Страница 57 из 73
— Они и не сохранились.
— Тем более. А вообще, какое это имеет значение? Пожалуйста, не воображайте всяких ужасов, вроде того что я убил предыдущего владельца или что-то вроде этого… Я всего лишь сумел вовремя подсуетиться и успел извлечь мозг до того, как начался процесс разложения. Это как с донорскими органами… кстати, насколько я помню, большая часть вашего бывшего тела как раз и пошла на донорские органы. Вы ведь не будете разыскивать теперешнего владельца вашего сердца, почек и тому подобного? Так какая разница, чей это был мозг?
— Профессор, к чему это словоблудие? — Я нетерпеливо клацнул зубами. — Если вы невиновны в моей смерти, зачем тогда что-то скрывать? Просто расскажите все, что вам известно обо мне, и больше я вас не потревожу.
— Ну… — задумался Краевский. По-моему, убедительных аргументов у него больше не было, поэтому он неохотно кивнул и продолжил: — Да, вы правы, я действительно кое-что о вас знаю. Правда, не очень много… Насколько я помню, вам было что-то около тридцати лет и вы служили лейтенантом морской пехоты… Скончались во время увольнения на берег — сбиты водителем «газели» при переходе дороги. Да, если интересно, водитель остался жив-здоров и долго потом рассказывал какую-то чепуху, насчет того что у него, мол, машина сама прямо на вас поехала, а он тут и ни при чем… Не здесь, кстати, а в Питере. До сих помню, ноги — месиво до самого паха, а вот выше все целехонькое, любо-дорого полюбоваться. Врачи некоторое время еще пытались вас воскресить, но, как говорится, не судьба… Вот я мозг-то и заполучил. Все очень удачно сложилось — я как раз в ту больницу заглянул, уже уходить собирался, да вдруг словно подсказал кто — взял и вошел прямо в ту палату, где вы лежали. Как чувствовал…
— Родственники, друзья?
— Никаких. Почему, кстати, и не возникло проблем с органами — никто вас хоронить не спешил. Среди сослуживцев близких знакомых не было, все родственники где-то на Дальнем Востоке. Кажется, на Камчатке… Вы вроде бы оттуда родом. Да и там, кажется, вас никто не ждет. Особенно теперь… — Краевский противно хихикнул.
— А имя? — сохраняя каменное спокойствие, осведомился я. — Как мое имя?
— Имя… Имя я запомнил. Правда, только потому, что уж больно у вас фамилия необычная, трудно такую забыть. Вы, дорогуша моя, при жизни были известны как Олег Бритва. Конечно, встречается и не такое… Вот, помнится, был у меня один знакомый, так во всех документах в его фамилии первую букву заменяли на многоточие — иначе цензура бы не пропустила. Но это так, к слову. Отчества вашего я не помню, уж простите старика…
Я его не слушал, Я пробовал на язык свое новое… хотя нет, старое имя. Фамилия, что называется, попала в точку и удивительно мне подходила. Бритва! Действительно, в новом теле я похож на ожившую бритву. И имя хорошее — Олег. Мне всегда нравилось это имя… теперь-то понятно почему. Что ж, надеюсь, Магнусу Рыжебородому этого будет достаточно.
— Поздравляю, патрон. Теперь мы можем уходить?… — встрепенулся где-то внутри Рабан.
— Не торопись.
— Что вы сказали, дорогуша моя? — встрепенулся профессор.
— Да вот хочу спросить, профессор, вы что же, заранее знали, что я сюда приду, и подготовились?
— Подготовился, конечно, подготовился… — рассеянно пробормотал Краевский. — Ну а насчет того, знал ли я… Знал — не знал, какая разница? Чувствовал, скажем так…
Видите ли, когда вы бесследно исчезли с базы, я долгое время размышлял, куда бы вы могли направиться. Следочков-то вы, конечно, не оставили, но у меня снова будто видение какое-то было — меня известили откуда-то, что вы сюда заявитесь, и все тут! Вы в предчувствия верите? Вот у меня такое и было…
Я-то знал, что это у него за предчувствие такое, — Серый Плащ нашептал, кто же еще… И как он только ухитряется все это проворачивать?
— Шанс, конечно, был не слишком велик, но ведь он был, разве нет? — продолжал рассуждать Краевский. — И ведь я же оказался прав! Вы здесь, дорогуша моя, хе-хе-хе…
— Угу. Исчез с базы? А откуда вы об этом знаете? Вы успели побывать на базе, профессор?
