Гренландская кукла

Войдя в дом, проследовал по тихому коридору к двери своего номера. Открыв ее, уловил какой-то странный запах. Пахло паленым. Он осмотрелся, но не увидел ничего необычного. Никакие электрические приборы не включены. Окно было приоткрыто; видимо, запах шел с улицы. Фредрик подошел к конторке. Интересно — невидимая рука, вездесущий дух пансионата сменил лампочку?

Он нажал выключатель, навстречу ему взметнулся сноп синих искр, и Фредрик Дрюм грохнулся на пол.

Придя в себя, он ощутил дикую головную боль; правая рука горела. Противно пахло паленой резиной, и он уставился на указательный палец, который жгло особенно сильно. Палец был красный, на кончике вздулись пузыри. И болтался клочок горелой резины.

Воздушный шарик. Лопнувший шарик, подобранный им в парке. Кажется, он натянул резину на указательный палец. Тот самый, которым нажал кнопку выключателя. Покушение. Кто-то замыслил убить его.

С трудом поднявшись на ноги, он проковылял в ванную. Принял четыре таблетки паралгина и выпил три стакана воды. Потом еще два. Тут же его вырвало; в унитаз ударила розовая струя. Красное вино, вода и желчь. Он кашлял, блевал и плевался. Очистив желудок, сел на крышку унитаза, подперев ладонями голову.

Он просидел так полчаса.

Потом принял еще несколько таблеток и запил двумя стаканами воды. На этот раз его не вырвало. Сорвал остатки шарика с пальца, намазал мазью ожог. Кое-как забинтовал палец. Кожа горела, вся рука отекла, но головная боль прошла, слава Богу. Было почти половина третьего, когда Фредрик опустился в кресло, очухавшись настолько, что смог внимательно обозреть комнату. В ней побывали незваные гости.

Типичный случай дурацкого везения. Не подбери Фредрик Дрюм тот шарик, не натяни его на палец, был бы наверняка теперь покойником. Прямо хоть начинай верить в некую охраняющую его всевидящую и всемогущую силу. Не будь у Фредрика привычки подбирать лопнувшие шарики. Только за последний месяц он мог припомнить три таких случая. Что-то было такое в эластичной мягкой резине, чем она его привлекала.

Номер Фредрика Дрюма помещался на первом этаже пансионата. Окно осталось приоткрытым. Поставил ящик на землю под окном — и влезай. Он выглянул наружу, но никаких следов не обнаружил. Тем не менее в комнате кто-то побывал. Кто-то разбирающийся в электричестве.

Сам Фредрик мало что смыслил в контактах и вольтах. Если не считать того, что, как большинство мальчишек, проверял на себе таинственные свойства электричества. Любопытного исследователя ударяло током. Безопасные опыты, от которых экспериментатор дергался, но искры из него не сыпались. А вообще, могут штепселя и выключатели убить неосторожного человека? Фредрик сомневался в этом.

Стараясь ничего не касаться, он принялся исследовать настольную лампу. И вдруг увидел тонкий проводок, который от лампы тянулся вниз и вдоль плинтуса к книжной полке, где стоял маленький переносной телевизор. Фредрик развернул аппарат: так и есть, провод нырял под плохо закрепленную заднюю крышку.

Все ясно. Фредрик Дрюм кивнул.

Кто не знает, что в телевизоре очень высокое напряжение, что неспециалистам опасно копаться в схеме. Смертельно опасно. Итак, выключатель соединен с телевизором. Тут потрудился специалист.

Фредрик оценил гениальность автора западни. Если бы его убило током, убийца запросто мог через несколько часов — например, сейчас — снова забраться в комнату через окно и убрать провод, чтобы не оставалось никаких улик. История знает случаи, когда человек погибал, что называется, от самовозгорания, без видимых причин. И Фредрик не явил бы исключения.

Убийца начеку. Возможно, в эту самую минуту прячется в кустах, готовясь убедиться, чем все кончилось.

Убийца!

У Фредрика побежали мурашки по спине. Страх, какого он уже два года не испытывал, овладел им и не желал отступать. Абсурд. Полнейший абсурд! «Остановись, Фредрик», — сказал он себе.

Он устал — устал безмерно. В голове все путалось. Спать…

Он запер дверь, затворил окно, проверил все запоры и крючки. Потом взял себя в руки и почистил зубы перед тем, как нырнуть под одеяло.

