Белая магия

В глазах Сары уже блестели слёзы. Ноа быстро отвёл её от двери в магазин, в который входили и выходили покупатели. Лорд Иденхолл подвёл Сару к скамейке перед «Хатчардс» и подал девушке свой носовой платок.

Сара шмыгнула носом, вытирая слёзы. Девушка собиралась отдать платок Ноа, но тот покачал головой и сделал знак, что она может оставить его себе. Пальцами в чёрных перчатках Сара вцепилась в кусочек ткани так, словно это был спасательный трос.

— Если бы я понял это, Сара, если бы я знал, что ты хотела приехать в город, я бы сам сопровождал тебя.

Сара заплакала, вздрагивая хрупкими плечами.

— О, Ноа, всё так изменилось. Я не могу вынести даже мысли о том, чтобы жить в Килли-Кросс, зная, что Тони никогда там больше не будет.

Ноа взял девушку за руку, и Сара посмотрела на него: в её голубых глазах стояли слёзы, кожа вокруг глаз покраснела и опухла от частых рыданий. Девушка икнула.

— Я думала, что, даже если мне не следует выходить в свет в этом сезоне, возможно, смена обстановки поможет мне как-то отвлечься. Ты полагаешь, я не должна была приезжать в Лондон?

— Вовсе нет. Я просто сожалею, что сам не подумал об этом. Ты ведь остановилась в своём городском особняке?

— Нет, — Сара сделала глубокий вдох, успокаиваясь. — Поскольку он не принадлежит к заповедному имуществу[16], я попросила стряпчего моего брата выставить дом на продажу. Я не могу туда вернуться, Ноа, только не после того, что там произошло. Я даже не хочу сдавать этот дом кому-нибудь в аренду. Я почувствовала, что мне нужно избавиться от него, и стряпчий уверил меня, что продажа особняка может помочь погасить какую-то часть долгов Тони.

Ноа кивнул.

— Я думаю, это мудрое решение. Улица, на которой расположен особняк, пользуется популярностью среди знати, так что ты наверняка выручишь за него приличную сумму. Но если ты остановилась не там, тогда где?

— Элеанор Уиклифф прислала мне письмо с приглашением остановиться у неё и её семьи в Найтон-Хаус. Понимаешь, наши матери были очень близкими подругами. Это из-за письма Элеанор я решила приехать в Лондон. Кажется, она с матерью и братом, Кристианом, вернулась в город, чтобы провести здесь сезон. Её письмо пришло на следующий день после того, как ты уехал. Я решила принять приглашение и приехала со своей горничной, Лиззи, в почтовой карете Лэмбтона, — Сара указала на Лиззи, стоявшую неподалёку в ожидании хозяйки.

— Я уверен, Элеанор составит тебе отличную компанию.

Сара не ответила, только кивнула и через силу улыбнулась. Несколько минут протекли в неловком молчании.

Наконец Ноа сказал:

— Что ж, был рад с тобой встретиться, — и он ободряюще сжал ладонь Сары, прежде чем отпустить её. — Если тебе что-то понадобится, пока ты будешь жить в городе, Сара, — всё, что угодно, — ты знаешь, что тебе нужно будет только дать мне об этом знать.

Девушка кивнула, в глазах её ещё поблёскивали слёзы.

— Спасибо, Ноа. Ты уже столько для меня сделал. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя за всё.

— Твоя улыбка для меня — лучшая награда.

Лорд Иденхолл стоял и смотрел, как Сара подходит к своей горничной Лиззи, а затем подождал, пока они не войдут в магазин, и только потом окликнул кучера ближайшего наёмного экипажа, который смог найти, отрывисто приказав тому, куда следует ехать:

— Площадь Брайнстоун, и поживей, прошу вас.

Тисвелл, дворецкий семьи Брайрли, нахмурился, услышав, как кто-то стучит в парадную дверь. А затем зевнул. Неужели у него никогда не будет ни минуты отдыха? Он наконец выкроил времечко, чтобы посидеть за чашечкой чая с кусочком лимонного пирога, только что испечённого кухаркой, проведя всё утро с того момента, как проснулся в половине пятого, за составлением описи вин, хранящихся в погребе. Даже теперь Тисвелл всё ещё ощущал слабое щекотание в носу, словно вот-вот чихнёт из-за пыли, которая, казалось, покрывала каждый дюйм в этом погребе, и воздух в нём был влажным. Надо бы ему сказать одной из служанок, чтобы она прибралась там.

