Страница 73 из 75
— Поразительная безответственность. Или ваши мужчины своим чувствам не хозяева?
— А ваши влюбляются только по разрешению?
— Речь об укоренившейся привязанности, а ведь на стадии её зарождения с ней вполне можно справиться. Обычно. Если есть желание. Впрочем, это не та тема, как понимаю, которая тебя интересует.
— Мне всё интересно. Только, думаю, у тебя гораздо больше вопросов, чем у меня.
— Да, верно. Я не могу понять, зачем самому мужчине затруднять себе жизнь. Ведь его жена — хозяйка в доме, она, по идее, определяет то, каким будет дом, быт, досуг. А если жены две? Три? Само собой, последуют выяснения, кто главный, кто какие вопросы будет решать и как именно. Может быть, женщинам удастся благополучно поделить сферы влияния, но не всегда же и не везде. И тогда мужчину ждёт ад вместо комфорта семейной жизни. Как у вас решаются такие вопросы?
— Не представляю. У меня одна жена. К тому же, насколько мне известно, у нас не принято, чтоб подобные вопросы решались мужчиной. Женщины как-то разбираются сами.
— Как-то?
— Ну согласен, гаремные проблемы — обычное дело. Однако традиции есть традиции. Неужели у вас мужчины в одной семье не соперничают?
— Конечно, соперничают. Но их жизнь не ограничивается домом и двором, и обычно обязанности делятся без проблем. Кто-то обихаживает стада, кто-то землю обрабатывает, кто-то охотится или занимается ремёслами — у мужчин всегда широкий выбор, чем себя занять. Женщина ведь более ограничена тем фактом жизни, что в браке у неё, как правило, рождаются дети, и хозяйство тоже ложится на неё.
— Ну пожалуй. А можно вопрос — в вашем мире всем женщинам хватает мужей? Не бывает так, что некоторые остаются вообще без мужа, в то время как у кого-то мужей сразу трое или четверо? Ведь природа обычно организует всё так, чтоб женщин и мужчин в мире было примерно одинаково.
— Разумеется. Многие наши женщины сознательно решают не вступать в брак — они предпочитают служить богам или практиковать магию, которая несовместима с деторождением.
— А это какая? — заинтересовался я. — Откровенно говоря, в магии я полный профан…
— Это почти любая энергоёмкая магия. И ещё исследовательская. При беременности можно использовать только самые простые типовые чары, ни в коем случае не применять боевую, пространственную, стихиальную магию — и это с первых же дней. А такого о себе женщина почти никогда не знает. С момента, когда она вступает в брак, очевидно, что беременность может наступить в любой момент, какая уж тут магия. Вот и идёт разделение. Женщин, желающих завести семью, детей, заниматься хозяйством, не хватило бы на всех мужчин, если бы каждая решила ограничиться только одним мужем.
— Понимаю. И много ли среди ваших женщин чародеек?
— Хватает. Я тоже, к примеру, владею кое-какой магией. Не сейчас, когда ваши ребята что-то такое сделали со мной, отчего даже элементарное магическое видение не даётся.
— Ну прости. Ты всё-таки в плену.
— Спасибо, что напомнил, — усмехнулась Аипери. — По твоим вопросам мне подумалось, не хочешь ли ты утверждать, будто у вас женщины не занимаются магией?
— Но всё именно так и есть. Женщины-военнослужащие у нас имеются, а вот женщин-магов — увы! — нет.
— Увы?
— Я бы не отказался, если б какая-нибудь из моих дочерей решила обучаться чародейству. В конце концов, существуют же разные средства, которые не позволят беременности наступить тогда, когда она неугодна — например, во время войны или в ходе важных серьёзных исследований. И так дама могла бы совмещать магическую практику с рождением детей, ежели бы ей того захотелось.
— И что это за средства?
— Не уверен, что тебе стоит обсуждать это со мной. Когда-нибудь потом могу предложить тебе побеседовать об этом с моей женой. Я ведь у неё не спрашивал, как она действовала. Но средство оказалось эффективным, она забеременела первым ребёнком именно тогда, когда это было по-настоящему разумно и выгодно для самого ребёнка.
— Выгодно для ребёнка?
