Страница 188 из 249
— Ты, моя душа? — не мог не улыбнуться Андрей, а потом закрыл плотно окно, отгораживаясь от разбушевавшейся стихи и развернулся к сестре, чтобы заглянуть в ее встревоженное личико. Коснулся губами ее лба, благодаря этим коротким поцелуем за ту поддержку, которую та всегда оказывала ему. Даже тогда, когда семья отвернулась от него, Софи единственная поддерживала с ним отношения. Софи и его тетушка…
— Отчего бы и нет? Думаешь, я ничего не понимаю? — проговорила сестра. — Понимаю. И вижу все ясно, mon cher frère. Она сызнова отвергла тебя? Так отчего ты не оставишь ее? Я полагала, годы рознь вылечат твое сердце. Я не понимаю…
— Признаться, я и сам себя не понимаю, Софи, — с какой-то странной горечью произнес Андрей. — Я на перекрестье ныне и знаю только одно — совершенно не желаю принимать ни одной из сторон. Потому, в какую бы ни двинулся сторону, везде не то. Что будет хорошо сердцу, то не примет разум, а что по разуму, то совсем худо для сердца.
— Andre, — мягко произнесла Софи и провела ладонью по щеке брата. Он тут же поймал ее руку и коснулся губами тыльной стороны ее ладони. Ее взгляд невольно упал на сукно стола, на котором лежали стопкой ассигнации и монеты, оставленные после отчетности буфетчиком, ездившим в Гжатск восполнять запасы со стороны. — Помнишь, ты рассказывал мне, что тебя привела в Милорадово сама судьба, когда в орлянку сыграл? И maman, и я убеждены, что тебе не стоит оставаться здесь. Сущее безумие остаться тут на лето… Поедем в Агапилово, где выросли. Или в подмосковное имение тетушки, что к тебе перешло. Что толку быть здесь? Я же говорила тебе не раз, что, судя по всему, княгиней ей стать, не Олениной вовсе. Так не привечают, так не дают надежд иначе, сам понимаешь. А не можешь решить сам — спроси снова у судьбы. Fiez les caprices du destin, mon cher [603]. Бросим монету?
— Не довольно ли с меня ее капризов? — усмехнулся Андрей. Но все же взял со стола одну из монет, уступая странному желанию решить все в один миг. За один бросок монеты. Как когда-то зимней порой, когда остановил сани на развилке дорог. — «Решка» — едем из Милорадово. «Орел»…
Он не стал договаривать. Легко бросил монету вверх, а потом поймал на лету, уже не глядя не нее, а куда-то в сторону, в черноту грозы за стеклом. И Софи перевела взгляд в том же направлении, заметив тревогу, мелькнувшую в его глазах, и то, как вдруг застыло лицо. Где-то вдалеке, чуть справа, как она помнила, должен стоять флигель двухэтажный, в котором жила Шепелева со своими домочадцами и вольными слугами. Именно в той стороне то вспыхивали, то гасли маленькие, но такие яркие ныне по этой темноте огоньки.
— Qu'y a-t-il? [604] — спросила Софи, и казалось, от звука ее голоса Андрей вернулся в этот кабинет оттуда, куда его уже увели мысли. Он взял ладонь сестры и вложил в нее монету, зажав пальцы, чтобы та не выпала из руки. А потом быстро обогнул стол и направился к двери спешными шагами.
— Ты куда? Andre! — Софи попыталась нагнать его, но не смогла, потому только и оставалось, что спешить следом, нахмурившись при его коротком приказе: «Редингот мне!», брошенному караулившему за дверями кабинета лакею. Тот бросился бегом наперед барина через анфилады комнат к вестибюлю, стараясь не упасть, поскользнувшись на скользком паркете.
— Что-то стряслось, — коротко ответил он сестре, спешащей следом. А потом вдруг остановился, минуя одну из комнат — стрельнула в беспокоящем еще с утра колене острая боль. — Я схожу до флигеля и вернусь. Отсидеться в своих покоях ныне, как понимаю, не удастся. Коли maman приметит, что вышел, скажи ей, что… что… А впрочем, ничего не говори, Софи! Вышел. Et tout! [605]
— Andre, там же ливень! И погляди в окно — буря, не иначе! Подумай о себе! Коли решил узнать, что там — пошли кого из людей. Да и что там могло стрястись? Просто за поленьями вышли из флигеля с огнем. А ты встревожился…
— Софи, за дровами не ходят втроем, — коротко ответил Андрей, облачаясь в редингот с помощью лакея, вернувшегося из передней. — Довольно странно, не находишь?
