Страница 16 из 20
К сожалению, значительное усиление пехотной компоненты 4-й танковой армии за счет дальневосточников сильно запоздало. Во-первых, ввиду утраты большей части танков, «танковой» ее можно было назвать весьма условно. Во-вторых, теперь армии Крюченкина противостояли три пехотные дивизии VIII армейского корпуса: 305-я, 113-я и недавно введенная в излучину Дона 384-я.
В сущности, в этот момент уже наступило время для транспаранта «GAME OVER» [88] : немецкая группировка усилилась, танки были потеряны, и шансы добиться решительного результата стремились к нулю. Какими же мотивами руководствовалось советское командование? На переговорах штаба фронта с ГШ КА 2 августа Гордов вполне однозначно сформулировал причины продолжения наступления: «…у нас происходит приток одновременно с противником. Сидеть же и ожидать, пока сосредоточатся силы, я не могу, так как противник может упрочиться и свернуть правый фланг 62 А. Вот почему активные действия здесь не прекращаются, хотя знаю, что это ведет к взаимному перемалыванию» [89] . Далее Гордов высказывал надежду, что за счет прибытия резервов баланс сил качнется в пользу Красной армии, что позволит взять инициативу в свои руки. Также необходимо подчеркнуть, что А.М. Василевский на этих переговорах прямым текстом требовал от штаба Сталинградского фронта «широких активных действий».
Группа подбитых танков Т-34. Машина на переднем плане – выпуска СТЗ. Скорее всего, эти танки попали в засаду
Следующая серия ударов последовала 5–8 августа 1942 г. На этот раз в наступлении участвовали свежие «дальневосточные» дивизии. Однако танковый парк 22-го танкового корпуса к этому моменту составлял совсем уж жалкое зрелище. В наступлении 5 августа 182-я танковая бригада атаковала в составе 2 Т-34, 2 Т-70 и 5 Т-60, 173-я танковая бригада – в составе 11 танков. При такой слабой танковой поддержке нельзя было рассчитывать на сокрушение обороны противника. Столь же слабой была артиллерийская поддержка (в сравнении с артиллерией VIII корпуса). 6 и 7 августа были потрачены на перегруппировку, и 8 августа последовало новое наступление, с некоторым смещением направления главного удара. Но оно также потерпело неудачу. После этого 4-я танковая армия перешла к обороне. 1-я танковая армия вошла в августовские бои со значительно снизившимся количеством танков. Состояние ее частей к тому же моменту было ненамного лучше своей сестры, действовавшей в тот же период севернее (см. таблицу).
НАЛИЧИЕ ТАНКОВ В СТРОЮ В 1-й ТАНКОВОЙ АРМИИ К 21.00 1 АВГУСТА 1942 г. [90]
Напротив, состояние парка бронетехники XIV танкового корпуса немецкой 6-й армии оставалось стабильным (см. таблицу).
ЧИСЛЕННОСТЬ ТАНКОВОГО ПАРКА XIV ТАНКОВОГО КОРПУСА НА 1 АВГУСТА 1942 г. [91]
Стабильность состава танковых соединений корпуса Виттерсгейма объясняется как своевременной эвакуацией подбитых машин на контролируемой немецкими войсками территории, так и использованием танков правильно, при поддержке моторизованной пехоты и артиллерии. Несмотря на изменение обстановки, советское командование еще надеялось переломить ход сражения в свою пользу. 2 августа 23-й танковый корпус в очередной раз перешел в наступление по модели «прохоровки», т.е. практически в лоб ударной группировке противника. Потери за день составили 20 Т-34 подбитыми и 7 сожженными, 6 Т-70 подбитыми и 1 сожженным, 14 Т-60 подбитыми и 3 сожженными. Один танковый батальон 56-й бригады из 6 Т-34 и 4 Т-60 углубился в расположение противника и попросту исчез. Однако здесь нельзя не отметить, что количество боеготовых танков XIV корпуса по итогам боев 2 августа несколько изменилось (см. таблицу).
