Страница 46 из 52
— Прошу вас, Люси, вы это заработали. Как вы думаете, он дорогой?
Это она спросила уже у ее брата.
Глаза Бернара расширились от изумления. Он взял перстень из рук Софьи — Люси отчего-то медлила — и внимательно его осмотрел.
— Если я хоть что-то в драгоценных камнях понимаю, — медленно проговорил он, — это дорогая вещь. Она принадлежит вам? Если да, то за какие заслуги вы дарите ее моей сестре? Не за то же, что она привезла вас к нам переночевать? А если за что-то другое, то у Люси могут быть серьезные неприятности.
Он сразу так сильно изменился, что теперь Соня без колебаний поверила, что Бернар мог быть офицером-наемником. Он как-то весь подобрался, его тон стал жестким и напористым.
Странно, но общение с Бернаром Ролланом подхлестнуло ее воображение, которому она старалась в последнее время волю не давать — слишком далеко от действительности оно ее порой уводило.
Потому Соня уже не удивилась, когда он предложил ей руку и тоном, не терпящим возражений, сказал:
— Не хочет ли ваше сиятельство немного прогуляться по нашему обширному имению?
Люси прыснула. Ее рассмешило словечко «имение» применительно к их дому на окраине небольшого села, к которому примыкал небольшой цветник и чуть большего размера огород.
— Рассказывайте, — поторопил Соню Бернар, когда они отошли от дома достаточно далеко, чтобы никто не мог их услышать.
— Но что вы хотите знать? — Соня притворялась непонимающей.
В какой-то момент ей даже захотелось разозлиться и потребовать, чтобы ее в конце концов оставили в покое. Но, к счастью, опомнилась: что она будет делать одна в этом самом покое? А тут рядом с нею появился человек, на которого она сможет положиться… Сможет? Ну почему судьба постоянно не оставляет ей времени просто подумать?!
— Я вам помогу, — сочувственно улыбнулся Бернар в знак понимания ее заминки. — Насколько я понял, в наших местах вы застряли случайно, в силу непредвиденных обстоятельств.
Соня кивнула.
— Значит, вы здесь никого не знаете. Опять кивок. — Соня понимала, к чему он клонит. В любом случае ей придется «покупать кота в мешке». Если, мол, она вынуждена будет поверить кому-то незнакомому, почему тогда не довериться тому, под чьим кровом она провела ночь и с кем делила хлеб-соль…
— Итак, вы ехали в сопровождении… небольшой охраны. Надо думать, чтобы не привлекать к вашей поездке постороннего внимания. Но все равно вы попали в засаду?
— Наверное, это называется именно так, — согласилась Соня. — Я думаю, нас ждали.
— Может, это были просто разбойники? Напали на вашу карету…
— Открыли дверцу и потребовали: «Немедленно отдайте письмо королевы!»
— Вон даже как! — восхищенно присвистнул Бернар. — Вы — посланница самой королевы. О таком счастливом случае я и мечтать не смел!
23
— Итак, мадемуазель Софи, вы либо доверяете мне, либо не доверяете. Третьего не дано. Но оговорюсь заранее: если все же решите доверять, то во всем. Иными словами, если я предлагаю что-то, вы это не оспариваете, не отвергаете, а верите, что решение правильное, потому что я опытнее вас и лучше знаю те края, куда мы держим путь.
— Вы же говорили, что не были в Австрии.
— Неважно. Я знаю, как там может быть, в то время как вы и этого не знаете… Я же просил — без обид… Что это вы скривились? Кое-что натерли? Нужен привал? Пожалуйста, привыкайте к лошади побыстрее, а то вы сидите на Шери, как, прошу прощения, собака на заборе… Ну вот, вы опять съехали на сторону!
Соня страдальчески улыбнулась Бернару, но ничего на его замечание не ответила. Они ехали верхом, а поскольку Соня сидела на лошади первый раз в жизни…
— Почему я всегда считал, что аристократки непременно умеют ездить верхом? — нарочито недоумевал Бернар, с усмешкой наблюдая ее попытки держаться в седле прямо и с достоинством. Прямоты хватало на несколько мгновений, а потом круп лошади словно уходил из-под нее, и Соня заваливалась набок, лихорадочно хватаясь за поводья.
