Джек Ричер, или Я уйду завтра

– Возможно, и нет, – ответил я. – Но это та область, в которой преувеличения – не редкость. И всем известно, что политика – грязный бизнес. Можно не сомневаться, что прямо сейчас кто-то проверяет приемщика из химчистки, в которую Сэнсом сдавал свою одежду, чтобы выяснить, имелась ли у парня грин-карта. Короче говоря, большого ума не нужно, чтобы предположить, что огромное количество людей изучает его биографию, раскладывая ее на отдельные факты. Это у нас национальный спорт.

– Тогда, может быть, Лиля Хос журналистка или референт. Возможно, она работает на кабельном телевидении или на радио. Что-нибудь в таком роде.

– Или конкурирует с Сэнсомом.

– Только не с таким именем. И не в Северной Каролине.

– Хорошо, предположим, она журналистка или референт, решила нажать на кого-нибудь из служащих управления личным составом и выбрала твою сестру.

– И чем она ее взяла?

– Это первая большая дыра в нашей истории, – сказал я.

Сьюзан Марк была в отчаянии и очень сильно напугана. Я не мог представить, чтобы журналистка сумела найти в жизни простой служащей из Пентагона нечто такое, что привело бы ее в подобное состояние. Репортеры умеют манипулировать и убеждать, но никто их особенно не боится.

– Сьюзан интересовалась политикой? – спросил я.

– А что?

– Может быть, ей не нравился Сэнсом и то, что он представляет. И она сотрудничала с его противниками. Или даже вызвалась им помогать.

– Тогда чего она так боялась?

– Она нарушала закон и поэтому, наверное, была напугана до смерти, – объяснил я.

– Зачем она взяла пистолет?

– Она обычно носила его с собой?

– Никогда. Он достался ей в наследство, и она держала его в ящике с бельем, как делают все обычные люди.

Я снова пожал плечами. Пистолет представлял собой вторую громадную дыру в нашей истории. Люди достают оружие из ящиков для белья по самым разным причинам. Например, для защиты или, наоборот, нападения. Но никогда на случай, если им вдруг захочется свести счеты с жизнью, а они будут находиться далеко от дома.

– Сьюзан не особенно интересовалась политикой, – сказал Джейк.

– Хорошо.

– Значит, она не могла быть связана с Сэнсомом.

– Тогда почему всплыло его имя?

– Я не знаю.

– Сьюзан наверняка приехала на машине, – заметил я. – Она не смогла бы пронести пистолет в самолет. Скорее всего, ее машину сейчас везут на штрафную стоянку. Видимо, она проехала по Гудзонову тоннелю[19] и припарковалась в направлении центра города.

Джейк молчал. Кофе у меня уже совсем остыл, но официантка перестала подходить, чтобы предложить нам еще. Мы были невыгодным столиком. Посетители в кафетерии поменялись уже дважды – люди спешили на работу, старались не терять времени и быстро заправлялись перед напряженным днем. Я представил, как двенадцать часов назад Сьюзан Марк готовилась к трудной ночи. Она оделась, нашла пистолет отца, зарядила его, спрятала в черную сумку. Потом села в машину, проехала по часовой стрелке по 236-й автостраде до развязки, возможно, заправила машину, выбралась на 95-ю и покатила на север, широко раскрытыми глазами, в которых застыло отчаяние, вглядываясь в темноту впереди.

«Порассуждай», – сказал Джейк. Неожиданно я понял, что не хочу рассуждать, потому что в голове у меня зазвучал голос детектива Терезы Ли. «Вы подтолкнули ее к самоубийству». Джейк заметил, что я задумался, и спросил:

– Что?

– Давай предположим, что на Сьюзан оказывали давление, используя какие-то рычаги, – ответил я. – И будем считать, что они были весьма серьезными. Тогда можно сделать вывод, что она ехала на встречу, чтобы передать информацию, которую ей велели раздобыть. Также допустим, что это плохие люди и Сьюзан не верила, что они выпустят ее из своих лап. Вероятно, она думала, что они поднимут ставки и потребуют, чтобы она продолжала на них работать. Она завязла и не видела способа выбраться из этой ситуации. Более того, она очень сильно их боялась. И потому находилась в отчаянии. Вот почему она взяла пистолет. Возможно, рассчитывала, что ей удастся от них отбиться, но не слишком надеялась на успех. В общем, она сомневалась, что все хорошо закончится.

