Однажды в Октябре

Я вздохнул, - Товарищ Сталин, давайте я буду говорить откровенно... - Сталин задумчиво кивнул, - Мне кажется, что это будет непростой разговор.

- А кто вам обещал, что все будет легко и просто? - парировал я.

- Тоже верно, - кивнул мне Сталин, - но нет таких крепостей на свете, которые не смогли бы взять большевики. Говорите, товарищ Тамбовцев, я вас внимательно слушаю?

- Примерно через сутки в Петрограде высадятся примерно пять сотен бойцов, прекрасно обученных, вооруженных и экипированных. С учетом их подготовки, вооружения, техники, боевого духа и решимости, их можно было бы приравнять к нынешнему армейскому корпусу. Теперь вы понимаете, что "бешеный тигр", о котором говорится в пословице, уже на подходе.

Попав в город, наши люди пинком вышвырнут правительство Керенского, и власть можно будет передать в руки тех, кто остановит распад страны и превращение ее в колонию европейских государств. И не только европейских. Вакуум власти надо заполнить немедленно. Мы, с Николаем Михайловичем несмотря на то, что нас разделяет без малого век, единогласно сошлись в одном - той силой, которая будет способна остановить распад страны и иностранную интервенцию, могут стать только большевики. Только вот вопрос - согласна ли партия большевиков вообще, и товарищ Сталин в частности, взять на себя этот страшный груз ответственности? Скажу сразу, в наше время большевики взяли власть, и спасли страну. Но каких жертв и крови это все стоило... Мы хотим, чтобы те муки страдания в этот раз не повторились.

По ходу моего рассказа Сталин то краснел, то бледнел. На его лице явственно обозначились оспинки, обычно незаметные. Потом он вытянул из кармана коробку с папиросами и закурил. Я ему не мешал, и не торопил с ответом. Такую информацию нужно переварить не спеша.

Наконец, раздавив в пепельнице окурок, Иосиф Виссарионович пристально посмотрел на меня. За эти пять минут он будто постарел на десять лет,

- Непростую задачу, товарищ Тамбовцев, вы поставили передо мной. Мне приходилось бежать с каторги, участвовать в "эксах", не бояться ни бога, ни черта. Но каждый раз, что-то приходилось делать впервые. Как вы правильно заметили, товарищ Тамбовцев, нам - большевикам, никто не обещал, что будет легко. Могу ли я переговорить с адмиралом Ларионовым?

- Можете, товарищ Сталин, только я бы посоветовал вам побеседовать, с Виктором Сергеевичем вживую, с глазу на глаз. Вы прекрасно понимаете - почему именно так, и никак иначе...

А вот радиостанция нам сейчас понадобится. Надо согласовать время и место передачи "посылки" из будущего.

По рации я вызвал в типографию Вадима Свиридова с его "мобильным радиоузлом" за спиной. Зайдя в закуток, он быстро, по-деловому, скинул рацию с плеч и стал разворачивать свою бандуру, что-то бормоча себе под нос. Минуту спустя, включив питание, Вадим стал настраивать рацию, перебирая каналы. Генерал Потапов с изумлением смотрел на нашего "маркони". Ведь полевые радиостанции в это время - представляли из себя кучу ящиков и сундуков, перевозимых на двух пароконных повозках.

Наконец, видимо добившись приемлемого результата, он быстро проговорил, - "Гнездо", я "Пегий", как меня слышите, прием? - Вадим вызывал флагмана нашей эскадры. - Среди шороха и потрескивания мы услышали голос радиста с "Кузнецова", - "Пегий", я "Гнездо", слышу вас на четверку, прием...

- Я взял у нашего радиста микрофон, - "Гнездо", я "Дед", дайте "Третьего".

Некоторое время пришлось подождать и вот в динамике прозвучал вполне узнаваемый знакомый голос Коли Ильина, моего бывшего коллеги,

- "Дед", я "Третий", слушаю тебя, прием.

- "Третий", я "Дед", - сказал я, - когда будет отправлена посылка для товарища Сталина? Мы готовы принять ее в любое время, прием.

После короткой паузы Ильин ответил, - "Дед", посылку вам отправим через минут сорок, у нас возникли небольшие трудности при печати. Но, уверен, картинка всем очень понравятся. Все что называется в цвете, снимали с подсветкой от горящих германских кораблей.

