Страница 16 из 84
-- Интересно, где он успел разжиться этой силой? -- пробормотал Кристиан, наблюдая за потугами телекинетика. Было видно, что тому с трудом удается контролировать приобретенные навыки.
-- Не один ты любишь охотиться за чужими дарами. -- Этери присел на корточки рядом с другом и непроизвольно закрыл лицо рукой, когда темноту, сгустившуюся вокруг здания, прорезал луч света.
Из зияющей дыры в пространстве неуклюже вывалился уже знакомый им парень, едва не налетев на Ведающего и не опрокинув того на землю. Между молодыми людьми завязалась короткая перепалка.
-- Опа! -- восхищенно выдохнул Крис. Такого дара у него еще не было. Жаль, что утром в баре все сорвалось. -- Этого ты берешь на себя, -- шепнул он Этери, с сожалением понимая, что самому схватить толстяка ему не удастся. -- Иначе слиняет, и глазом моргнуть не успеем.
-- Не хватает еще того кудрявого и жертвы, -- скривился Даниэль, меняя позу и опуская на влажную почву правое колено. От долгого сидения в кустах затекли ноги, а комары явно вознамерились устроить пиршество за их счет. Ко всему прочему снова начал молотить дождь, холодные струи шустрыми змейками потекли за шиворот.
Вскоре тишину периферии нарушил рев приближающегося автомобиля. Девчонка лет двадцати с копной коротких, проволокой торчащих волос просигналила два раза, приветствуя друзей. Следом прикатил байк. Круто развернувшись, затормозил, поднимая за собой фонтан брызг. Парень припарковал мотоцикл и подошел к машине. Распахнув заднюю дверь; словно пушинку, подхватил девушку, которая доверчиво прильнула к его груди, и понес к автомастерской. Длинные светлые пряди, влажные от мороси, небрежно упали на лицо и плечи будущей жертвы.
Этери неосознанно дернулся, и лишь рука Кристиана, намертво вцепившаяся в его плечо, удержала колдуна от опрометчивого шага. За свои двадцать четыре года Этери многое повидал, и чужая смерть едва ли могла его поразить. Потомственных колдунов с раннего детства приучали быть беспощадными к своим противникам. Таково было негласное правило враждующих кланов: или убьешь ты, или убьют тебя. В лучшем случае отнимут силу и уничтожат воспоминания. Но прихвостни Габора таким милосердием не отличались. Одного Этери не мог понять и принять: убивать обычных людей ради обретения силы было вне всяких законов.
Глаза ведьмака превратились в узкие щелки, на лице отразилась жестокая решимость. Только за то, что осмелились лишить жизни невинную девушку, он без сожаления расправится с жаждущими силы ублюдками.
Ведьмаки вошли в здание. Вскоре в окнах с немногочисленными уцелевшими стеклами замелькали отблески пламени.
Кристиан выждал еще несколько минут, а потом шепнул:
-- Пора! -- и, сохраняя предельную осторожность, бесшумно приблизился к мастерской.
Заговорщики оказались слишком беспечны, даже не потрудились прикрыть за собой дверь, что позволило незваным гостям спокойно наблюдать за подготовкой к ритуалу.
Воздух был наполнен пылью и запахом тлеющих листьев дурмана. На колченогом столе в углу слабо поблескивала керосиновая лампа. По периметру просторного помещения горели свечи, огненные кисточки испуганно вздрагивали от сквозняка.
Светловолосая девчонка, которой в предстоящей постановке была отведена самая незавидная роль, медленно приходила в себя и тщетно пыталась понять, где она и что, черт возьми, с ней происходит. Тело и лицо несчастной были испещрены знаками, нарисованными густой кашеобразной смесью из ядовитых корней мандрагоры и плодов болиголова, смешанных с куриной кровью. Точно такие же символы Ведающий и парень-телепорт старательно вырисовывали на стенах. Стоило отдать магам должное, они тщательно подготовились к обряду. Смерть девчонки должна была выгнать силу из камня, а знаки на стенах удержать дар внутри здания и не дать ему вырваться на свободу, чтобы выбрать себе новое пристанище: предмет или человека.
-- Все учли, стервецы! -- в сердцах выругался Этери.
