Страница 190 из 249
Подумать только! Столько нянек в доме, а упустили ребенка! Пантелеевна понадеялась на Глашу, поддаваясь приступу, который скрутил ее во второй половине дня, не давая разогнуть спину. А та не успевая по домашним делам попросила погулять с барчуком Дениску, складывающего дрова в поленницу. Дениску же вскоре сманили в лес мальчишки, рассказав ему о находках оружия и даже ядер, что остались после войны. В уезде за сдачу такой находки выдавали билетами — от желтенькой до синенькой бумажки [608]. Говорили, что мужик из соседнего Святогорского сумел так на лавку насобирать этого добра по лесу.
Тот попробовал уговорить Глашу забрать в дом барчука, да только тот снова разревелся в голос.
— Иди-ка ты покатай его покамест в тележке вокруг флигеля, — распорядилась тогда Глаша. — Мне еще к ужину пирогов надо налепить. А то деду твоему скажу, что ты табак нюхал вместе со Степкой дворничьим за поленницей давеча днем. Выгуляй барчука, пока не в сон того клонить не станет. Мне с ним тогда полегче будет…
Но Дениска не стал унывать — посадил мальчика на закорки и понес к лесу. Там, как и обещал один из сельских парнишек, на кромке лесной барчука доверили одной из знакомых девчушек, уже караулившей двух младенцев, спящих в сене на телеге, пока родители и старшие братья отрабатывали барщину, выйдя с остальными на сев яровых. Тем паче, как рассказал потом Дениска, барчук утомился от поездки на закорках, задремал, прислонившись к спине мальчика. Не тащить же его в лес с собой! А так — под присмотром и на удобном ложе из сена… Вот только вспомнил о барчуке Дениска, только когда вернулся к флигелю из леса, спасаясь от наступающей грозы. Когда Глаша и Пантелеевна, белея на глазах лицами, спросили не о том, где его носила нелегкая до сих пор, как намеревались, а только одно — где барчук. Вот тогда-то Денис и понял, что будет сегодня нещадно бит дедом, ведь лица девочки, которой отдал он барчука в телегу, он даже не запомнил…
Анна недовольно взглянула на Софи, когда та вдруг задержала ее за руку, не давая выйти из комнаты.
— Анна Михайловна, вас проводят иным путем, — тихо проговорила она, а потом кивнула лакею, который поспешил в сторону оранжереи. Через маленькую дверцу той можно было выйти из дома в сторону сада, оставаясь незамеченными теми, кто мог ненароком выйти в переднюю или выглянуть в окно из комнаты одного из салонов первого этажа. Только сейчас, когда тревога и волнения постепенно улеглись, Анна вдруг поняла, какую оплошность совершила своим нежданным визитом.
— Благодарю вас, — она быстро взяла руку Софи и пожала ту, а потом выскользнула за двери комнаты, спеша за лакеем, который освещал ей путь через неосвещенные покои дома в темную оранжерею. Там она не смогла удержаться, чтобы на бегу не коснуться мягких лепестков цветов, подмечая, что Андрей воссоздал разбитый французами и поляками растительный рай в том виде, в котором Анна его помнила. А уже от оранжереи почти бежала по дорожке, даже не стараясь перепрыгивать через лужи, не обращая внимания на сразу же промокшую обувь. Так быстро стремилась дойти до флигеля, что сопровождающий ее лакей с трудом поспевал за ней и даже едва не наткнулся на нее, когда она резко встала, завернув за угол флигеля.
К подъезду медленно приближался всадник, как-то странно склонившись чуть вперед, и Анна сразу поняла, что этот всадник и везет ее драгоценную пропажу. И верно, на руках у Андрея полулежал Сашенька, надежно спрятанный от редких капель дождя полой редингота. Большая мужская ладонь придерживала маленькую головку в ситцевом чепчике с оборкой кружева, Андрей казался великаном по сравнению с младенцем, так доверчиво прильнувшим к нему.
