Страница 59 из 113
Прошло еще несколько часов, и плотная тьма увеличила грозившую «Резвому» опасность. Шторм на время несколько утих, и Кэпу пришло в голову опять идти по ветру. Куттер всю ночь лежал в дрейфе, как прежде, лишь изредка поворачивая на другой галс, чтобы в темноте случайно не наткнуться на берег. Бесполезно описывать все события этой ночи. Она была похожа на любую штормовую ночь. Килевая качка, грохот волн, шипенье брызг, непрерывный вой ветра, удары, ежеминутно грозящие гибелью маленькому суденышку, когда оно ныряло в набегавшую волну, и, что самое опасное, — быстрый дрейф. Такелаж хорошо выдерживав шторм, и паруса были крепко зарифлены, но «Резвый» был очень легким судном, и минутами казалось, что гребни валов накроют его и стремительно унесут с собой.
В эту ночь Кэп проспал крепким сном несколько часов, но, чуть забрезжило утро, кто-то тронул его за плечо. Подняв голову, он увидал Следопыта. С той минуты, как начался шторм, проводник почти не показывался на палубе; врожденная скромность подсказывала ему, что на судне должно распоряжаться только морякам, и он оказывал капитану куттера такое же доверие, какого потребовал бы на лесной тропе к своему собственному умению и опыту. Но теперь он счел себя вправе вмешаться и сделал это с отличавшей его прямотой.
— Сон сладок, мастер Кэп, — проговорил он, как только моряк открыл глаза и очнулся, — сон сладок, я это знаю по себе, но жизнь еще слаще. Оглянитесь кругом и скажите сами, пристало ли командиру спать в такую минуту?
— Что такое.., что такое, мастер Следопыт? — пробурчал Кэп, когда к нему постепенно вернулась способность соображать. — И вы, оказывается, записались в лагерь ворчунов? А я-то на суше восхищался находчивостью, с какой вы без компаса продирались сквозь непроходимые дебри, а когда мы вышли на воду, не мог нарадоваться вашей скромности и выдержке — они нисколько не уступали вашему знанию своего дела. Признаюсь, я меньше всего ожидал услышать такую отповедь от вас!
— Что до меня, мастер Кэп, то я хорошо знаю свои таланты, знаю и свое место; я бы не стал никого обременять советами, но не забывайте, что с нами Мэйбл Дунхем, а это уже совсем другое дело. И у Мэйбл есть свои таланты, но она не так закалена, как мы, она нежная и хрупкая. Да так оно и должно быть. О ней-то и идет речь, а вовсе не обо мне!
— Ага.., начинаю понимать… Мэйбл славная девушка, любезный друг, но она дочь солдата и племянница моряка, не к лицу ей быть чересчур робкой и чувствительной во время урагана. Неужто она струсила?
— Нет, нет, речь совсем не о том! Мэйбл хотя и женщина, но рассудительна и умеет молчать. Я от нее ни слова не слыхал о том, что произошло на «Резвом». А все-таки, я думаю, ей бы очень хотелось, чтобы Джаспера — Пресную Воду вернули на прежнее место и на куттере все пошло бы по-старому. Это понятно. Такова человеческая натура!
— Да уж, не иначе! Оно и видно, что Мэйбл девица, и вдобавок из семьи Дунхемов. Первый встречный для нее лучше родного дяди, а всякий проходимец знает больше, нежели старый моряк! Такова человеческая натура, мастер Следопыт! А я не такой человек, черт возьми, чтобы хоть на дюйм отклониться вправо или влево от намеченного курса из-за причуд дерзкой девчонки двадцати лет от роду! Или даже тех… — тут Кэп слегка понизил голос, — или даже тех, кто только и умеет, что вытягиваться в струнку на парадах Пятьдесят пятого пехотного его величества полка. Не для того я сорок лет бороздил моря, чтобы здесь, в этой пресной луже, меня учили, что такое человеческая натура!.. Ну и упорный же ураган! Дует так, будто сам Борей раздувает мехи… Но что это там такое, с подветренной стороны? — Моряк даже потер глаза от удивления. — Берег! Это так же верно, как то, что меня зовут Кэпом. Берег, берег, да еще крутой!
Следопыт ответил не сразу. Он следил за выражением лица собеседника, качая головой и не скрывая тревоги.
