Страница 41 из 41
Виталий вновь взялся за клише. Чернила на нем уже стали вязкими, но подсохли еще не до конца.
— Может, так-то оно и лучше будет, — пробормотал юноша, аккуратно опустил клише на лист и положил сверху заранее приготовленный жернов. — Так, сколько времени его под прессом держать? Минуту, две? Нет, не стоит. Еще приклеится…
Виталий снял жернов, взялся за клише, сдернул его с бумаги и аккуратно положил на подоконник. Однако полюбоваться на свое творение не успел.
— Да ё-моё!!!
Испуганный вой Жучка заставил его рывком развернуться:
— Что случилось?
Волк нюхал воздух. Глаза оборотня расширились.
— Только этого нам не хватало!
Жучок выскочил во двор. Виталий бросился за ним. Оборотень метнулся к воротам и торопливо начал запирать их на все засовы изнутри. Васька на крыше уже не вылизывался. Его мокрая шерсть стояла на загривке дыбом. Он, как и Жучок, затравленно озирался, старательно нюхая воздух, а потом, жалобно мяукнул, превратился в обычного кота и спрятался за трубой.
— Чего вы все задергались? — недоуменно спросил юноша, почесывая внезапно зазудевшую под рубахой грудь в районе татуировки. Под руку попался болтавшийся на серебряной цепочке нательный крестик. При этом у Виталика возникло ощущение, что он сам прыгнул ему в руки, — Да что случилось-то? — набросился царский сплетник на Жучка. — Можешь толком объяснить?
— Виталий! — позвала сверху Янка. В окошке второго этажа отдернулась занавеска, и в нем появилось встревоженное личико девицы. — Я попытаюсь их остановить своими способами, но, если что серьезное начнется, — там за старым диваном в сарае подпол есть. Откроешь люк и уходи через подземный ход.
— Чтоб я вас здесь оставил и удирал? — возмутился юноша.
— О нас не беспокойся. Отобьемся.
— Да за кого ты меня принимаешь? Я пятки насаливать не собираюсь!
И только тут он понял, что встревожило обитателей подворья. Васька с Жучком своим звериным нюхом раньше его учуяли опасность. До царского сплетника донесся невнятный шум приближающейся толпы.
— Прятаться? Как тараканам, по щелям забиваться? — Татуировка на груди уже не зудела — она буквально жгла грудь юноши, толкая на безрассудные, необдуманные поступки.
Виталий отодвинул засов, пинком ноги распахнул калитку и встал посреди улицы, всем своим видом давая знать: дальше пройдете только через мой труп!
— Болван! — простонала Янка, исчезая в глубине горницы.
Возбужденная толпа, размахивая факелами, вилами, косами и топорами, неумолимо приближалась. Толпу возглавлял дородный священник в рясе с массивным крестом в руках.
— На костер ведьму! — шумела толпа.
— По бревнышку раскатать гнездо порока и разврата!
— Сжечь ее, окаянную, со всем подворьем!
— И полюбовника ее на костер отправить!
— Раз с нечистой силой водится, значится, тоже колдун али тать!
Больше всего бесновалась пара безбородых мужичков, разжигая толпу.
— Судя по тому, что стрельцов среди них нет, митинг не санкционированный, — хмыкнул юноша, — И в честь какого праздника крестный ход? В его голосе не чувствовалось страха.
— Какой митинг, какой праздник, идиот! — проскулил с другой стороны ворот оборотень. — Это нас палить идут, кретин!
— Забейся в конуру и не тявкай, — распорядился царский сплетник. — Вернее, тявкай, но только по моей команде. У меня тут родилась одна идея. Если получится, отмажу всех по полной программе.
— А если не получится?
— Тогда по полной программе размажут нас.
Юноша распахнул рубашку пошире, чтоб нательный крестик оказался у всех на виду, сменил позу, и теперь вместо угрозы от него веяло безмятежным спокойствием и смирением.
— Вы к нам, батюшка? — радостно спросил он священника.
Явно не ожидавший такого приема поп невольно дал по тормозам и поднял руку, останавливая толпу.
— Какое счастье! — молитвенно сложил на груди руки авантюрист. — Я как раз собрался посетить храм Божий. Уж так мне нужен совет мудрый и пастырское благословение. Не успел о нем подумать, а вы уже тут как тут! Чую в этом знак Господа нашего! Позвольте к кресту святому приложиться и ручку облобызать…
Пройдоха плюхнулся на колени, приложился к кресту и облобызал руку опешившего попа.
