Анафема

— Но у наших же ружья есть! — воскликнула Марина.

— Ты что, хочешь, чтоб в моем приходе случилось смертоубийство! — загремел отец Базиль. — Не будет того! Господь не попустит! Мой долг перед Богом — защищать прихожан. Братья Димитрий и Федор прекрасно обо всем позаботятся, они тренированные воины, знают, как разоружить и обездвижить человека, не убивая его. Я специально попросил их не ехать сразу ко мне после окончания семинарии, а пройти обучение в спортивной школе русбоя, в Екатеринбурге.

Марина живо вспомнила письмо. Действительно, там шла речь о каких-то инструкторах и о плате за обучение.

Честно сказать, ответ отца Базиля ее не удовлетворил. Слишком уж грозными бойцами казались Федор и Димитрий, никак не похоже, что их учили только защищаться. Да и вряд ли можно постигнуть все тонкости стиля за каких-нибудь полгода.

Нет, Марина даже и подумать не могла, что отец Базиль может ей лгать. Скорее всего, он просто не захотел объяснять все тонкости или пугать ее.

Девушку осенило. Ну конечно! Места здесь действительно опасные, кругом действует право сильного — кто захватил землю, тот и прав. Если в собственности завод, лесопилка или шахта — значит, хозяин. Скорее всего, кто-то потребовал с отца Базиля долю или предложил «защиту», как это водится, криминальную. При всем христианском смирении батюшке смелости не занимать — мог и отказаться. Начались угрозы, тогда он просто нанял себе телохранителей.

Стройная теория рассыпалась в один миг. Когда Федор после очередной тренировки, ухая, обливался студеной водой из колодца — ночами уже случались заморозки, и вряд ли она была теплее трех-четырех градусов — Марина приметила на его плече знакомую родинку, почти такую же, как у нее: хвостатые запятые, расположенные треугольником. Кожа вокруг покраснела — видимо, у Федора папиллома тоже часто чесалась.

Но больше всего Марину смущала хозяйственная деятельность отца Базиля. После памятной рубки лиственниц, когда колодезяне взялись заготовить дерево для школьной мебели, но немножко перестарались, вся деревня ждала обещанного батюшкой трейлера с леспромхоза.

Машина действительно пришла, экспедитор долго сидел в доме отца Базиля, и что-то обсуждал со священником. Все это время водитель спал в кабине, пока измученные любопытством деревенские жители не преподнесли ему стакан хорошего самогона с закусью.

Конечно, он не отказался, с благодарностью принял угощение. Тогда-то Петр Симеонов и спросил:

— Слушай, Аркадий, скажи, а что твой спутник так долго с батюшкой обсуждает?

— А вы не знаете? — удивился водитель. — Священник ваш просит за товар долю в лесопилке под Каменцом. Наш-то директор давно хотел ее продать: денег не приносит почти, одни убытки. Но раз покупатель нашелся, заломил подороже. Но поп тоже не лыком шит оказался: свою линию гнет. Вот и рядятся. Если договорятся, послезавтра управляющий с договором приедет.

Он и вправду приехал. Ударили по рукам, лесопилка отошла к отцу Базилю. Батюшка поднял ее буквально в считанные месяцы, съездив туда от силы раз пять, вряд ли больше. В первую очередь уволил оттуда всех китайцев, хороших, но слишком дорогих и малосильных работников. В бревно, которое простой мужик унес бы один, они впрягались по двое, а то и по трое. Потом договорился с жителями соседней деревни, Подмикитовки, пообещав им какую-никакую зарплату (по местным меркам — неплохие деньги) и дерево на строительство нового клуба. Да и с работой в тех местах было не очень, так что помочь отцу Базилю люди согласились с радостью. Учить никого не потребовалось: что за мужик, если не может свалить дерево и распилить его на доски!

Лесопилка заработала в полную силу и уже к зиме начала приносить прибыль. Кстати, с клубом в Подмикитовке решили пока повременить. В первую очередь жители готовились строить часовню.

