Кодекс смерти

Настала очередь Фредрика смутиться. Он переступил с ноги на ногу, прокашлялся. И ударился в лирику:

— Надеюсь, к обоям пристало что-то из твоих грез. Чтобы и мне сладко спалось в их атмосфере.

Девушка покраснела и вышла.

Не успел Фредрик сесть на кровать, как в дверь постучался синьор Ратти. Он принес бутылку вина, бокал и тарелку макарон. Заверил, что вино — лучшей марки, «Кастелло ди Ама» 1975 года. И тут же удалился, Фредрик не успел даже толком поблагодарить.

Вино, сказал он себе, я нуждаюсь в вине? На душе было беспокойно и сумрачно. Смогу ли я теперь когда-либо воздать должное хорошему вину? Он налил бокал, выпил. Ему полегчало, комок в груди рассосался, и он успокоился. Подумал о том, что сейчас в кафе его, наверно, ожидает сокол Ромео Умбро. Фредрик договаривался, что они позавтракают вместе. Сокол тоже почуял неладное. Но Фредрик Дрюм обойдется без его помощи. Сокол способен дать волю когтям, и дело закончится еще одним убийством. Фредрик Дрюм не собирался убивать.

Ждать. Лежать на кровати и спокойно ждать. Только когда стемнеет, он может выходить.

Он принялся за макароны, запивая вином. Достал из чемодана туалетные принадлежности и пластырь. Залепил многочисленные ссадины. В правом боку не проходила острая боль. Как будто там засел чей-то кинжал. Черт с ними, с воображаемыми кинжалами, куда хуже двухтысячелетние копья, поражающие насмерть невинных людей.

Он откинулся на подушку и уснул.

Никто его не беспокоил. В пять часов он проснулся, выпил три стакана воды из-под крана и снова уснул. В восемь часов растерянно протер глаза, соображая, где очутился. Понадобилось несколько минут, чтобы уяснить себе — кто он, где он и что должен делать.

Достал маленький фонарик. В ящике тумбочки лежала стеариновая свеча. Отломил два комочка, согрел в руке и запихал себе в уши. Повозился с ними, добиваясь, чтобы не пропускали никаких звуков. Получилось. Тогда он осторожно завернул комочки в носовой платок и засунул в грудной кармашек, едко улыбаясь.

Играйте, музыканты! Фредрик Дрюм приглашает на танец. Держитесь, Персефона и Геката!

Он спустился вниз. В доме было тихо. Семейство Ратти отдыхало в ожидании вечернего наплыва клиентов. Задняя дверь была открыта. Он пересек огород и остановился, зайдя за оливковые деревья.

Постоял, прикидывая, как двигаться дальше. Слабый свет маленького фонарика издали нельзя было приметить. Решил подняться по дуге за гостиницей примерно к автостоянке на склоне холма.

Фредрик обливался потом. Было душно, звонко пели цикады. Спугнул несколько коз, которые бросились наутек, громко блея. Где-то поблизости залаяла собака. Он прибавил шагу и вышел наконец на дорогу, ведущую к замку.

Машины стояли на месте.

Он присел за ними, осматриваясь. Боль в боку отдавалась во всем теле, вплоть до ступней. На дороге никого не было — ни наверху, ни внизу. Видно светящиеся окна «ОСПЕДАЛЕ ВИТОЛЛО УМБРО».

Он быстро спустился, прошел через ворота и поднялся по крыльцу в дом. Камин в вестибюле не топился. В первой гостиной сидели за столом двое. Пациенты. Из динамиков струились приглушенные звуки «Адажио» Альбинони. Он поднялся по лестнице на второй этаж. Перед дверью музыкального кабинета остановился, прислушиваясь. Тихо. Открыл дверь и вошел.

Ему не стоило труда высмотреть стеллаж с диковинными инструментами и найти искомое: причудливую конструкцию, нечто среднее между рогом и струнным инструментом. Не разобрать толком, где верх, где низ… Медь, козий рог, струны. Видно, что изделие совсем новое, стало быть, копия.

Силот. Священный Силотиан.

Он осторожно снял его с полки, повертел в руках. Увидел вдруг лежащий за инструментом предмет. Интересно… Нагнулся, приглядываясь. Это была старая мраморная плита, испещренная знаками и рисунками. С удивлением Фредрик обнаружил на плите изображение предмета, который держал в руках. Силот. Рядом — текст. Греческие буквы, под ними латинские и в самом низу… Фредрик отпрянул. Перед ним были те самые загадочные строки, которые он пытался дешифровать. Ноты. Невмы. Праневмы.

