Страница 75 из 103
Интересно, мимолётно задумался Гарри, сколько там внутри вещей и как выглядит полный инвентарный список?
Наконец Дамблдор вылез из ящика, держа в руке искомый предмет, который он положил на стол рядом с камнем.
Им оказался потёртый и потрёпанный учебник «Зельеварение: промежуточная ступень» за авторством Либатиуса Бораджа. На обложке была нарисована дымящаяся колба.
— Это, — возвестил Дамблдор, — учебник по зельеварению твоей матери за пятый курс.
— Который мне следует всегда держать при себе, — догадался Гарри.
— В котором сокрыта ужасная тайна. Тайна, раскрытие которой сулит катастрофу, так что я вынужден потребовать от тебя поклясться — всерьёз поклясться, Гарри, что бы ты о ней ни подумал — никогда и никому про неё не рассказывать.
Гарри покосился на учебник по зельеварению его матери за пятый курс, в котором, судя по всему, была сокрыта ужасная тайна. Вот в чём проблема — Гарри подобные клятвы и впрямь уважал. Для определённого сорта людей каждая клятва нерушима.
И…
— Хочется пить, — сказал Гарри, — а это дурной знак.
Дамблдор и не подумал отвлечься на сие загадочное утверждение.
— Клянёшься, Гарри? — Дамблдор внимательно смотрел ему в глаза. — Иначе я не смогу тебе ничего рассказать.
— Да, — решился Гарри. — Клянусь.
Иногда плохо быть когтевранцем, для которого немыслимо отказаться от такого предложения, ведь иначе он сгорит дотла от любопытства. И всем об этом известно.
— А я в ответ клянусь, — сказал Дамблдор, — что то, о чём я тебе поведаю, — сущая правда.
Дамблдор открыл книгу на случайной, кажется, странице, и Гарри склонился над ней.
— Видишь на полях заметки? — тихим голосом, почти шёпотом спросил Дамблдор.
Гарри присмотрелся. Желтеющие страницы описывали способ изготовления какого-то «зелья орлиной величественности». О многих его ингредиентах Гарри даже не слышал, да и названия были какие-то не английские. На одном из полей было написано: «Интересно, что будет, если сюда подмешать кровь фестрала вместо черники?» А сразу за этой надписью другим почерком: «Будешь несколько недель болеть и, возможно, умрёшь».
— Вижу, — сказал Гарри. — Ну и что?
— Вот этим почерком, — Дамблдор указал на вторую надпись, — написаны заметки твоей матери. А вот эти, — он перевёл палец на первую, — писал я, сделавшись невидимым и тайком пробравшись в её комнату. Лили была уверена, что их пишет один из её друзей, из-за чего у них случались просто грандиозные ссоры.
И именно в этот миг Гарри наконец уверился, что директор Хогвартса и в самом деле сумасшедший.
Дамблдор смотрел на него всё тем же серьёзным взглядом.
— Ты понимаешь, к чему я клоню, Гарри?
— Э-э, — сказал Гарри, растеряв все слова. — Извините, я… не совсем…
— Ну что ж, — вздохнул Дамблдор. — Значит, и твой интеллект не безграничен. Я, кажется, очень поторопился. Давай притворимся, что я ничего такого зазорного не сказал?
Гарри, растянув губы в неестественной улыбке, поднялся со стула.
— Конечно-конечно, — быстро сказал он. — Знаете, как-то уже поздно, и я проголодался, так что пора мне на обед, правда.
И, не откладывая это дело в долгий ящик, метнулся к двери.
Ручка отказалась поворачиваться.
— Ты меня ранишь прямо в сердце, — произнёс тихий голос Дамблдора из-за спины. — Разве ты не понимаешь, что рассказанное мной — это знак доверия?
Гарри медленно развернулся.
Перед ним был очень могущественный и очень сумасшедший волшебник с длинной серебряной бородой в шляпе-мухоморе и трёхслойной розовой пижаме (во всяком случае, только так можно было назвать эту одежду с магловской точки зрения).
За спиной Гарри была дверь, которая сейчас отказывалась работать.