Стук в дверь. Фредрик протер глаза и поглядел на часы. Час дня без нескольких минут. Кое-как встал и добрел до двери.

— Да? — вымолвил сонным голосом.

— Я хотела только спросить, будет ли господин Дрюм сегодня обедать здесь, в пансионате?

Хозяйка. Каждое воскресенье один и тот же вопрос.

— Нет, — ответил он.

— Спасибо. — Шаги просеменили к следующей двери.

Он принял душ, привел себя в порядок, избегая смотреться в зеркало. Боялся, что собственный взгляд задаст вопрос, на который он не в состоянии ответить. Съел яблоко, несколько крекеров и вышел из пансионата.

Очутившись на улице, побрел наугад в северо-западном направлении. Остановился перед входом в какую-то картинную галерею, но не разобрал даже толком, чьи картины там выставлены. Спустя некоторое время сообразил, что приближается к парку Фрогнер. Вошел в парк через главный вход и проследовал к скульптуре «Монолит». Сел на скамейку, прислонясь спиной к сглаженному рукой ваятеля граниту.

Четыре вопроса не давали ему покоя.

1. Кто украл куклу в «Кастрюльке»? 2. Как воры узнали, что кукла находится у него? 3. Зачем кому-то понадобилось убить его током? 4. Есть ли связь между двумя первыми вопросами и третьим?

Кукла, судя по всему, принадлежала смертельно больному Таралду Томсену. Она всплыла, когда сумка Томсена упала в море. Фредрик ткнулся в нее головой, схватил и засунул под рубашку. Кто мог это видеть? Может быть, парень с быстроходного катера, который тоже барахтался в воде. Может быть, штурман парома или юнга. Однако скорее всего кто-то стоявший в толпе на пристани, ожидая парома. Когда Фредрик схватил куклу, не так уж много метров отделяло его от берега.

В таком случае Таралда Томсена ждал на острове кто-то знакомый. Вполне вероятно и нисколько не подозрительно. Итак, Некто видел, как Фредрик Дрюм подобрал куклу в море и унес ее с собой. Дальше: этот Некто знал, кто такой Фредрик Дрюм, где он работает. Полицейским Фредрик сказал, что работает в «Кастрюльке». Это слышали штурман парома, юнга, парень со скоростного катера и четверо чинов столичной полиции. Но Некто мог опознать Фредрика Дрюма, стоя на пристани. Как-никак, в газетах нередко появлялись его фотографии.

Налицо удовлетворительный ответ на вопрос номер два.

Хуже обстоит дело с первым вопросом. Тут у него была только одна зацепка — мнимые супруги Маркгорд. Анонимная чета, возраст — около пятидесяти; столько же лет было Таралду Томсену. Говорили по-английски с американским акцентом, по словам настоящих супругов Маркгорд. Как они выглядели, ничего определенного сказать не могли ни Тоб, ни Вак, ни сам Фредрик. В часы работы ресторана, когда хлопот полон рот, на внешность посетителей особенного внимания не обращаешь. Все мысли — о блюдах, вине, сервировке. Появись в эту минуту американская чета здесь в парке, перед «Монолитом», Фредрик вряд ли узнал бы ее. И ничего тут не поделаешь, увы.

Надо же, как он сглупил вчера вечером в «Смюгет», не расспросил этого симпатягу Бьёрна Леннарта о Таралде Томсене. Он ведь знал его. Назвал большим любителем приключений, мог бы весь вечер рассказывать о его похождениях. Фредрик дорого дал бы за то, чтобы сейчас послушать эти рассказы.

Бьёрн Леннарт называл свою фамилию? Сколько ни напрягал память Фредрик, вчерашний вечер в «Смюгет» был словно окутан туманом. Во многом из-за того, что случилось потом.

Девушка в синем платье! Он совсем забыл девушку в синем! Таинственное создание, которое сперва постучало в окно, побудив его отпереть дверь. Что ей, собственно, было нужно? Она осмотрела зал, упомянула его прозвище. Долго изучала картину Хансена Круне. Но видела ли она куклу? Может, она ее искала? «Возможно, Фредрик, возможно», — пробормотал он про себя.

Продолжая размышлять обо всем происшедшем, он поймал себя на том, что настроение его явно улучшается. Фредрик Дрюм не был склонен к ипохондрии, как бы ни сгущались тучи над ним.