Один Из Восьми

— Сарги? — тихим хором произнесли «студенты», и Иван только развел руками.

— Или Рьялхи, — уточнил он. — Но только сами, без посредников. Их мы пока переиграть и отследить не в состоянии. Но почему они сунулись в эти подземелья? Что они здесь ищут?

— Если ваш Вэй Тьяо шпион Саргов, — напомнил Борис, — То они должны быть в курсе его подозрений насчет причастности властей к твоим делам.

— Тогда чего они ждали? — поинтересовался Иван. — Мы еще в прошлом году от Вэя прятались, да и после нашей стычки он стал тише воды и ниже травы. Может, молчал и не делился своими соображениями? Хотя вряд ли его мнение что-то значит…

— Возможно, это профилактика, — предположил Вадим. — Может, они и вправду что-то готовят и хотят убедиться, что тут, под землей, точно никого нет. Из тех, кто их интересует…

— Для этого есть сканеры, которые мы бы давно засекли, — объяснил Иван. Но на такой глубине возможно только очень грубое сканирование, которое легко обмануть. Что мы уже несколько раз делали со сканерами Рьялхи. Хотя, теоретически, это мог быть кто угодно. И мы не позволили «дальнобойным» сканерам видеть больше, чем положено. По идее, если их интересует этот район, они пришли бы сюда со специальной аппаратурой, или с работающими в полную силу имплантами. Ничего подобного не было.

— Значит, Сарги пока не знают ценность поиска, — заключил Михаил. — И решили просто проверить, вдруг что-нибудь попадется. В принципе, встреча с нами может их насторожить.

— Явных следов нет, но успокаиваться рано, — заключил Иван. — На сегодня все, спасибо за идеи, друзья. Буду думать, что делать дальше. Теперь всем спать. Тебя, Борис, это тоже касается. Я послежу за твоими «заливками». Что у нас на очереди, Венера? Со своей «знатною воздушною атмосферой»?

— Точнее старика Ломоносова не скажешь, — усмехнулся Борис. — Ладно, принимай вахту. Что-то я уставать стал… Хоть чувствую себя получше, но что-то такое…

— Не смущай молодежь нашими стариковскими ворчалками, — улыбнулся Иван. — Ты, дружище, сейчас в лучшей форме, чем был двадцать лет назад. Твоя усталость чисто психологическая. И думаю, ты это и сам понимаешь.

— Да ну тебя, — в шутку обиделся академик. — Шибко умный ты, подо все теоретическую основу подводишь. Ладно, пойду…

И академик, все еще усмехаясь, удалился в свою «келью» удивительно бодрой для такого возраста походкой, оставив Ивана наедине со «студентами», которые расселись по своим рабочим станциям.

— Сколько у нас времени до очередной коррекции? — спросил Иван.

— Час пятьдесят, — не глядя на часы, отрапортовал Михаил. Молодец, руководящая хватка есть, недаром Борис уже доверяет ему полноценный контроль над процессом коррекций. Вадим все-таки больше ученый, а не администратор, и главное, он даже рад возможности заниматься исключительно научно-технической стороной. Вот и хорошо, а то не хватало нам тут зависти и интриг…

— И что заливаем? — продолжил расспросы Иван.

— Даем часть информации Хрущеву и Кеннеди, — так же четко объяснил Михаил. — Готовим почву для перехода на ядерную тягу. Политические проблемы нужно решать сильно заранее, чтобы Королев и Браун не спотыкались на всякой рутине типа протестных движений или открытого саботажа.

— Внедряем экологические стандарты, — нетерпеливо встрял Вадим, — Но без того «зеленого» маразма, что был у нас в начале века.

— А что у нас с Венерой? — спросил Иван. — Когда долетят? Есть результаты?

— Пока нет, — покачал головой Михаил, — Завтра с утра все узнаем. Но они там очень быстро учатся. Еще пять-десять «их» лет, и нам просто нечему будет их учить, в плане строительства межпланетных аппаратов. Мы же только подсказываем, вываливаем опыт поколений… А они там все внедряют и уже кое в чем ушли вперед.

— Предки не глупее нас, — вставил свою реплику Вадим с несвойственной ему философской ложкой дегтя. — А если по-честному, то даже умнее.