Будучи не в силах разорвать невидимые путы, приковавшие ее к полу, пленнице оставалось только беспомощно вертеть головой да жалобно всхлипывать, покуда ее взгляд не выхватил из полумрака мастерской стальной клинок, занесенный над нею. Узнав своего убийцу, девушка отчаянно зарыдала.
-- А теперь наш черед, -- словно дирижер палочкой, взмахнул рукою Крис и с бесстрашием, порой граничащим с безумием, ринулся в бой.
* * *
Никогда не являлась поклонницей фильмов ужасов. А когда все-таки отваживалась посмотреть хоррор вместе с друзьями, на самых жутких сценах зарывалась лицом в подушку и для пущей надежности затыкала уши. И пока кто-нибудь не дергал меня за руку, тем самым давая понять, что худшее уже позади, не поднимала взгляда. К сожалению, здесь не было спасательной подушки, и я не могла прокрутить, как на видике, кошмарный эпизод. Сейчас я, как бы дико это ни звучало, была главным действующим лицом в нереальной, абсолютно абсурдной пьесе. И финал ее был предрешен. Как вскоре поняла, не в мою пользу.
Я чувствовала себя беспомощной тряпичной куклой. Веки не желали подниматься, их будто смазали клеем, при этом прочно пригвоздив тело к полу. Неимоверным усилием мне все же удалось разлепить глаза. Из бледно-лилового тумана, в котором тонуло окружающее пространство, сумела выхватить силуэт Нэлы. Опустившись на колени и что-то неразборчиво бормоча, девушка пальцами выводила на моем теле какие-то иероглифы. От тошнотворного запаха мутился рассудок. Густая, липкая жидкость подобно смоле намертво приставала к коже.
Сколько ни пыталась сопротивляться, еще больше увязала в паутине страха и отчаяния, а вместо криков о помощи из горла вырывались слабые хрипы.
Проклятье! Да что они со мной сделали?!
Несколько раз я тонула в омуте беспамятства, а потом выныривала на поверхность и к вящему ужасу понимала, что кошмарный сон продолжается. В какой-то момент почувствовала, как чьи-то руки приподнимают меня с земли и требовательный голос приказывает:
-- Посмотри на меня!
Пыталась отвести взгляд, но глаза Камила притягивали, словно магнитом.
-- Девчонка готова, -- после недолгой паузы проговорил он, и на долю секунды цвет его глаз стал почти черным. -- Не сопротивляйся, -- прошептал Камил, почти ласково.
Огромное помещение снова погружалось в лиловую мглу, и невозможно было различить, где заканчивается реальность и начинается иллюзия. Одно я понимала точно: жизнь, как песок, ускользала сквозь пальцы. Неоспоримым доказательством того был занесенный надо мной нож...
* * *
Появление венгров было встречено тишиной. Первые мгновения молодые люди растерянно переглядывались. Камил пришел в себя первым и, покрепче сжав рукоять кинжала, кинулся в атаку на неприятеля.
Колебания Томаша тоже были недолгими. Спорый на слово, на деле он не любил проявлять храбрость. И сейчас принял Соломоново решение: спасение утопающих -- дело рук самих утопающих. Не медля больше ни секунды, словак стал мысленно создавать телепорт. Пространство разверзлось, Томаш сделал рывок вперед, но наткнулся на незримую преграду. Путь назад тоже был отрезан. Парень оказался в ловушке, а сбежать, создав новый телепорт, не удавалось. Сила отказывалась ему повиноваться, как будто кто-то заблокировал его дар. Пространство вокруг ведьмака начало неумолимо сжиматься...
Когда Этери опустил руки, на месте, где стоял Томаш, остался лежать серебряный медальон с уродливым изображением божка. Над украшением дымной струйкой вилась теперь уже свободная сила.
-- Она твоя! -- крикнул Этери, подталкивая Даниэля к трофею.
Ведающий от неожиданности замешкался, но потом, сообразив, что дар теперь переходит к нему, бросился к эфемерному сгустку. А тот будто только этого и ждал. Взвившись к потолку, стрелой спикировал вниз. Стены дрогнули, немногочисленные стекла в окнах водопадом осколков осыпались на пол.