— Интересуетесь, синьор Дрюм?

Чья-то рука легла на его плечо. Витолло Умбро… Фредрик круто обернулся.

— Полагаю, вам понятно все значение того, что вы видите. Не сомневаюсь, что вы человек проницательный. Что поделаешь, будьте любезны, идите за мной, синьор. — Голос доктора звучал мягко, но достаточно решительно.

— Вы ошибаетесь, доктор Витолло, я пришел не за тем…

Доктор вывел Фредрика за руку в коридор. Потом вернулся в кабинет, забрал диковинный инструмент и старинную плиту и жестом предложил Фредрику следовать за ним.

— Пошли, синьор Дрюм, я вам кое-что покажу.

Они очутились в соседнем коридоре, здесь Витолло Умбро открыл дверь еще одного кабинета. Фредрик нерешительно вошел туда, пропустив вперед хозяина. За спиной доктора он живо достал из кармашка платок и затолкал в уши комочки стеарина. После чего сел в указанное ему кресло.

В этом кабинете была надежная звукоизоляция. Стены оббиты толстой материей. Ни одного окна. Посреди комнаты — стол с пепельницей и несколько кресел.

Доктор положил на стол мраморную плиту и копию силота. При этом он все время что-то говорил Фредрику. Не слыша ничего, тот внимательно следил за мимикой говорящего, однако, не мог определить — угрожает ему Витолло Умбро или что-то объясняет. Не дождавшись ответа на какой-то вопрос, доктор хлопнул по столу ладонью и сердито показал на загадочные знаки на плите, потом на силот. Фредрик тщетно пытался понять, что он говорит, но не решался вытащить из ушей стеарин.

В душе он проклинал себя за то, что позволил застать себя врасплох. Это был явный просчет.

Доктор продолжал что-то говорить, и Фредрик внимательно наблюдал его мимику и жесты. Наконец тот рассердился, судя по выражению лица, и что-то яростно крикнул. Фредрик в ответ только вытаращил глаза.

Внезапно его осенило.

Живо схватив со стола силот, он оборвал все струны. Обезвредив опасное оружие, вытащил из ушей стеарин.

— Что вы сказали, доктор Витолло?

Умбро озадаченно уставился на него, потом откинулся назад в кресле и расхохотался так громко, что Фредрик с благодарностью посмотрел на звукоизолирующие панели.

— Ну, вы и штучка, — вымолвил Умбро, захлебываясь смехом. — Думали, я собираюсь усыпить вас музыкой! Да, вы куда хитрее, чем я предполагал. Поздравляю. Эти комочки, — он показал на стеарин, который Фредрик теперь аккуратно завертывал в платок, — говорят о том, что вы о многом догадались.

Он перестал смеяться, закурил сигарету и продолжал.

— Что ж, придется начать сначала. Итак, этот инструмент — копия. Плохая копия, на ней невозможно было играть вообще. Вот как выглядит настоящий силот. — Доктор показал на мраморную плиту. — До наших времен дошел только один настоящий силот. Он принадлежал мне, я получил его в наследство от отца, которому достался инструмент от его деда. До того он хранился в монастыре Эмпедесийских монахов. Теперь исчез, украден, и я не удивлюсь, если эти проклятые археологи…

— Вряд ли, — перебил его Фредрик.

Доктор пристально посмотрел на него.

— Похоже, вам многое известно. Слишком многое. Какого черта вы не уехали вместе с Женевьевой? Сидите здесь, пока я не вернусь. Пора положить всему этому конец, пока не приключилось еще большей беды. И так в Офанесе последнее время было чересчур много кутерьмы.

Он встал и вышел из кабинета.

Фредрик поднял со стола мраморную плиту.

— «Кодекс Офанес», — пробормотал он, рассматривая ее.

Доктор вернулся, держа в руке молоток, и сильным ударом разбил плиту, прежде чем Фредрик смог опомниться. Осколки разлетелись во все стороны.

— В порошок, — прошипел Умбро. — Истолку ее в порошок.

Так он и сделал, собирая осколки и стуча по ним молотком.

— Невероятно, — вырвалось у Фредрика.

Завершив уничтожение плиты, доктор Витолло успокоился и посмотрел на часы.