Но сейчас подоспел идеальный момент для того, чтобы отдохнуть. Как обычно бывало ближе к обеду, леди Трекасл отправилась наносить очередные визиты или, как Тисвелл любил их называть, — «встречи сплетниц». Леди Августа ещё не вставала и, вероятно, не встанет ещё, по меньшей мере, час, может, два. Если он всё правильно рассчитал, то у него будет полчаса или даже больше, чтобы заняться своими делами.

Тисвелл собирался за это время ответить на последнее, полученное от сестры из Уилтшира письмо, написав в нём свой рецепт медовухи, который она просила. Потом ему нужно будет отполировать серебро и уладить спор кухарки и одной из посудомоек, что-то связанное с булками и проявлением неуважения.

В общем, Тисвелла ждал насыщенный событиями день.

В дверь снова постучали. Дворецкий подождал, не появится ли Том, лакей, обычно дежуривший у двери: вполне могло случиться, что тот находится на посту, вместо того чтобы ожидать маркизу в карете, сидя в конюшне. Однако услышав, как в дверь постучали в третий раз, Тисвелл сдался, отложил в сторону кусок пирога и чашку и, недовольный, пошёл открывать парадную дверь.

— Да?

Молодой человек, который стоял перед ним, выглядел как аристократ: было что-то щёгольское в тёмно-синем пальто гостя, его тёмно-жёлтых бриджах и превосходных, начищенных до блеска зашнурованных ботфортах. Не столько одежда гостя, как само его появление поразило Тисвелла, поскольку за десять месяцев, что он служил в этом доме, здесь почти не бывало гостей. Немногие из знакомых леди Трекасл отважились бы поехать севернее площади Портмана, а у леди Августы просто не было знакомых, о которых стоило упоминать. Это было одним из самых настоящих преимуществ его службы в особняке семьи Брайрли.

— Добрый день, любезный, — сказал джентльмен, снимая свою высокую касторовую шляпу. — Могу ли я поинтересоваться, это ведь дом маркиза Трекасла?

Брови Тисвелла изогнулись, дворецкий нахмурился. Мужчина, очевидно, был приезжим, иначе он знал бы, что маркиза не было — в действительности, никогда не было — в этом доме.

— Да, сэр, это он, однако маркиз в настоящий момент находится за границей. Если хотите, можете оставить свою визитную карточку.

— Но я…

— Тисвелл, — раздался позади дворецкого знакомый визгливый голос, голос, произносивший его имя с ударением на втором слоге, причём на октаву или две выше, чем первый слог. Тисвелл прямо-таки ненавидел, как звучит его имя в устах леди Трекасл. Скорее всего, он бы даже застонал, если бы не джентльмен, стоявший перед ним у двери.

— Прошу прощения, сэр, — извинился дворецкий, прежде чем скрыться в доме, прикрыв за собой парадную дверь.

Леди Трекасл приближалась к нему с яростью бушующего шторма, бледный серо-голубой цвет её длинной мантильи только усиливал впечатление. Тисвелл думал, что она уже уехала, поэтому был весьма разочарован, поняв, что ошибся в своих предположениях. В следующий раз ему нужно будет быть внимательнее, прежде чем садиться пить чай с пирогом, потому что леди Трекасл не выносила, когда слуги сидели без дела, свято веруя в то, что это она — а не леди Августа — заправляла делами в доме. К счастью, маркиза часто уезжала из дома по своим делам, что позволяло им всем наслаждаться такими редкими мгновениями счастья.

— Тисвелл, — повторила леди Трекасл, голос которой привычно повысился, — как видишь, я собираюсь уезжать. Я думаю, что не вернусь до самого ужина. Прошу тебя сообщить леди Августе, что я пригласила мистера Ливистона, чтобы он сделал ей причёску для бала у Ламли. Он приедет в среду в два часа дня. Передай ей, чтобы она не заставляла его ждать.

— Но леди Августа обычно не…

— Меня не волнует, в котором часу она соизволит вставать через день всю неделю, Тисвелл. Скажи ей, я требую, чтобы Августа хоть раз легла спать в надлежащее время в ночь перед балом, вместо того чтобы бодрствовать всю ночь до утра. Эту встречу она не пропустит. Мистера Ливистона очень сложно уговорить прийти делать причёску на дому. В два часа, Тисвелл, так и передай ей. Ровно в два.

16

entailed property — заповедное имущество, то есть ограниченное в порядке наследования и отчуждения.