— Крест поцеловал! — ахнул кто-то в толпе.
— Гляко-сь! И громом небесным не поразило!
— Да ить у него самого на груди крест!
— Ой, бабы… мужики! Чуть грех на душу не взяли!
Васька, наблюдавший за всей этой сценой с крыши, смотрел во все глаза на Виталика и чесал задней лапой за ухом, восхищаясь артистическими способностями постояльца.
— Да что вы слушаете нечисть поганую, иноземную! — завопил кто-то из толпы, — Бейте христопродавца!!
Виталий кинул кроткий взгляд на крикуна и сразу узнал в нем молодчика, которого накануне лишил нунчаков в скоротечной ночной схватке одной из подворотен Великореченска.
— Что-то бесовское в гласе сем чувствую, — смиренно сказал он. — Батюшка, попроси его крест святой поцеловать. Коль он добрый христианин, ни за что не откажется.
Подстрекатели сразу стали ниже травы тише воды и попытались незаметно слинять, но не тут-то было! Разгоряченной ими же толпе хотелось хоть на ком-то отвести душу, и потеха началась! В воздухе замелькали кулаки.
— Ща я ему в ухо!
— Дай я!
— А лаптем в харю не хошь?
Не обращая больше внимания на развлекающуюся толпу, Виталий поднялся на ноги, подхватил священника под локоток и потащил его к калитке.
— Благословите, батюшка… Как, кстати, вас звать-величать прикажете?
— Викарий я, — пробормотал ошеломленный напором царского сплетника священник, — архиепископ Берендеевский отец Сергий.
— О, владыко! Очень приятно. Царский сплетник Виталий Алексеевич Войко. Прошу вас благословить меня на дело великое!
— Какое дело?
— Святое, — прочувственно ответил Виталий, заводя архиепископа во двор, — Сами сейчас все увидите, владыко, извольте вот сюда. В этом скромном сарае начинаю я великое деяние во славу Господа. Жучка, фу! Свои это, свои.
Оборотень, уже в виде маленькой собачки, высунул нос из конуры и, подыгрывая постояльцу, пару раз сердито тявкнул.
— А говорили: ведьма здесь живет, — пробормотал отец Сергий.
— Да вы что?!! — всплеснул руками юноша в притворном ужасе, — Окститесь! Да разве же царь-батюшка определил бы государственного человека, можно сказать свою правую руку, к ведьме на постой?
— Ну… не знаю, не знаю… опять же люди говорят, что здесь кот огромадных размеров замечен был, а также волки Посередь бела дня по подворью разгуливают.
— Врут! — истово перекрестился журналист. — Лично мною за все время пребывания на подворье Янки Вдовицы была замечена только вон та дворняжка… — ткнул он пальцем в сторону конуры. Оборотень при этих словах тихо зарычал. «Вот пусть только он уйдет, — прочел в его глазах Виталий, — урою!!!»: — …да старый облезлый кот, — злорадно продолжил царский сплетник, задрав голову на козырек крыши, где по-прежнему сидел Васька, глядя на постояльца уже далеко не восторженными глазами.
Чувствуя, что еще немного, и они, наплевав на конспирацию, сорвутся, царский сплетник поспешил, от греха подальше, затащить викария в сарай.
— А людям-то, с пьяных глаз, чего только не привидится, — скорбно вздыхал авантюрист, — А уж ежели, не приведи господи, за дело бабы возьмутся, то все: пиши пропало! Женщина, ведь она есть что? Сосуд греха!
— Верно, сын мой, так и в Священном Писании сказано, — степенно кивнул викарий, окидывая взглядом захламленный сарай.
— Вот об этом-то речь у нас с вами и пойдет!
— О женщинах? — оживился отец Сергий, — Исповедоваться хочешь в грехах своих? Давай рассказывай, я это дело люблю.
— Да при чем тут бабы, владыко? — досадливо отмахнулся Виталик. — Я о Священном Писании речь веду.
— А-а-а… — слегка разочарованно протянул викарий. — Ну давай, отрок, поговорим о Священном Писании.
— Я не поговорить, а показать хочу, — подвел гостя к столу царский сплетник.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.