Страница 45 из 67
В общей сложности на территории Финляндии сосредоточилась без малого 600-тысячная интернациональная армия в составе 16 финских и немецких пехотных дивизий. В их число входили 2 дивизии австрийских горных стрелков и усиленная батальоном французских танков 6-ю горнопехотная бригада СС «Норд» (равная дивизии и с 1942 года в неё переименованная), укомплектованная как уроженцами Рейха, так и этническими немцами из других стран. Кроме того, Финляндия сосредоточила здесь 2 егерских и одну лыжную бригады, а из прочих территорий тогдашней объединённой Европы впоследствии прибыли эстонский полк, шведский добровольческий батальон и норвежский, тоже добровольческий, лыжный батальон СС. В составе финской армии находилось несколько сотен верующих иудеев, которым толерантная финская администрации позволила открыть походную синагогу на реке Свирь. Трое из них – майор Лео Скурник, капитан Соломон Класс и член добровольческой женской организации «Лотта Свярд» Дина Полякоф были награждены германскими союзниками Железными крестами, но политкорректно не приняли награду (что, впрочем, никак не повлияло на выполнение ими воинского долга).
К 22 июня вся эта армада, сопровождаемая более чем 200 танками и почти 900 самолётами, была готова к наступлению. Операция, получившая кодовое название «Зильберфукс» («Песец»), предусматривала быстрый захват Мурманска и Ленинграда, а также всех основных станций соединяющей их железной дороги. Одновременно войска Маннергейма должны были оккупировать Карелию и, выйдя к Белому морю, завершить создание Великой Финляндии.
Развернувшиеся от Мурманска до Выборга соединения Красной Армии выглядели не менее внушительно. Однако финны не без основания рассчитывали, что значительная часть их уже в первые дни войны будет переброшена на юг, что в итоге и случилось. Таким образом, реально вторжению противостояли 12 стрелковых и 1 мотострелковая дивизии. Их поддержали отдельная стрелковая бригада на Гангутском полуострове, а также разрозненные подразделения трёх танковых дивизий, вместе примерно соответствующие одной целой. По численности советские войска уступали агрессорам примерно в полтора раза, но значительно превосходили их по танкам, в то время как, в артиллерии и авиации соотношение сил оказалось примерно равным. Тем не менее, значительную часть приграничных территорий финны всё-таки оккупировали.
Развёрнутые против Финляндии дивизии не слишком умело вели боевые действия в местных лесах, что вообще было характерно для войск антигитлеровской коалиции на первом этапе войны. Разгром британцев в джунглях Бирмы и Малайи и капитуляция американцев на Филиппинах выглядели куда более неприглядно, чем оборонительные действия Красной Армии в Карелии. Японцы, имея в Малайе 60-тысячную армию, за два с небольшим месяца полностью уничтожили вдвое большую армию противника и захватили крупнейшую военно-морскую базу Великобритании на Тихом океане – город и крепость Сингапур. Войска гитлеровского Евросоюза за полгода смогли лишь вытеснить советские части из Восточной Карелии, Карельского перешейка и некоторых пограничных районов Заполярья, а также крайнего севера Ленинградской области до реки Свирь. Ни занять Мурманск и Ленинград, ни перерезать Мурманскую железную дорогу Гитлеру с Маннергеймом так и не удалось, хотя они очень старались, особенно финский главком.
Когда немцы и в Заполярье, и под Ленинградом, и на других участках фронта уже перешли к обороне, финны, напротив, из последних сил пытались отгрызть хотя бы ещё кусочек жизненного пространства. Потерпев поражение при попытке форсировать Беломорско-Балтийский канал 7–8 декабря 1941 года, они стали готовить очередное наступление. Лишь январские контрудары Красной Армии вынудили хельсинкских генералов отказаться от этих планов и удовлетвориться захватом 28 марта 1942 года острова Гогланд. Их атаки на других направлениях, в частности, две попытки прорвать оборонительные позиции юго-западнее Лемболовского озера по направлению на Термолово, были отбиты.
