Нежное Сердце

По лицу Белой Бороды текли слезы; он стал на колени и, рыдая, прочел молитву.

Гассан сложил руки на груди, губы его шевелились, потом он сказал громко:

— Аминь!

Долго продолжалась невозмутимая тишина. Потом Гассан поднялся.

— Теперь я спокоен, мой друг. Оставь меня, иди к людям.

— Я иду, Гассан, иду, — воскликнул Белая Борода, — давай, я понесу и тебя!

Гассан отказался.

— Поздно, товарищ! Я устал, мне нужен покой. Я усну, пока ты возвратишься.

Белая Борода ушел за помощью. В этой пустыне не было ни одеял, чтобы укутать больного, ни лекарств. В Сансуси у него еще оставались вино и хинин. А между прибывшими учеными был, может быть, врач, который мог оказать помощь.

Белая Борода опять проходил по темным переходам, навстречу свободе, полной жизни. Но сердце его не ликовало: ему опять приходилось совершать печальный Путь. Он миновал глубокую пропасть, миновал узкие, путаные ходы, дошел до места, где находилась змея, и вступил в пещеру духов.

Вчера бы он отшатнулся при виде того, что представилось его глазам, но сегодня вид человека не испугал его.

Перед пещерой сидела человеческая фигура и темный силуэт ее резко обрисовывался при ярком дневном Свете. Кто это сюда зашел? Тоже несчастный или преследуемый?

Фигура поднялась, послышался лязг железа. Белая Борода узнал Зюлейку.

Когда он приблизился, негритянка радостно вскрикнула.

— Зюлейка, — спросил он, — как ты сюда попала?

Когда миновала первая радость при виде его, она ответила удрученным голосом.

— Я не могла прийти раньше, Белая Борода. Динки в ту ночь оцепили твою серибу, так как думали, что Гассан скрывается в ней. Лео хотел уже отпирать ворота. Но я знала, чего можно было ожидать от жаждущей мести толпы, если бы она проникла за частокол. Я не допустила этого и пять дней мы отстаивали серибу, пока не ушли, наконец, Лиса и сопровождавшие его динки. Уже третьего дня я хотела прийти сюда, но тут явились посланные с извещением, что к нам в серибу приедут двое белых с большим караваном. Мы было подумали, что это ты с Гассаном, и радовались вашему возвращению. Оказалось, что это были чужие путешественники, которые спрашивали тебя и Гассана. Они пришли освободить, спасти вас; вот почему мы поспели сюда только сегодня на рассвете.

— Как? Белые здесь неподалеку? — спросил Белая Борода.

— Они были здесь! — возразила с презрением Зюлейка. — Но опять ушли.

— Ушли? Куда, Зюлейка? — разочарованным голосом спросил Белая Борода.

— В твою серибу, — ответила она. — Они пошли за веревками и другими предметами. Вообще они не так смелы и мужественны, как ты. Ты думаешь, они решились пролезть в лазейку леопарда? Нет, они приказали своим рабам вырубить топорами терновник и только тогда вошли в ущелье; потом они спросили Лео, как проникнуть в пещеру духов. Он показал им дерево и тропинку. Тогда белые покачали головой и сказали, что нужно прежде принести веревок, факелов и многое другое. Когда же они ушли, я отправилась в путь одна, пришла сюда и нашла тебя.

Белая Борода стоял некоторое время в раздумье, потом лицо его озарилось радостью и он сказал, взяв руку Зюлейки:

— Благодарю, Зюлейка, что ты пришла сообщить мне эту радостную весть. Теперь я могу просить у тебя жертвы, если ты можешь мне принести ее.

— Тебе стоит только приказать, Белая Борода, ведь я твоя рабыня!

— Зюлейка, — продолжал Белая Борода, — ты рассказывала мне однажды про адьоков, добрых духов, живущих у Бога. Могла ли бы ты быть таким адьоком здесь, на земле, для бедного несчастного человека?

Рабыня подумала и затем сказала:

— Белая Борода-Нежное Сердце! В ту ночь, когда я старалась спасти тебя от верной гибели, я хотела рассказать тебе одну историю. Тогда ты убежал, но я расскажу ее теперь; это — правдивая история!