Наконец Бернар сжалился над нею и бесстрастным голосом объявил:
— Привал!
Спешился сам, а потом снял с коня княжну, которая от усталости просто свалилась к нему в руки. Так было в первый день пути, и Соня уже стала сомневаться в том, что она когда-нибудь освоит этот вид передвижения.
После отдыха ей было страшно и подумать, что до вечера опять придется скакать — почему этот мсье Роллан не предложит ехать шагом? В тот вечер она заснула, не раздеваясь. Бернар усмехнулся, но ничего не сказал.
На второй день пути Соня приноровилась сидеть прямо, а на третий спешилась почти самостоятельно — Бернар всего лишь придержал ее.
Теперь они сидели в тени какого-то раскидистого дерева.
Княжна предавалась своим размышлениям, в то время как ее сопровождающий доставал съестные припасы.
…Как она ни сопротивлялась, но свою одиссею рассказала Бернару от начала до конца. Почти. Моменты, которые княжну не слишком красили, но имели место, она благоразумно опустила. О Фуше Соня сказала лишь мимоходом. Собирались, мол, послать с нею одного человека, но он захворал, что-то случилось с его головой…
Но Бернар на ее рассказ о Фуше почему-то заинтересованно откликнулся:
— Вот видите, ваше сиятельство, насколько милостива судьба к некоторым своим любимцам? Как вы считаете, этот человек — выдающийся?
— Ничуть! — несколько горячее, чем следовало, откликнулась Соня. — По-моему, для него в жизни главное — женщины и титулы.
— Иными словами, по-вашему, Фуше человек ничтожный?
— Именно, ничтожный!
— Тогда примите мои соболезнования.
— Чего вдруг?
— Вы не только никогда не найдете для себя мужчину, а значит, не выйдете замуж, но и вообще не сможете жить в светском обществе, тем более при дворе.
— Это почему же? — поинтересовалась уязвленная Соня.
— Потому что мужчины в основном такие, как этот ваш Фуше: интересуются исключительно женщинами и титулами. Причем именно к таким мужчинам судьба на редкость благосклонна.
Роллан посмотрел на ее огорченное лицо и громко расхохотался.
— Такое впечатление, что вы до последнего времени жили в монастыре, где жизнью внешнего мира вовсе не интересовались, но уж никак не при французском дворе.
— Я пробыла в Версале всего около недели, — пробормотала Соня. Прав Бернар, она, как наивная девочка, продолжает смотреть на мир глазами героинь из прочитанных ею книг, хотя жизнь постоянно убеждает ее в ошибочности таких представлений.
Если рассуждать подобно ему, судьба Соню бережет. Иначе зачем тогда она послала ей Бернара? Ведь если бы не он, Соня не только не смогла бы продолжать путь, но скорее всего сразу попалась бы в руки тех, что остановили карету накануне и убили почти всех ее сопровождающих.
Сама она до такого никогда бы не додумалась… Бернар сразу же после разговора с нею исчез на полдня, а потом, вернувшись, выложил ей свой план: он решил отдать внаймы карету. То есть в ней до Страсбурга будут ехать трое торговцев, а управлять экипажем станет специально нанятый им кучер, который хорошо знает дорогу.
Ни в какие подробности своих нанимателей Бернар посвящать не стал, но дал понять, что хозяин приказал перегнать карету в Страсбург и он решил мимоходом заработать. Это торговцы понять могли: в самом деле, чего гонять пустой экипаж, а им самим ехать в куда менее удобном многоместном дилижансе?
Стало понятным, почему молодой человек — явный пройдоха! — взял с них совсем недорого. Сколько бы ни взял, а ему хватило, чтобы и кучеру заплатить, и себе оставить на мелкие расходы. От Сони он не стал своей небольшой прибыли скрывать, а она ни на что и не претендовала — денег ей и своих хватало.
Таким образом, в удобной карете ехали другие, а княжна с Бернаром теперь добирались до границы верхом. Причем Соня — в мужской одежде. Ей пришлось с помощью Люси подогнать по себе один из костюмов Савари, найденных в его багаже. Остальные вещи графа она отдала Бернару — по его замыслу, молодые люди должны были вместе прибыть в Вену в карете как муж и жена по тем документам, которые в Версале передала ей герцогиня де Полиньяк.