сделать всего несколько шагов до того, к кому уже устремилось ее сердце, едва Анна заметила знакомую фигуру на ступенях подъезда! Броситься к нему в объятия, обхватить крепко ладонями лицо и расцеловать, не пряча ни от кого радость долгожданной встречи…
Но нельзя, совсем нельзя того. И только оставалось, что дождаться, пока лакей откинет ступени складной лестницы и поможет ей сойти наземь, предложив руку. Подняться по ступеням, держась в шаге от тетушки, и лишь после короткого приветствия, которым обменялись Вера Александровна и Оленин, поднять на него светящиеся от радости глаза.
— Анна Михайловна, — даже это вежливое обращение Андрей произнес так, что у Анны дыхание перехватило, а когда он взял в свою руку кончики ее пальцев, чтобы положить на сгиб своего локтя, даже голова пошла кругом отчего-то. — Я не могу выразить словами, как я торопил дни до нашей встречи…
А глаза сказали намного больше, чем он мог себе позволить в тот момент, и Анна улыбнулась ему широко и открыто, давая глазами безмолвный ответ на его молчаливые признания.
Всего только один-единственный день, и они навсегда будут вместе, думала Анна, которой тот летний день казался тогда бесконечным. Быть может, это от томления, что охватило перед завтрашним венчанием. А может — от того, что с момента приезда Анне не удалось ни единой минуты провести возле Андрея, пусть даже не наедине, а в окружении других — его родных или гостей, прибывших в Милорадово, чтобы присутствовать на обряде. Даже дальние родственники Шепелевых, до которых дошло в срок письмо о предстоящем союзе, приехали из Тулы.
— На похороны их не дозваться было, — горячилась Вера Александровна украдкой от тех перед Анной тем же вечером. — И в беде не докликаться. А как свадьба, так тут же прибыли! И даже экипажи целехонькие отыскались, и на почтовых хватило средств, лишь бы поспеть на обед венчальный. Аккурат как раньше, когда Михаил Львович, упокой Господи душу его, всех привечал гостеприимством своих, всех кормил со стола своего. Ты их долго при доме не держи после свадьбы-то, Анна. А то ведаю я их породу шепелевскую — как прибудут в начале лета, так после Госпожинок и соберутся до имения своего. Если до Рождества не напросятся…
Тетушка зашла к ней в спальню проведать перед сном, благо Алевтина Афанасьевна настояла на том, чтобы невеста ночь перед венчанием провела не во флигеле, как нежеланная гостья, а уехала в церковь именно из усадебного дома. Удивительно, но подготовили Анне на ту ночь ее прежние покои, такие знакомые сердцу. Словно вспять повернули время на несколько лет, как иногда казалось Анне.
— Спросить тебя хотела, милочка моя, — Вера Александровна выглядела несколько смущенной, что заставило Анну удивленно взглянуть на тетушку. — Нет, не про обязанности жены перед мужем, что ждут тебя завтра. Мадам Элиза, мне на удивление, отчего-то ранее срока положенного просветила тебя в том. Касательно мальчика… что с ним после венчания твоего будет? Ты ведь понимаешь — все эти толки, что ходят вкруг этого дитя… они могут принести немало огорчений любому мужчине, даже тому, кто в особом расположении…
— Я подумаю над этим, ma tantine, — пообещала быстро Анна, давая всем своим видом понять, что не желает говорить о Сашеньке. И так ей мадам Элиза проговорила почти весь вечер, который Анна провела подле них во флигеле, лишь упреки о той недосказанности, которая по-прежнему висела между ней и Андреем.
Степень ее родства мальчику. То, о чем она отчего-то не желала заводить разговор до того момента, когда станет венчанной женой. Анна боялась после всего, что ей довелось узнать о прошлом Андрея, что тот несколько разочаруется в ней, когда узнает об этой лжи. Или Анна сама несколько разочаруется в нем, если он не сможет скрыть своего облегчения при этой вести, что Сашенька не ее сын.
Оттого и оттягивала момент этого разговора, как могла, на неудовольствие мадам Элизы. Ах, будь ее воля, она бы вообще молчала и далее о том! Но только после ухода Веры Александровны, когда даже новый французский роман не мог отвлечь ее, Анна вдруг поняла, что не должно более потакать своим страхам. А еще не должно потакать своей гордыне, которая заставляла ее, пусть не прямо, но давать пищу толкам, ходившим по округе, вредя тем самым скорее себе, чем кому-либо иному.
Был ли это Лозинский там, у ограды городского дома тетушки на Поварской? Или глаза обманули ее? О, если бы это было так! Отчего-то ее даже дрожь пробрала при мысли о поляке, несмотря на духоту летней ночи. Для нее Лозинский вдруг стал неким символом краха или предвестником беды, которая обманчиво кажется не стоящей тревог. Как тогда, тем летом, когда все казалось совсем иным…
Анна отбросила книгу в сторону и прошла до платья, которое ожидало своего часа, белея светлым силуэтом в неровном свете единственной свечи. Коснулась пальчиками прохладного шелка роз на левой стороне корсажа, представляя, каким светом вспыхнут глаза Андрея, когда она ступит на ступени церкви в этом наряде. Даже удивилась мелькнувшей в голове мысли о желании быть всегда красивой. Не так, как прежде, не для всех. Хотя нет, для остальных тоже хотелось… Но только для него хотелось больше. Ей так хотелось быть всегда самой красивой для него!
682
Оно превосходно! (фр.)
683
Скорее, скорее, скорее (фр.)