Белая магия

Стук в дверь отвлёк Ноа от его мыслей. Подняв голову, он увидел, что в дверях терпеливо ждёт Уэстман.

— Милорд, вам только что принесли письмо.

Ещё одно? Взяв его, Ноа посмотрел на подпись. Несмотря на размашистость, это был определённо женский подчерк. Перевернув конверт, он обратил внимание на герб на восковой печати. Он совпадал с тем, который был на письме, полученном Тони в день самоубийства. Печать Брайрли. Письмо от Августы? Становилось всё интереснее.

Милорд, несомненно, вы знаете, что владеете кое-чем, что я желала бы вернуть. Если вы захотите обсудить этот вопрос сегодня ночью на балу у графа и графини Денби, я буду в саду в одиннадцать часов.

В предвкушении нашей встречи,

Вернувшись за стол, Ноа сел. Письмо, доставленное только что от Августы (было совершенно очевидно, что оно от Августы), он положил на дальний от себя край стола. Рядом легло неподписанное стихотворение, полное угроз. Затем, открыв верхний ящик стола и достав письмо, полученное Тони в ночь гибели, и лист с цифрами, найденный в куртке Августы, Ноа положил их перед собой. Изучив каждое послание в отдельности, он начал их сравнивать.

Первые три письма не имели между собой ничего общего, строчки в них совершенно не походили друг на друга. И всё же все три письма были каким-то образом связаны с Августой. Было трудно понять, чьей рукой написана бумага с цифрами, так как в основном она содержала рисунки и символы, а не слова. И всё же казалось, что между этими символами и только что полученным письмом наблюдалось некоторое сходство. Тогда оставалось невыясненным происхождение двух других писем. Даже если не Августа прислала письмо с угрозами, то, по крайней мере, два послания были подписаны ею — письмо Тони и адресованное ему самому.

Какую игру ведёт леди?

Ноа быстро посмотрел на позолоченные бронзовые часы, висящие на стене позади него. Он не собирался появляться на балу графа Денби сегодняшним вечером, даже сказал Саре и Элеанор, что не сможет сопровождать их туда, поскольку собирается провести весь вечер дома. Он хотел ещё раз попробовать расшифровать цифры и символы на листке из кармана куртки Августы. Но это её последнее письмо определённо его заинтриговало. Возможно, наступило время положить конец всякому легкомыслию в их отношениях. Возможно, он просто должен предъявить ей всё, что у него есть — бумагу с цифрами, записку с угрозами, самоубийство Тони и предположение, что брошь семьи Кили находится у неё.

Это была идеальная ночь для преступления.

Луна скрылась за тёмными облаками, вымощенные булыжником улицы были мокрыми и скользкими из-за шедшего последние несколько часов несильного, но непрекращающегося дождя. Полночная мгла клубилась вокруг газовых фонарей, освещавших Чарльз-стрит. Сквозь сгущающийся туман они казались тусклыми блёклыми пятнами. Да, и вправду, идеальная ночь.

Августа велела кэбмену остановиться на углу улицы. Она не стала просить Дэвисона отвезти её. У него была семья, которую необходимо содержать, и она не хотела, чтобы кто-либо ещё оказался замешан в её делах, если её сегодня поймают.

В конце концов, она собиралась нарушить закон.

— Миледи, вы точно хотите выйти здеся? — спросил кэбмен, принимая у неё монету, и с подозрением осматривая окрестности.

— Да, сэр. Благодарю вас за беспокойство, но вот дом моей сестры, — она указала на ближайших особняк, сквозь тёмные окна которого не было видно ни единого огонёчка. — Сегодня ночью она останется у меня. И, представьте, она забыла взять с собой некоторые, совершенно необходимые, вещи. Вы же наверняка знаете, как мы, женщины, начинаем раздражаться, если у нас нет наших любимых духов или лучших лент для волос, — освещённая небольшим фонарём, закреплённым на стене экипажа, Августа уверенно улыбнулась. — Скорее всего, в доме темно, потому что слуги уже легли спать.