Повезло нам с ребятами, с облегчением подумал Иван, собираясь просмотреть записи последних сеансов связи с прошлым. В конце концов, даже когда проект закончится, без дела и без работы уж точно не останутся. Уже даже сам Верховный намекал…

Но оторваться от текущих дел и погрузиться в картинки из прошлого Ивану не удалось. Снова перед его мысленным взглядом появились желтые предупреждающие значки. Опять кто-то лезет… Иван со вздохом отодвинул почти допитый чай и поднялся на ноги. День, похоже, предстоит длинный…

КВЦ, Калининград-6, 1963 год

Королев вертел в руках великолепный отпечаток снимка Венеры, полученный напрямую от коллег из Лаборатории реактивного движения. Это был довольно четкий, хоть и черно-белый снимок, сделанный с пролетной траектории одним из американских «Маринеров». Мраморный шар с едва различимыми полосками облаков, и ничего более не разглядеть. Ценность таких снимков, конечно же, чисто популяризаторская. Но есть и другие кадры, снятые через УФ-фильтр, где видна характерная игрек-образная структура облаков с довольно мелкими деталями.

И что же мы знаем о Венере? И много, и мало. Разумеется, нельзя даже сравнить нынешнее знание с тем, что было еще лет пять назад. Да что там, и три года назад не было почти никакой информации, а только начинались попытки поймать отраженный луч локатора. В то время удалось только более-менее точно определить разве что расстояние. Но уже через год удалось повысить чувствительность эксперимента настолько, чтобы «поймать» допплеровский эффект от вращения планеты, и это дало целый поток новых открытий. Стало ясно, что вращается планета крайне медленно, совершая оборот за 243 дня, что в сложении с движением вокруг Солнца приводит к тому, что солнечные сутки на Венере длятся почти 117 земных суток. Такая неторопливость скорее подошла бы Марсу!

Выяснилась еще одна пикантная деталь. Период повторения максимальных сближений Венеры с Землей получился равным 584 суткам. Значит, за это время на планете проходит точно пять солнечных суток! Именно поэтому получается, что в каждом нижнем соединении Венера обращена к Земле одной и той же стороной, и объяснения этому пока не было. Приливные силы между двумя планетами для этого недостаточно сильны…

Узнать что-то большее, к сожалению, не представлялось возможным, но вот уже подоспели и космические средства. Американцы и русские успели запустить по одному довольно простому аппарату к Венере в окно 1961 года, но в отличие от марсианской эпопеи, долететь смог только американец. Утешало лишь то, что состав аппаратуры и экспериментов был практически одинаковым и самое главное, удалось провести наблюдение радио-затмения, когда аппарат был заслонен диском планеты. Именно из этого был извлечен основной массив информации. Ученые не повторили ошибок из другого мира, и интерпретация данных была однозначной. Ох, и многим это не понравилось! Но приборы и эксперименты были разработаны так, чтобы оспорить результаты было трудно. Если и есть в нашей Солнечной системе ад, то он на Венере! Во всяком случае, пока мы не знаем про еще один филиал ада на Ио, спутнике Юпитера…

Температура почти пятьсот градусов и давление почти сто атмосфер. Свыше девяноста процентов углекислоты в атмосфере, кислорода почти нет. И магнитного поля нет. Конец мечтам о влажных джунглях и кишащих жизнью океанах, но в то же время начало методичного исследования. Разумеется, данные предстояло подтвердить прямыми измерениями, и момент для этого приближался. Обе стороны сумели выделить лишь по одному «среднему» носителю, но к счастью, долететь сумели оба аппарата, а водород дал неплохой резерв массы. При схожей массе почти в две с половиной тонны, аппараты были принципиально разными. Американский зонд был сам по себе легче, но нес на себе много топлива, что позволило ему выйти на орбиту вокруг планеты. Всего три дня назад аппарат совершил критически важный маневр, перейдя на высокоэллиптическую орбиту ожидания.

Машина не имела никаких фото или телекамер, но зато имела нечто другое — радар. Концепция была смелой, даже слишком смелой с точки зрения скептиков, но опять всплыло пресловутое «двойное назначение» и эксперимент был одобрен. К главной параболической антенне добавили боковой лепесток альтиметра и получили идеальный инструмент для того, чтобы пробить плотную и непрозрачную атмосферу и составить первую в истории карту Венеры. Официально, программа называлась «Венерианский Орбитальный Радар» (Venus Orbiter Imaging Radar, так называлась отмененная в нашей истории станция-прототип АМС «Магеллан» — прим. авт.), но журналисты, не в силах произнести ужасную даже по меркам английского языка аббревиатуру, предложили НАСА провести конкурс на название. В НАСА почесали в затылке, но конкурсов проводить не стали, а сами придумали название «Магеллан», при этом Фон Браун и Джеймс Уэбб упорно не признавали авторство и кивали друг на друга. Аппарат немного не дотягивал до своего прототипа из другого мира, но на годы опережал все сделанное раньше.