ЧИСЛЕННОСТЬ ТАНКОВОГО ПАРКА XIV ТАНКОВОГО КОРПУСА НА 3 АВГУСТА 1942 г. [92]
Брошенный Т-60 в районе Липологовского, август 1942 г. Он мог принадлежать одной из бригад 28-го танкового корпуса или одному из танковых батальонов 62-й армии
В первых числах августа танковая армия К. С. Москаленко также получила свежую стрелковую дивизию – 399-ю. Это была еще одна введенная в бой свежая дивизия, насчитывавшая на 5 августа 1942 г. 12 322 человека и практически полностью укомплектованная по штату. Она сразу же была введена в бой 5 августа и понесла тяжелые потери, по оценке офицера ГШ КА, в 62-й армии «более 3000 убитыми», но речь, скорее всего, идет об убитых и раненых.
Вместе с тем не следует думать, что все эти контрудары 1-й и 4-й танковых армий были подобны швырянию стеклянной посуды в бетонную стену. Дёрр оценивал ситуацию следующим образом: «На северном фланге армии свежие силы противника перешли в наступление из излучины Дона в районе Кременская и стали угрожать с тыла нашим дивизиям северо-западнее Каменский. Части 8-го армейского корпуса под натиском противника вынуждены были начать отступление, поскольку сплошной линии обеспечения на Дону еще не существовало» [93] . Гальдер 5 августа записывает в дневнике: «Паулюс докладывает о серьезных контрударах противника против 14-го армейского корпуса с юга. Еще более серьезные атаки противник ведет против северного участка 14-го и 8-го армейских корпусов». В записи от 6 августа откровенно сквозит тревога: «У Паулюса на северном участке тяжелые оборонительные бои».
Об интенсивности боев свидетельствует достаточно высокий расход боеприпасов оборонявшимися против 4-й танковой армии немецких соединений VIII армейского корпуса в сравнении с начальной фазой сражения (см. таблицу). Дополнительно приведены данные в процентах боекомплекта для учета различий в составе корпуса в разные периоды сражения.
РАСХОД БОЕПРИПАСОВ VIII АРМЕЙСКИМ КОРПУСОМ [94]
По этим данным прослеживается высокий процент настрела боеприпасов к полевой артиллерии и пушкам штурмовых орудий. Советские атаки отбивались ураганным огнем полевой артиллерии. Неудивительно, что рефреном в сводках Генштаба в отношении августовских наступлений 4-й танковой армии звучали слова: «Противник оказывал сильное огневое сопротивление». В целом в излучине Дона события развивались вполне в русле контрударов 1941 г. Советские танковые соединения обрушивали на противника град контрударов, но не добивались решительного результата. После истощения сил механизированных частей противник получал возможность реализовать свои планы. Так, например, в ходе сражения под Уманью в конце июля 1941 г. 2-й мехкорпус смог на какое-то время задержать наступление танковой группы Клейста в тыл 6-й и 12-й советским армиям. После того как корпус потерял танки, последовал Уманский «котел».
Жара. «Котел»
Поворот немецкой 4-й танковой армии на Сталинград (см. ниже) оказывал все большее влияние на события на Сталинградском фронте. К 6 августа 1942 г. советскому командованию понадобилось армейское управление, и выбор пал на штаб К. С. Москаленко. Вскоре он стал штабом 1-й гвардейской армии. Соответственно директивой фронта №00209/оп от 0.10 5 августа войска 1-й танковой армии, 131-я и 299-я стрелковые дивизии, 23-й и 28-й танковые корпуса и 158-я танковая бригада передавались 62-й армии.
Вывод управления танковой армии и планы его использовать вовсе не означали отказ от наступательных планов. С одной стороны, танковый парк 62-й армии представлял собой жалкое зрелище. В 23-м танковом корпусе на 6 августа 1942 г. насчитывалось: в 189-й танковой бригаде 1 Т-34 и 90 активных штыков мотострелков, в 99-й бригаде – 2 Т-34, 2 Т-70 и 60 штыков, в 56-й бригаде – 6 Т-34 и 2 Т-70 (пять танков на ходу и четыре неходовых), 25 автоматчиков, в 9-й мотострелковой бригаде – 92 штыка [95] . В 39-й и 55-й танковых бригадах 28-го танкового корпуса оставались 1 и 2 танка соответственно, в 32-й мотострелковой бригаде – 1730 человек [96] . Пожалуй, самой сильной на тот момент была 158-я танковая бригада, которая благодаря упорной работе ремонтников к 7 августа сохранила в строю 12 танков КВ [97] . В 196-й и 131-й стрелковых дивизиях оставались на 5 августа 4772 человека и 6279 человека соответственно. От их былой мощи и почти 100%-й комплектности остались одни воспоминания.