Её слова, казалось, не убедили кэбмена.

— Сегодня ночью маловато желающих ехать — из-за погоды и всякого такого. Я могу отъехать к той стороне улицы и подождать, пока вы найдёте вещички вашей сестрицы, а затем отвезу вас домой.

— О нет! — встревожившись, ответила Августа. Она похлопала его по затянутой в перчатку руке. — Благодарю вас, милейший, но в этом действительно нет нужды. Я должна ещё кое-что для неё сделать и, вероятно, это займет некоторое время. Домашние дела и всё такое. — Хотя, подумала вдруг девушка, ей определённо понадобится экипаж, чтобы вернуться домой после того, как она заберёт свой листок с цифрами из дома Ноа. — Но, может быть, вы вернётесь через несколько часов? К тому времени я уже должна буду закончить с делами сестры.

Кажется, её предложение успокоило совесть кэбмена, потому что он кивнул.

— Буду через два часа.

Улыбнувшись и поблагодарив его, Августа натянула капюшон, якобы чтобы спрятаться от дождя. На самом деле она также хотела спрятать лицо от любого, кто мог её увидеть.

Спокойным шагом она направилась к дому, который прежде указала как дом сестры. За её спиной экипаж медленно тронулся с места, кэбмен не сводил с неё глаз. Помахав ему рукой, Августа притворилась, что ищет в ридикюле ключ, а затем даже немного погремела дверной ручкой. Через некоторое время, однако, этот звук разбудил кого-то в доме, и в одном из верхних окон появился свет свечи. К счастью, это заметил и кэбмен, что успокоило его тревоги. Щёлкнув поводьями, он уехал.

Только он завернул за угол, Августа тотчас же скользнула в нишу в стене дома рядом с дверью. Там она ждала, пока открывший дверь и высунувший свою лысеющую голову дворецкий, почесав в недоумении затылок, не вернулся в дом, к теплу и уюту своей постели. Подождав ещё несколько минут, желая убедиться, что вокруг больше никого нет, Августа направилась к дому двадцать на Чарльз-стрит. Дому лорда Ноа Иденхолла из рода Девонбруков.

Подойдя к дому, она увидела, что все окна темны. Но это было неважно. Три предыдущие ночи она приходила сюда и успела хорошенько изучить обитель лорда Ноа. Будто бы нарочно, когда Шарлотта была в розовом саду, её ужалила в нос пчела, и теперь мачеха не посещала никакие светские мероприятия, прячась сама и свой сильно распухший и покрасневший нос за закрытой дверью спальни. Так что Августа могла спокойно уезжать из дома, чтобы наблюдать за особняком и изучать ночные привычки тех, кто там жил.

Августа ещё на мгновение задержалась на дорожке, вглядываясь в окно первого этажа на западной стороне дома, где, как она знала, находился кабинет Ноа. Будучи дома, он проводил большую часть времени именно в этой комнате, задерживаясь там подчас до самого рассвета. Августа понимала, что из-за его привычки бодрствовать по ночам (что было очень похоже на неё саму), она сможет попасть в его кабинет только тогда, когда его точно не будет дома.

Таким образом, сегодняшней ночью она должна была приготовить своего рода приманку для него.

Представляя, что испытывает в данный момент лорд Ноа Иденхолл, Августа не смогла сдержать лёгкой ухмылки. Она не подписала отправленную ему записку с одной определённой целью — чтобы он подумал, что она от неё. Однако на балу графа Денби не её он найдет «в предвкушении встречи», во что он, без сомнения, поверил, а леди Вивиану — Биби Финсминстер, чьи глаза начинали светиться восхищением каждый раз, когда она видела лорда Ноа. И если всё сложится удачно, то к тому моменту, когда Иденхолл сможет избавиться от мисс Финсминстер, Августа заберёт свои записи и отправится домой.