— Долго объяснять. Придётся пускаться в экскурс по местным обычаям и законам. Потом я обязательно тебе о них расскажу. При случае.
— Договорились. — Теперь Аипери уже смотрела на меня с симпатией. Значит, есть шанс, что в дальнейшем развернувшийся диалог будет таким же продуктивным, как сейчас. — Значит, ты не считаешь, что женщина слишком слаба и бесполезна, чтоб заниматься войной или магией?
— Нет, разумеется. Я больше двадцати лет служил под началом у госпожи Солор, которая очень даже толково управляла армией Империи и за свою жизнь выиграла три крупные войны. Я понимаю, что далеко не каждая женщина способна, как она, на такие подвиги. Но ведь и не каждый мужчина тоже.
— Мне показалось, твои люди придерживаются совершенно других взглядов.
— Мои люди мне не указ. Я и без них разберусь, во что мне верить и как считать.
— Подход настоящего командира, — одобрила пленница. — И настоящего вождя. Не могу не одобрить. С таким мужем, как ты, и любая из наших женщин, возможно, предпочла бы создать единобрачную семью. Это было бы осмысленно. Возможно…
— Я польщён. Что ж, с вашими семейными традициями я, наверное, разобрался. А как насчёт традиций экспансии? Традиций ведения войны? Эти вопросы ты со мной согласна обсуждать?
Аипери приподняла бровь.
— А разве твоя Империя не ведёт войны за новые территории?
— Ну начнём с того, что это не моя Империя.
— Ты ведь понял, о чём я.
— Понял. Но шутки или неосторожные высказывания на эту тему имперскому аристократу могут стоить головы. И не только аристократу. И не только головы. Поэтому приходится быть осторожным и скрупулёзным в подборе формулировок даже в разговоре с чужаками, вроде тебя.
— Понимаю, хоть и с трудом. Допустим. Но на вопрос-то ты ответишь?
— Готов припомнить уроки истории. Да, Империя проводила военные операции на территориях соседних государств с целью присоединить их к себе. Когда соседние государства закончились, экспансия прекратилась. Далее, в силу определённого стечения обстоятельств… Словом, Империи пришлось вступить в войну с одним из демонических миров ради того только, чтоб просто выжить. И задавить его, подчинить своей воле.
— Ваш мир имеет выход на демонические миры?
— А ваш — нет?
— Нет. К сожалению.
— Почему это — к сожалению? Спрашиваю, как человек опытный, знающий, какая это головная боль — соседство и постоянное взаимодействие с демонами.
— Охота на демонов могла бы быть очень продуктивной и полезной.
— Мужицкое напряжение сбрасывать и удовлетворять жажду войны? Наверное, да.
— К тому же оттуда могут поступать очень ценные энергии. Демоны способны дать ценные и редкие ингредиенты для чародейства.
— А ещё оттуда лезут гадские и мерзкие твари, способные в одиночку раскатать целый крестьянский посёлок, причём лезут постоянно.
— Мда, любое преимущество идёт об руку с недостатками. Согласна.
— А ваши соотечественники, значит, пришли сюда потому, что больше некуда было идти воевать? Как понимаю, разные кланы между собой не воюют.
— Раньше бывало. Сейчас это не принято. Да, к тому же высшие кланы давно уже все между собой породнились. Нет, мы пришли сюда не потому, что нам захотелось повоевать. Нужны новые земли. И даже самые северные тоже могут быть полезны. Любые земли всегда нужны, тем более нам, народу в большей степени кочевому, чем оседлому.
— Да-да… Я помню своё недоумение, когда узнал об этой вашей особенности. Раньше всегда считал, что народ может быть либо кочевым, либо оседлым, но не в сочетании.
— Но ведь это намного удобнее. Преимущество оседлой жизни — возможность обрабатывать землю. Преимущество кочевой — свободный выпас стад и их приумножение. Но если есть возможность обеспечить только преимущества и избавиться от недостатков, так к чему себя ограничивать? Магические системы давно и всесторонне испытаны, не приходится оставлять при них много народу.
— Очень интересно. Земледелие — необходимая часть хозяйства, и когда есть возможность с помощью магии высвободить рабочие руки, это только на благо.