В середине декабря, несмотря на морозы, она уже красовалась золотисто-желтой еловой маковкой на фоне заснеженного леса. Отца Базиля упросили освятить ее, потом часто приглашали отправлять службы и, в конце концов, подмикитовцы привезли в Синий Колодезь прошение включить деревню в приход, подписанное практически всеми жителями.

Отец Базиль обещал испросить разрешения у митрополита и дал понять, что сам он, в общем, — не против.

Разрешение пришло под Рождество. Марина, правда, никогда его не видела, но в Подмикитовке люди нуждались не в бумажке, а в пастыре, и она решила, что даже если письмо пока не получено — это вина церковных бюрократов, а не отца Базиля. Он просто хочет нести людям слово Б емкие.

Новый начальник лесопилки, насколько поняла Марина из вскользь брошенных фраз, был глубоко верующим человеком, батюшка специально подбирал такого. Доверенный управляющий, как его теперь чаще называли, и представить себе не мог, как это возможно — украсть у священника хотя бы рубль. Приписки и воровство, процветавшие ранее, исчезли. Бывший хозяин сейчас, наверное, рвал на себе волосы, но ничего поделать не мог. Поздно.

Примерно таким же образом отец Базиль приобрел бокситную шахту. К тому времени он уже обладал некоторой известностью, и не в последнюю очередь — как хороший организатор. В Синий колодезь зачастили с визитами диковинные тонированные джипы. Хваленые японские внедорожники частенько застревали на рыхлом уральском снегу, приходилось Симеонову заводить свой верный «уазик» и вытягивать гостей из сугробов. Трудности никого не останавливали, представители, а то и сами мелкие хозяева и хозяйчики, наперебой стучались в дом отца Базиля.

Так что когда одному алюминиевому корольку потребовался надежный партнер, чтобы поднять недавно разоренную, объявленную банкротом и выкупленную за копейки шахту, лучшего кандидата и искать было нечего.

Сам он в Синий Колодезь, естественно, не приехал. Он вообще давно уже не появлялся в России, чтобы не давать повода прокуратуре вызвать его повесткой. Как к любому деятелю такого рода, к нему имелись кое-какие вопросы.

Зато приезжал его заместитель. Долго уговаривать отца Базиля он не стал, просто несколько раз удваивал процент от прибыли, положенной будущему директору, — и уже к вечеру у шахты, пока еще незаметно для всего остального мира, сменился руководитель.

Единственное, что успокаивало Марину, — батюшка почти ничего не тратил на себя. Он не обзавелся личным автомобилем — просто дал Симеонову денег и попросил съездить в Екатеринбург и поставить машину в хороший автосервис. Отремонтировать и отладить старенький «уазик» обошлось недешево, зато Петр теперь просто боготворил отца Базиля. И никто в деревне не удивился, когда выяснилось, что из выданных денег он ни копейки не потратил на себя, стойко перенеся соблазны большого города. А ведь раньше Симеонова считали человеком ушлым из серии «палец в рот не клади».

Батюшка не мечтал о дворце и не подумывал о личном вертолете. В доме все также стоял старенький компьютер, разве что добавился канал спутниковой связи. Ни лишней мебели, ни дорогих одежд — ничего. Отец Базиль говорил:

— Господь защитил меня от греха сребролюбия! Мне деньги не нужны, но, к сожалению, без них иногда невозможно преодолеть людское горе. Так пусть они радуются и ликуют, приходя в церковь!

Действительно, храм в Синем Колодезе становился все краше — появились золоченые наличники для иконостаса, обычные стекла в окнах заменили на изразцовые, и внутреннее убранство заиграло яркими красками.

К счастью для себя, Марина и не догадывалась об истинном уровне доходов отца Базиля, иначе бы задумалась — куда идет львиная часть денег?

Как-то в феврале, под вечер, по смерзшейся от морозов колее в Синий Колодезь приехал еще один посетитель. Доставил его обычный частник из Каменца, решивший подзаработать на столичном безумце, невесть с какого перепугу собравшего в эту глушь.

Гость действительно приехал из Москвы — новость тут же облетела всю деревню. Каждому хотелось узнать, кто он такой, но незнакомец первым делом направился на церковное подворье. Отец Базиль встретил его внешне приветливо, но настороженно.