В одной динкской деревне жил вождь, умевший вызывать ветер и дождь. У него была волшебная флейта; если он играл на этой флейте одну песню, то прогонял дождь, если другую, — то притягивал его. Вождь этот был добр и употреблял свои чары на пользу динкам, это был мой отец.

Я сказала, что он был добр, это — правда. Однажды на нашу деревню напали базингеры, чтобы увести скот и обратить жителей в рабов. Но они не знали могущества динков, были разбиты наголову и обратились в бегство. Мимо нашего двора бежало двое базингеров, которые были отрезаны от остального войска; один из них с трудом продвигался вперед, он был ранен, а другой поддерживал его на ходу. Около нашего дома раненый совсем свалился; тогда здоровый дотащил его до наших ворот и положил его там, как бы прося у нас защиты и милосердия для своего товарища. Я внесла его в дом и промыла его раны. Когда же возвратился отец со своими воинами, преследовавшими неприятеля, динки стали требовать, чтобы убили базингера. Горя местью, стояли они перед нашим домом, заносили копья и требовали выдачи врага. Но отец мой вышел из дома и сказал: «Уходите, добрые люди, базингер находится под моей защитой, и я не позволю причинить ему вреда»! Динки ушли с ропотом; мы же ухаживали за ним, пока он выздоровел. Потом отец взял его с собой и повел по безопасным дорогам до того места, откуда он мог дойти один до своей серибы. И этот человек был разбойник, был наш неприятель! Впоследствии отец объяснил мне, почему он так поступил. Дочь, говорил он мне, сила моей флейты зависит от странных чар. Она была принесена динкам адьоком и сохраняет в полной мере свою силу, пока мы употребляем ее на пользу людей, т. е. употребляем так, чтобы дождь шел своевременно и поля могли бы давать обильный урожай. Если же мы воспользуемся ее волшебным свойством таким образом, что будем задерживать дождь долгое время, в течение целого года, так что в полях все сгорит, не уродится хлеба и наступит голод, то флейта теряет свою силу. И только тогда опять начнет воздействовать на дождь, если мы спасем какому-нибудь человеку жизнь; тогда адьок радуется и возвращает ей волшебное свойство.

Отец мой был стар и чувствовал близость смерти, а потому дал мне, когда я стала женой могущественного вождя соседнего племени, волшебную флейту, чтобы я могла способствовать благополучию своего мужа и наказывать его врагов.

И всегда флейта приносила нам благополучие!

Но вот страну нашу посетил Гассан. Он напал на нас; муж мой был убит во время сражения, а я стала рабыней Араби.

От всего моего довольства у меня остались только мое дитя и волшебная флейта. В серибе Гассана я вскоре заметила, что динки не намерены долго сносить неволю; они замышляли восстание, и я решила усилить их отчаяние для того, чтобы они пошли на моего врага Гассана.

Я играла на флейте рано утром и по вечерам, играла всем ветрам, и они слушались голоса адьока и разгоняли тучи. Наступила засуха, хлеб не уродился и страну посетил голод.

Тут динки восстали, как один человек, пламя охватило серибу Гассана, базингеров всех перебили… Мы были отомщены. Но теперь пора, чтобы пошел опять дождь, чтобы все опять зацвело и начало расти, чтобы страна перестала терпеть нужду.

В день восстания я хотела спасти жизнь человеку, хотела спасти тебя. Но ты меня не послушался, и теперь флейта потеряла свою волшебную силу Ты бросился в опасность и спасся сам, благодаря чему я не могу теперь помочь страдающим динкам.

Это меня терзает и мучит, Белая Борода-Нежное Сердце! Укажи мне этого человека, нуждающегося в помощи, чтобы я могла его спасти и обрадовать адьока!

— Но ведь это твой враг, Зюлейка! — сказал Белая Борода, с напряжением дожидаясь ее ответа.

Зюлейка воскликнула:

— Это безразлично, друг он или недруг! Ведь ухаживала же я за базингером в доме отца. Веди меня к нему; я теперь догадываюсь, кто этот человек: это Гассан, никто другой!

Белая Борода взял ее руку и сказал:

— Следуй за мной, Зюлейка! Ухаживай за больным, пока я возвращусь с лекарством. Позаботься о том, чтобы он не терпел голода или жажды, утешай его, делай добро своему врагу, и Господь Бог будет рад и благословит землю динков.