– И что?

– У нее было какое-то дело, и она уже почти приехала на место. Сьюзан не собиралась стрелять в себя.

– А как же израильское руководство и поведенческие признаки?

– В данном случае они оказались такими же, как в руководстве, – сказал я. – Твоя сестра ехала в какое-то место, где, как она предполагала, кто-то ее убьет – возможно, каким-то другим способом, физически или фигурально.

Глава 14

– Но это не объясняет, зачем она надела теплую куртку, – возразил Джейкоб Марк.

Однако я считал, что как раз очень даже объясняет. А также то, что Сьюзан оставила машину и поехала дальше на метро. Я считал, что она надеялась подобраться к тому, с кем собиралась встретиться, неожиданно, из какого-то укрытия, с оружием в руках, вся в черном, готовая к сражению в темноте. Может быть, зимний пуховик был единственной черной курткой, которая имелась у нее в распоряжении.

Кроме того, такое предположение объясняло и все остальное: ее страх и ожидание надвигающейся смерти. Вероятно, она тихонько шептала слова мольбы или оправдания либо приводила какие-то доводы или даже угрозы – вот почему у нее шевелились губы. Может быть, от того, что она повторяла свою речь снова и снова, та становилась для нее более убедительной и правдоподобной. И вселяла хоть какое-то спокойствие.

– Сьюзан не могла ехать, чтобы что-то передать, потому что у нее с собой ничего не было, – сказал Джейк.

– Возможно, было, в голове, – возразил я. – Ты сам сказал, что у нее была прекрасная память. Подразделения, даты, временные графики… не знаю, что им требовалось.

Он замер на месте и попытался придумать доводы, которые разбили бы мои предположения, но не смог.

– Секретная информация, – проговорил он. – Военные тайны. Господи, не могу поверить.

– На нее оказывали давление, Джейк.

– И все равно, я не понимаю, какие в Управлении человеческими ресурсами могут быть секреты, чтобы из-за них убили человека?

Я не ответил на его вопрос, потому что не имел ни малейшего представления. В мои времена УЧР называлось УЛС, Управление личным составом, а не человеческими ресурсами. Я прослужил тринадцать лет, не задумываясь о них ни на мгновение. Они занимались бумажной работой и личными делами. Вся интересная информация находилась в других местах.

Джейк поерзал на стуле, запустил пальцы в грязные волосы, потом прижал ладони к ушам и описал головой полный овал, словно пытался снять напряжение в шее, или изобразил внутреннюю бурю, которая, сделав круг, вернула его к самому главному вопросу.

– Тогда почему? Почему она застрелилась до того, как добралась до того места, куда ехала? – спросил он.

Я пару секунд собирался с мыслями. Со всех сторон нас окружали обычные звуки кафетерия: шорох подошв по линолеуму, стук посуды, новости, которые передавали по телевизорам, прикрепленным высоко на стенах, треньканье звонка, сообщавшего, что готовое блюдо можно забрать.

– Сьюзан нарушала закон, – сказал я наконец, – а также все свои профессиональные обязательства. Видимо, она подозревала, что за ней следят. Возможно, ее даже предупредили об этом. Она находилась в напряжении с того самого момента, как села в свою машину, постоянно смотрела в окно заднего вида, не появятся ли красные огоньки. Каждый коп на каждом въезде на платный участок дороги представлял собой опасность. Каждый мужчина в костюме, который попадался ей на глаза, мог оказаться федеральным агентом. В вагоне метро любой из нас в любую минуту мог встать и задержать ее.

Джейк молчал.

– И тут я к ней подошел, – сказал я.

– Что было дальше?

– Сьюзан не выдержала. Она решила, что я собираюсь ее арестовать, что прямо там и в этот момент игра закончена и для нее больше ничего не будет. Она провалилась. Она не могла идти дальше и не могла вернуться назад. Сьюзан оказалась в ловушке. Я не знаю, чем они ей грозили, но она не сомневалась, что их угрозы стали реальностью и она отправится в тюрьму.

19

Гудзонов тоннель – первый в мире подводный тоннель для автомобилей. Находится в Нью-Йорке под рекой Гудзон.