— C’est votre perdu [609], - тихо проговорил Андрей, когда остановил коня возле безмолвно застывшей Анны. — В Святогорское уехала. Оттуда были крестьяне, что барщину отрабатывали…
Бедные люди и сами были перепуганы не меньше Анны, когда обнаружили, что увезли с собой чужого ребенка да еще в господском платье. Они встретились Андрею на дороге — хотели отвезти младенца к местному батюшке, чтобы тот решил судьбу найденыша. А могли ведь и бросить на обочине дороги, опасаясь обвинения в воровстве господского ребенка. Нет дитя, нет следов никаких, нет обвинений…
Мальчик родился в рубашке, подумал тогда Андрей, отпуская перепуганного мужика, одарив того парой рублей за то, что в целости дитя сохранил за это время. Но этого он Анне, разумеется, не сказал, не желая добавлять пустых тревог в ее душу. Передал по ее знаку мальчика в ее протянутые руки, стараясь ненароком не потревожить того. Но Сашенька все равно проснулся, хотя и не целиком выскользнул из объятий дремы. Положил на плечо Анны толстенькие ручки, что виднелись в широких рукавах его платья, уткнулся носиком в ее тонкую шею чуть выше ворота платья. А она повернула лицо и несколько раз горячо поцеловала того в лоб, в носик, в щечки и даже в ситец чепчика.
И от этой картины у Андрея вдруг сдавило горло, стало трудно дышать. Словно почувствовав его внезапное замешательство, дернулся, громко фыркая, конь, вынуждая Анну снова поднять взгляд на всадника. Как же ей хотелось, чтобы Андрей не сидел верхом, а стоял подле нее сейчас! Тогда Анна шагнула бы к нему, как смело сделала этим вечером в усадебном доме, прижалась к нему всем телом, вынуждая его обхватить ее стан руками. И уткнулась бы носом в ямочку на шее, прямо под горлом, как сделал это сейчас Сашенька…
— Вы едины, — произнес вдруг Андрей медленно, и Анна пожалела, что вокруг темнота, и она не может видеть его лица в этот момент. — Так и должно быть… так и должно!
Он замолчал, будто делая паузу, но в этот момент резко распахнулась дверь флигеля, разлился кругом свет от лампы, что вынес на крыльцо Иван Фомич. Заголосила громко Глаша и тут же смокла, когда на нее цыкнула мадам Элиза, после сбежавшая по ступеням прямо в домашних туфлях, чтобы подхватить из рук Анны Сашеньку, потревоженного этой суматохой.
— Oh, monsieur Olenin, vous êtes notre sauveur! C'est la stricte vérité! — ãоворила она спешно и явно волнуясь, с трудом сдерживая слезы. — Je vous remercie! Oh, monsieur Olenin, vous êtes notre sauveur! [610]
— Il n'y a pas de quoi [611], - ответил ей Андрей, придерживая поводья заволновавшейся от шума и суеты коня. — Где искать Иван Фомич ваш подсказал. Ему и благодарность. Вы и без моей помощи сумели бы найти вашу пропажу, мадам. Я лишь ускорил его возвращение, — и потом уже Анне, тише и мягче. — Вам будет лучше уйти в дом, Анна Михайловна. Дождь все накрапывает, и вы вся вымокли…
Она хотела так много ему сказать сейчас. Действительно хотела. Но мысли спутались, и слова так и не сошли с языка. Оттого просто стояла и смотрела на него снизу вверх, пытаясь разглядеть лицо на фоне вечернего неба и темной зелени деревьев. А потом подбежала Глаша к ней и накинула на плечи и голову широкий платок, укрывая ее от пронизывающих капель моросящего уже дождя, что-то приговаривая под нос о слабом горле барышни и обманчивом вечере мая.
— Ступайте в дом, — снова повторил Андрей снова, слыша все возрастающий плач ребенка, доносящийся через открытую дверь дома. — Вы нужны ему… comme perso
Глава 43
Еще недавно по весне Анна так радовалась, что привычная уже хворь не коснулась ее за прошедшую зиму даже мимолетно, как судьба показала ей, насколько преждевременна та радость была. Анна изрядно продрогла на ветру в тот день в тонком бархатном пальто, промокшем почти насквозь, и даже прогревание ног кирпичами, которое затеяла в ту же ночь Пантелеевна, не спасло положения. Утром Анна почувствовала слабость и обнаружила, что ужасно больно глотать и говорить, к полудню же поднялся жар, а голос сменился страшными хрипами и сипением.
608
Т. е. от рубля до пяти
609
Вот ваша пропажа (фр.)
610
О, господин Оленин, вы — наш спаситель! Это сущая правда! Благодарю вас! О, господин Оленин, вы — наш спаситель! (фр.)
611
Не стоит благодарностей (фр.)
612
Как никто другой (фр.)