— Странно, что ты так отчаянно стремишься туда, mon cher, — заметила ему сестра. А потом разжала кулачок, в котором по-прежнему была зажата монета. — Хотя отчего я говорю о странностях? Ты ведь не уедешь… пока она здесь, не уедешь. И в тот раз…
— Что — в тот раз? — переспросил Андрей, отсылая лакея за тростью, без которой нынче при этом приступе и шагу не ступит. Хотя уже догадался, что скажет сестра.
— В тот раз ты бы все едино повернул в Милорадово, верно? Даже если бы был не «орел»…
Они смотрели внимательно и пристально друг другу в глаза, такие похожие цветом и разрезом, понимая, что ненадобно слов сейчас. Потому что в этот миг вдруг стала душа такой открытой, словно книга, в которой без труда можно было увидеть все, так тщательно скрытое прежде от сторонних глаз.
А потом Андрей замер, прислушиваясь к какому-то шуму, донесшемуся со стороны вестибюля — тихие голоса, становящиеся все громче и громче, шелест подола, стук дверей. Софи заметила, как резко развернулся он вдруг в ту сторону и в тот же миг заспешил к выходу из комнаты, не обращая внимания на боль в колене. Распахнулись двери одной из дальних комнат, и в проеме показалась женская фигурка в знакомом уже Софи бархатном темно-фиолетовом пальто. Она быстро пробежала расстояние, разделяющее ее и Андрея, и со всего размаху буквально влетела в его открытые для объятия руки, заставляя Софи опешить от увиденного. Как и лакеев, и Пафнутия Ивановича, что торопились следом за незваной гостьей, так лихо ускользнувшей от них в вестибюле.
Софи даже стало неловко отчего-то наблюдать, как прижимается к Андрею, обхватывая руками, цепляясь за ткань редингота, плачущая Анна, и как крепко брат привлек ту к себе, что-то шепча тихо в безуспешной попытке успокоить, как ласково проводит по непокрытым мокрым от дождя волосам той ладонью. Словно в замочную скважину глядела супружеской спальни, вдруг подумала она и поспешила отвести взгляд в сторону, посмотрела с укором на лакеев, так и застывших на месте от этой сцены, встревоженных видом заплаканной барышни, их бывшей хозяйки. Махнула рукой Пафнутию Ивановичу, мол, уходите все прочь, что те и поспешили сделать, а сама снова посмотрела на брата, качнула недовольно головой, поймав его взгляд, когда он на миг встретился с ней взорами. Отстранился от Анны, пусть и на ладонь только.
— Что стряслось? — спросил Андрей Анну, обхватывая ладонями ее лицо и вынуждая посмотреть на него. — Что случилось, Анни?
От нежности, с которой он произнес ее имя, Анна вдруг разрыдалась пуще прежнего, заставляя сердце Андрея забиться сильнее в груди. Хотя первоначальный ужас, который он ощутил, глядя, как мечутся в темноте огни возле флигеля, отступил при виде ее, целой и невредимой, отголосок страха перед чем-то ужасным все же остался и ныне метался в душе.
— Это мне кара… кара Господня! — ее глаза были широко распахнуты, в них едва ли не безумие ныне горело, и от этого собственный страх стал разрастаться, теснясь под полотном рубахи и сюртука. — Он отнял его у меня… отнял! О, mon fils!
Софи, услышав эти слова, открыла рот от удивления, но ахнуть так и не ахнула, заметив взгляд Андрея, который тот бросил поверх головы Анны на сестру. Промолчала, постаралась скрыть свое удивление и поспешила отойти подальше от них, к окнам, предоставляя им возможность мнимого уединения.
— Что стряслось? — повторил Андрей, ничего толком не понимая. Он нажал кончиками пальцев чуть сильнее на ее кожу за ушами, пытаясь вернуть ее в сознание с той грани между истерикой и ясной памятью, на которой Анна сейчас балансировала. — Что с ребенком?
— Я его потеряла, — тихо прошептала она, словно боясь произнести вслух эти слова. — Он пропал, понимаешь? Помоги мне… только ты можешь помочь мне…
603
Положись на волю судьбы, мой милый (фр.)
604
Что случилось? (фр.)
605
И все! (фр.)