— Берег! Это так же верно, как то, что мы — на «Резвом», — повторил Кэп,
— берег под ветром, без малого в одной миле от нас, да еще со здоровенной грядой бурунов, какой, пожалуй, не встретишь на всем побережье Лонг-Айленда!
— Ну и как, это утешительно для нас или наоборот? — спросил Следопыт.
— Э-э, утешительно, неутешительно! Ни то, ни другое! Нет, конечно, ничего утешительного в этом нет, но если вы думаете, что неутешительное может обескуражить моряка, то вы очень ошибаетесь. В лесах вас ведь ничто не может обескуражить, не правда ли, любезный друг?
— Как будто нет.., нет как будто. Когда опасность велика, я напрягаю все свои способности, чтобы заметить и распознать ее, а затем стараюсь от нее избавиться; иначе мой скальп уже давно сушился бы в вигваме какого-нибудь минга. На озере же я не умею отыскивать след, и мой долг подчиняться; но нельзя забывать, что на борту с нами такая девушка, как Мэйбл Дунхем. А вот идет ее отец. Конечно, он и сам беспокоится за свою дочь.
— Мы, кажется, попали в трудное положение, брат, — сказал сержант, присоединившись к ним, — судя по тому, что я понял из разговора двух матросов на баке.., они говорят, что наш куттер уже не может добавить ни одного паруса, а ветер так силен, что нас прибьет к берегу не позднее чем через час или два. Или это у них от страха глаза велики, как ты думаешь, а, зять?
Кэп ничего не ответил, он с унылым видом всматривался в берег, потом взглянул в наветренную сторону, и лицо его исказилось от злобы, словно он готов был сам броситься в драку с ветром.
— Что скажешь, брат? Пожалуй, следует послать за Джаспером, — продолжал сержант, — и посоветоваться с ним, как быть дальше. Здесь французов нечего бояться, а при таких обстоятельствах парень еще, может быть, спасет нас от кораблекрушения…
— Вот-вот, все зло и происходит от этих проклятых обстоятельств! Ладно, велите позвать молодчика. Да, прикажите его позвать. Бьюсь об заклад, что, ловко задавая ему вопросы, я выужу у него правду.
Не успел еще самонадеянный Кэп дать согласие, как уже послали за Джаспером. Юноша явился немедленно. Весь его вид и выражение лица говорили о том, как он подавлен и унижен, и наблюдавшие за ним Кэп и сержант приписали это тому, что измена его разоблачена. Поднявшись на палубу, Джаспер прежде всего окинул тревожным взглядом местность, чтобы выяснить, где находится куттер. И одного этого взгляда было достаточно, чтобы оценить опасность, грозившую судну. Как и всякий матрос, он сначала поглядел на небо с наветренной стороны, потом обвел глазами горизонт и остановил взор на крутом берегу с другой стороны. И ему сразу стало понятно истинное положение «Резвого».
— Я послал за вами, мастер Джаспер, — начал Кэп, стоявший на баке, скрестив на груди руки и раскачиваясь с важным видом, — чтобы получить сведения о гавани, находящейся у нас под ветром. Не хочется думать, что вы так далеко зашли в своей злонамеренности, чтобы пожелать утопить всех нас, а особенно женщин. И я полагаю, вы поступите, как подобает мужчине, и поможете нам отвести куттер на безопасную стоянку, чтобы переждать этот дурацкий шторм.
— Я готов скорее умереть, нежели видеть Мэйбл Дунхем в беде, — серьезно отвечал юноша.
— Я это знал, о, я это знал! — воскликнул Следопыт, ласково похлопывая юношу по плечу. — Этот мальчик верней и надежней компаса, который когда-либо выводил человека на границу или на правильную тропу. Тяжкий грех возводить поклеп на такого парня!
— Гм!.. — пробурчал Кэп. — «Особенно женщин»… Словно им угрожает большая опасность, нежели всем остальным. Впрочем, все это пустяки, молодой человек. Надеюсь, мы поймем друг друга, говоря в открытую, как моряк с моряком. Знаете ли вы какую-нибудь гавань в этой местности у нас под ветром?
— Такой гавани здесь нет. В этом конце озера есть, правда, большая бухта, но никто из нас ее не знает и войти в нее очень трудно.
— А это побережье под ветром? Оно тоже выглядит не очень приветливо.
— Там тянутся непроходимые леса, с одной стороны — до устья Ниагары, а с другой — до Фронтенака. А к северу и западу, говорят, на тысячу миль нет ничего, кроме лесов и прерий.