У Дамблдора был усталый и печальный вид, словно у старого волшебника, который хочет опереться на магический жезл, но не может по причине его отсутствия.
— Нет, ну правда, — посетовал Дамблдор, — только попробуешь немного разнообразить события, вместо того чтобы следовать опостылевшему за сто десять лет штампу, и люди начинают от тебя убегать. — Старый волшебник грустно покачал головой. — Не ожидал от тебя такого, Гарри Поттер. Я слышал, что ты и сам среди друзей слывёшь чудаком. Я знаю, что они не правы. Не окажешь ли мне такую же услугу?
— Откройте, пожалуйста, дверь, — сказал Гарри дрожащим голосом. — Если хотите, чтобы я вам когда-нибудь доверился, откройте дверь.
Из-за спины послышался звук отворяющейся двери.
— Я тебе ещё не всё сказал, — сообщил ему Дамблдор, — и если ты уйдёшь сейчас, то кое о чём так и не узнаешь.
Иногда Гарри ненавидел свою когтевранскую сущность.
Он ни разу не причинил вред ученику, — твердил внутренний гриффиндорец Гарри. — Напоминай себе об этом, и ты не поддашься панике. Ты же не убежишь только из-за того, что началось что-то интересное?
Нельзя хлопнуть дверью в лицо директору! — внёс свою лепту внутренний пуффендуец. — А вдруг он начнёт снимать баллы? Он может серьёзно осложнить твою жизнь в школе, если тебя невзлюбит!
Та часть Гарри, которая ему не очень-то нравилась, но которую было непросто заглушить, напоминала о потенциальных преимуществах, которые он обретёт, будучи одним из немногочисленных друзей этого чудаковатого старого волшебника, который тем не менее занимает посты директора Хогвартса, верховного чародея Визенгамота и председателя Международной Конфедерации Магов. И, к сожалению, внутренний слизеринец Гарри намного лучше Драко умел перетягивать на Тёмную Сторону, потому что уговаривал фразами вроде «бедняга, похоже, ему необходимо всласть перед кем-то выговориться, правда?», и «не хотелось бы, чтобы столь могущественный человек оказался под влиянием кого-нибудь менее благородного», и «интересно, какие удивительные секреты можно выведать у Дамблдора, если с ним подружиться», и даже «спорим, у него о-о-очень интересная коллекция книг».
Вы сборище психов, сообщил Гарри внутреннему собранию, но все его составные части проголосовали «за», так что оставалось только подчиниться.
Гарри повернулся, сделал шаг к двери, вытянул руку и решительно её захлопнул. Мнимая уступка — если бы Дамблдор захотел, он легко мог бы заставить его остаться, но, возможно, это произведёт на старика благоприятное впечатление.
Повернувшись назад, Гарри обнаружил, что могущественный невменяемый волшебник вновь дружески улыбается. Это, должно быть, хороший знак.
— Пожалуйста, больше так не делайте, — сказал Гарри. — Мне не нравится чувствовать себя словно в мышеловке.
— Приношу свои извинения, — искренне произнёс Дамблдор. — Но было бы весьма недальновидно отпустить тебя без камня твоего отца.
— Ах, ну конечно, — сказал Гарри. — Как я мог предположить, что дверь откроется до того, как все предметы для квеста перекочуют в мой инвентарь.
Дамблдор кивнул, продолжая улыбаться.
Гарри подошёл к столу, перетащил кошель-скрытень по поясу вперёд и, натужившись всей своей одиннадцатилетней силой, скормил ему треклятый булыжник. Он даже почувствовал, как его вес постепенно уменьшается по мере того, как булыжник исчезает за расширившейся кромкой кошеля. Когда камень исчез полностью, отчётливо послышался недовольный звук.
Учебник по зельеварению матери за пятый курс (в котором была сокрыта тайна, которая и впрямь оказалась довольно ужасной) отправился вслед за камнем.
А затем внутренний слизеринец предложил хитрый способ снискать расположение директора, который он преподнёс таким образом, что, к сожалению, завоевал поддержку большинства когтевранской стороны.