Зато свою лепту в блокаду и связанную с этим массовую гибель ленинградцев от голода Маннергейм внёс, и раскаиваться в этом продолжатели его дела не намерены. Например, считающийся главным финским специалистом по истории войны профессор Хельсинкского университета Тимо Вихавайнен до сих пор утверждает, что голодная смерть сотен тысяч ленинградцев – вина исключительно их самих и отстоявших город бойцов. Сдались бы на милость победителя и отправлялись по лагерям, в которые, наряду с военнопленными, было отправлено большинство оставшихся оккупированной территории, нефинноязычных жителей. По данным архивным данным обнародованным финским историком Хельге Сеппяля, в этих лагерях скончалось свыше четверти советских пленных – 18 318 из 64 188, а из примерно 20 тысяч гражданских лиц погибло не менее 4600. И это без учёта расстрелянных и умерших от голода из-за массовых реквизиций продуктов в пользу непрошеных «освободителей».
И не миновать бы кое-кому за такое добротной виселицы, не продай Маннергейм с друзьями любимого фюрера со всеми потрохами. После разгрома финской армии под Выборгом и Петрозаводском им удалось договориться с Москвой о сепаратном мире. В обмен на выход из войны, передачу Советскому Союзу никелевых рудников под Печенгой и удар в спину германским «братьям по оружию» Финляндия относительно удачно соскочила с несущегося в пропасть гитлеровского поезда.
Само собой, многих финских историков, а также угодливо и зачастую не бесплатно подпевающих им российских демократов столь неприглядная правда не устраивает. Поэтому уже который год они вбивают в головы доверчивой публике сладкую сказочку о том, как гадкий Советский Союз 2 июня 1941 года начал бомбить мирные финские хутора, а благородный старик Маннергейм вторично после 1919 года спас Ленинград, не став продолжать наступление дальше старой границы и позволив тем самым перебросить войска с Карельского перешейка навстречу немцам.
Естественно, на самом деле события развивались с точностью до наоборот. Ещё 21 июня главные силы финского флота высадили десант на демилитаризованные Аландские острова, арестовав находящихся там сотрудников советского консульства. В тот же день 4 финские подводные лодки приступили к постановке минных заграждений в советских территориальных водах
у побережья Эстонии, имея приказ топить любое наше судно, которое сочтут нужным. Наконец, 22 июня финская диверсионная группа попыталась взорвать шлюзы Беломоро-Балтийского канала, а в 3 часа 4 минут вылетевшие из Кёнигсберга немецкие бомбардировщики сбросили под Кронштадтом изрядную партию морских мин, после чего спокойно приземлились на гостеприимные финские аэродромы.
Было бы очень интересно узнать, что бы сделал в такой ситуации на месте Сталина какой-нибудь сугубо миролюбивый западный политик типа Буша? Особенно с учётом того, что за 22 года до происходящих событий базирующиеся на тех же аэродромах вражеские самолёты многократно атаковали тот же Кронштадт. Учитывая последние события на Среднем Востоке, я могу предположить, что уже к вечеру 23 июня Хельсинки разделил бы судьбу, в лучшем случае, Помпей после извержения Везувия. Иосиф Виссарионович оказался не столь демократичен, и поэтому 2 июня авиация Ленинградского военного округа нанесла удар исключительно по финским аэродромам, где базировалась немецкая авиация. Премьер-министр Финляндии Рангель тут же гневно обличил коварное нападение, превратив военные аэродромы в «незащищённые города». Тем не менее, слабость его аргументов была настолько очевидна, что в Сейме за войну проголосовал всего 101 депутат из 200. Однако вопрос был решён задолго до советских бомбёжек.
«Был у Рюти на его летней квартире, – писал будущий президент Финляндии Юхо Паасикиви 23 июня. – Рюти рассказал: 3.07.41 мы выступаем, так как к этому сроку немцы в Северной Финляндии будут готовы. Мы уточнили будущую границу Финляндии. Границы будут установлены в зависимости от исхода войны и от того, что станет с Советским Союзом. Сейчас стоит вопрос о Восточной Карелии. Германский посланник передал Рюти собственноручное письмо германского фюрера, в котором фюрер обращает внимание, что Германия и Финляндия во второй раз будут сражаться вместе, и заверял, что он не оставит Финляндию. Это хорошо. Маннергейм, который приходил к Рюти, был этим также очень удовлетворён. Маннергейм сказал Рюти, что немцы преуспели против Советского Союза с самого начала гораздо больше, чем можно было предвидеть. У Советского Союза дефицит высшего командного состава. Фалькенхорст – на севере Финляндии, он командует германскими войсками. О финляндских условиях мира говорили с Риббентропом, и он их одобрил». («Дневники. Вой-напродолжение. 11 марта 1941 – 27 июня 1944»).