- "Третий" я "Дед", будем ждать вашего сигнала...

- Александр Владимирович, - обратился ко мне генерал Потапов, - я предлагаю место приземления вашей летающей машины - ипподром в Коломягах. Бегов там сейчас, считай что нет, место практически безлюдное. Я возьму в гарнизонном гараже грузовичок с охраной, и можно будет доставить, как вы говорите, "посылку" хоть в Смольный, хоть куда, не более, чем за час.

- Спасибо, Николай Михайлович, - поблагодарил я генерала, - но товарищ Сталин уже решил не скрывать своей связи с нами, поэтому вертолет мы приземлим... - я повернулся к товарищу Сталину, - в этом дворе пожалуй маловато места - размах винтов этой машины семь с половиной саженей, да еще воздушные потоки во дворе-колодце... пилот просто не возьмется сажать машину. Лучше использовать то же место в Таврическом саду, в котором мы и высадились этой ночью, когда мы прибыли сюда.

Сталин утвердительно кивнул, соглашаясь с моими доводами, и я снова вызвал по рации Ильина, - "Третий", место посадки прежнее, Таврический сад. Экипаж в курсе!

- "Дед", все понял, - сказал Ильин, - время прибытия откорректируем позднее.

- Вот и все, - сказал я, - передав трубку радисту. Будем ждать посылку. Посмотрев на изумленные лица Сталина и генерала Потапова, я улыбнулся, - вижу, что у вас появилось много вопросов к нам. Я готов на них ответить.

- Вопросы есть, как же без них, -генерал Потапов достал из кармана записную книжку, полистал ее, что-то прикинул, а потом сказал,- Александр Васильевич, а что, если я пошлю с вашим, как вы его называете, "вертолетом", моего представителя. Нам желательно установить и поддерживать связь с вашим командованием, - он вздохнул, - у нас, это называется делегат связи.

   - У нас тоже, Николай Михайлович, - сказал я, и добавил, - Я думаю, что это будет наилучшим вариантом, в преддверии так сказать предстоящих важных событий.

   Генерал Потапов кивнул, - Вот именно. К сожалению, мне самому нет возможности отлучиться из Петрограда, илично познакомиться с вашей эскадрой и адмиралом Ларионовым. Но я готов созвониться с генерал-майором Михаилом Дмитриевичем Бонч-Бруевичем, который несколько дней назад по приказу Керенского отстранен от командования Северным фронтом. Обстановка в районе Рижского залива ему достаточно хорошо известна. Я думаю, что общение вашего командующего с Михаилом Дмитриевичем будет полезно для обеих сторон.

   Я вопросительно посмотрел на товарища Сталина. Тот прошелся по выгородке взад-вперед и задумчиво проговорил, - Я бы, со своей стороны, попросил бы, отправить на вашу эскадру представителя от нашей партии. В качестве такового я хочу предложить товарища Дзержинского, Феликса Эдмундовича. Он недавно приехал из Москвы для участия во Всероссийском Демократическом совещании, которое закончилось неделю назад.- неожиданно Сталин хитро прищурился, - Скажите, а у вас, в будущем, помнят товарища Дзержинского?

   Я только молча развел руками в ответ на этот вопрос Сталина. Фотографии "Железного Феликса" до сих пор украшают кабинеты высокопоставленных чинов ФСБ. Поговаривают, что оно есть и в кабинете САМОГО...,

   - Товарищ Сталин, - сказал я, - мы прекрасно помним всех вас. Только многих наши современники знают лишь по фамилиям. К сожалению, как сказал классик: "Мы ленивы и нелюбопытны...". Но, в данном случае вы угадали, товарищ Дзержинский - воистину великий человек.

   Сталин устало потянулся, и, извинившись, вышел из закутка. Через несколько минут он вернулся,гордо демонстрируя свежий оттиск первой полосы газеты "Рабочий путь". Больше половины ее занимало экстренное сообщение о разгроме германской эскадры у берегов архипелага Моонзунд. На самом видном месте огромным кеглем - почти санспарелью, был набран заголовок: "Историческая победа Революционного Красного Балтийского флота! Вражеское нашествие на Петроград с целью удушения революции, завершилось полным разгромом неприятеля!".