— А как же! — возмутился Краевский. — Что же я, по-вашему, просто так все это затеял?!
— Что затеяли?
— Как? Ну все это… освобождение Палача, похищение вас, дорогуша моя…
Я на миг остолбенел. Я просто не мог поверить в то, что только что услышал.
— Профессор… вы имеете в виду, что это ВЫ?! ВЫ сделали все ЭТО?!
— Не повышайте голос, дорогуша моя. Да, я. И поверьте, все это было очень и очень нелегко… По счастью, я имел неограниченный доступ к Палачу, и мне было совсем нетрудно ввести в его память дополнительный приказ, скрытый. Понимаете, о чем я? Я так запутал его мышление, что он просто начал убивать всех, кто был на базе. А вот когда он покинул пределы базы, мои указания постепенно начали ослабевать, и со временем Палач стал сравнительно безобидным… Должен был превратиться в такового, по крайней мере.
Я вспомнил убитого туриста, и мне ужасно захотелось настрогать этого доброго дядюшку на гуляш.
— А ведь я все так точно рассчитал! — пожаловался Краевский. — Да вот, дурак, не учел одного фактика… Суть в том, что за вами, дорогуша моя, некому стало следить и вы освободились сами, без посторонней помощи, на целых четыре дня раньше, чем было запланировано. Так что когда я прибыл вас забирать, то обнаружил только дымящуюся яму… а это ведь сделали вы, да? Не отпирайтесь, не отпирайтесь! Еще зомби эти… Одного я подстрелил, когда сажал вертолет, — гаденыш хотел мной позавтракать! Нет, если честно, я не знал, что это зомби, я думал, кто-то на базе все-таки спасся…
— Господи… — едва не простонал я. — Так это вы всех убили… Но зачем?! Зачем, профессор, чего ради?!
— Как это — чего ради?! — вспылил Краевский. — Да ради вас же, дорогуша моя, я же битый час вам это объясняю! Я не хотел, честное слово, но у меня просто не было другого способа! Я три года ломал себе голову, но ничего другого не придумал! Ну кто бы мне отдал вас по-хорошему? В вас же такие деньги вложены… Украсть? Хе-хе, это несерьезно — попробуй укради огромный репликатор из подземного бункера! Вот и выходит, что нельзя было по-другому… — печально вздохнул профессор.
Мне почти мгновенно пришел на ум добрый десяток куда более простых и куда менее кровавых способов раздобыть меня, но я спросил профессора только об одном:
— А вы не могли просто изготовить другого такого же, как я?
— Сделать еще одного? Что за чепуха, дорогуша моя! Вы полагаете, это так просто? Пятеро гениальных умов создавали вас больше десяти лет, а вы предлагаете мне в одиночку повторить все это? Да что я, по-вашему, мультигений? Нет, гений, конечно… — притворно засмущался Краевский, — но не настолько. А где бы я взял второй такой… вот ведь беда, до сих пор не знаю, что это, собственно, было такое… Ну ту штучку, которую я поместил в ваш мозг. Без него яцхен долго не проживет, а мне нужен именно живой и здоровый и на долгое время!
— Но зачем?! — поразился я. — Ну что во мне такого ценного?! По-моему, тот же Палач ничуть не хуже — сквозь стены проходит и все такое…
— «Сквозь стены»! — презрительно фыркнул Краевский. — Ну что вы такое городите, дорогуша моя, зачем мне нужна эта чепуха? Я же медик, понимаете? Медик! И вы целиком меня абсолютно не интересуете — меня интересует исключительно то вещество, что прячется у вас под кожей.
— Какое вещество? — начал смутно догадываться я.
— С тех пор как вы… вылупились, вам не приходилось пораниться или хотя бы поцарапаться?
— Вы имеете в виду ту черную слизь, которая у меня вместо крови?
— Именно, именно! — обрадованно закивал профессор. — Только вы ошибаетесь, дорогуша моя, никакая это не кровь. Кровь ваша спрятана поглубже, она зеленого цвета и для человека очень ядовита. А эта слизь — ваша тканевая жидкость. Она залегает по всему телу равномерными пластами, словно жировые отложения у человека. И именно она-то и делает вас таким бесценным!
— Объясните.