Страница 55 из 70
– Она нас слышит? Говорить может?
– Да по обоим вопросам.
– Иди, спасибо. Посмотри глаза Эрха. Жаль беднягу, хоть и служит он сестре. – Риннарх обернулся к рабыне: – Почему тебе дали яд?
– Чтобы я не убила подонка, – тихо прошипела арагни. Она говорила на языке Карна почти без акцента, даже теперь, с трудом выговаривая непослушными губами слова. – До слез обидно. Могла прикончить, но оказалась неготовой к боли. Окаянная обожгла мне ноги, я его недодушила.
– Мне нравится эта девушка, – тихо рассмеялся Лемар, бросая рабыне бесцеремонно вынутую из шкафа рубаху властителя Карна.
– Тебе все девушки нравятся, – проворчал князь, сердито отмечая, что Тэйлан отдал новую тунику бесценного «солнечного» шелка, голубую. Не абы что взял, лучшее выбрал и под цвет глаз. Экий он внимательный сегодня. – А братца моего удушить и воину обученному нелегко. Как хоть зовут, голубоглазая?
– Зачем ночным радостям имя? – оскалилась рабыня.
– Вообще–то, – князь усмехнулся, – я интересуюсь только одной дамой, и она далеко отсюда. Правда, тоже драчлива не в меру. Лемар наш от поклонниц уже прячется, ему ночные радости – дом твоего купца погромить, но там без него обходится развлечение, более всех повезло сегодня Крёйну. Знаешь что, заключим договор. Дать тебе свободу прямо сейчас нельзя: к утру будешь отвечать Адепту за оскорбление к тому времени уже покойного брата, надо ей хоть на ком злость сорвать. Если хочешь, весной тихо отошлю в степь, когда больной скот погонят.
– И чем свою свободу оплатит Яниза? – заинтересовалась девушка.
– Для начала выживи. Пойдешь с Лемаром в зал тренировок и будешь гонять его, если сумеешь, пока не пересилишь судороги, как лекарь велел. Потом… да назло сестрице, обзаведусь телохранителем. Давно сплетен во дворце по моему поводу не слышно.
– До весны я в ответе за жизнь князя.
– Весной по слову князя уедешь в степь. И пошли вон, подданные, в конце концов я невозможно устал, а утром Совета не миновать. Лемар, оденешь девушку и вооружишь.
– Ты безмерно жесток! – заныл Первый привычно. – Как ты можешь приказывать, чтобы я наедине, ночью, такую дивную красавицу, – и не раздел, а одел? Знаешь, вот чем дольше смотрю, тем больше уверен, что предпочитаю именно серебряные волосы у милых дам. Все думал, думал, и понял!
– Значит, у неё есть причины лупить тебя, не жалея, – довольно улыбнулся князь. – Приступайте.
Яниза тяжело поднялась на ноги, охнула, закусила губу и зло зашипела на капитана, попытавшегося ей помочь. Риннарх проводил их до дверей, с интересом наблюдая за странной парой. Лемара пока никому не удавалось гонять. Если девочка его хоть раз достанет, и правда пропал очаровательный Тэйлан. Он прежде умирал по строптивым девицам, предпринимая длительные осады гордых крепостей и изобретательные методы штурма. Кажется, выбросившие белый флаг форты его переставали интересовать еще до получения наград. Но куда им всем до этой ядовитой змеи? Она же не знает, что такое белый флаг.
Когда дверь закрылась, улыбка быстро погасла. Почти двое суток сумасшедшей скачки, тяжелая переправа и мерзкий маскарад в душных плащах окаянных, отобранных у храмовых служек. Надо отдохнуть.
Стащив сапоги и отстегнув оружие, князь рухнул в кровать поверх одеяла. Мысли упорно стремились на побережье. Он уже знал, туда уехали восемь окаянных, в том числе две приближенных к Адепту твари, наиболее опасные после сестры. Сопровождали огненных храмовые стражи, числом не менее полусотни. Слишком много. Душа с трудом удерживалась на самом краю бездонного колодца отчаяния.
Тарпен прикрыл глаза и заставил себя дышать спокойно, шаг за шагом уходя в тихий целительный сон. На уныние и слабость у него права нет, свой приговор он узнает на днях. На добрые вести с побережья князь не рассчитывал.
Утро началось омерзительно рано, до восхода солнца, когда в спальню ввалился взмокший и шумный Лемар. Рухнул с грохотом на ковер, привычно изображая любимого шута его светлости, и принялся выкрикивать, с трудом выталкивая задыхающимся, загнанным, но полным детского азартного восторга голосом почти бессвязные обрывки фраз. Тарпен в качестве «почти отца», как шутил он сам, знал обо всех подружках Тэйлана – от дочери наместника до трактирной служаночки. Лемар был влюблен непрерывно, и каждый раз по–настоящему, взаимно, и всегда с долей шутовства. Его обожали, даже расставшись, ему сообщали самые недосягаемые тайны столицы походя, его кормили и поили бесплатно в любой корчме. Молодой красавец, любимец князя, имеющий полную власть в Тэйкарне, единственный наследник древней фамилии, равной по знатности роду Карн и родственной ему.
Только Риннарх знал, что его мальчик на самом деле ужасно одинок. И что девиц порой он почти презирает, отлично разбирая в улыбках интерес к имени, которое достанется молодой вдове обреченного умереть очень скоро вельможи, в томных взорах – внимание к положению при дворе, в кокетливом смехе – склонность к мимолетной интриге с самым модным шутом города. После гибели княгини он редко бывал прилюдно серьезен и позволял себе выглядеть взрослым и несмешным лишь с Крёйном, кажется. А сегодня голос звучал неподдельным звенящим весельем. Князь сел в постели, заинтересованно ожидая более подробного и внятного пояснения.
– Она бесподобна, ослепительна, – слегка отдышался Лемар. – Почти убила меня тридцать девять раз. Да, и один прямой удар в сердце, я смертельно очарован.
– Разве так положено будить мою светлость? – картинно приоткрыл глаз Риннарх. Потом повозился, усаживаясь более удобно. – Где убийца?
– Я распорядился наполнить для неё бассейн, девчонка визжала от восторга. У них в степи вода – роскошь. Хочешь посмотреть? Есть на что, из белья буквально пара кожаных ремешков, очень пикантно. – Лемар сел, изобразил руками фигуру и застонал, потом потер ушибленный локоть, приложил к шикарному синяку под глазом серебряную капитанскую бляху, перевел дыхание. – В общем, она залезла в воду и назад, на сушу, – никак. Мы так славно ругались… эти дурни услышали, встряли.
– Какие дурни?
– Твои служивые, кто еще? Ребята вернулись из города, когда я пришел с полотенцами. Ну, кто–то из них, кажется, назвал её рабыней и даже в шутку предложил пройтись с ним… Она, знаешь ли, совершенно шуток не понимает, час уже идет форменная бойня. Любимая гвардия твоей светлости обращена в позорное бегство. Скользкая, как угорь, и очень быстрая. Бесподобное зрелище. Так, знаешь, бодрит.
– Пошли. Ты подобрал ей одежду и оружие?
– Когда? Говорю же, чудовище! Ты вырубился, мы пошли в зал. Сперва я даже не потел, но когда её отпустило, так стал погибать раз за разом. Ну, дальше я сдуру решил угодить даме. И вот…
С последними словами Лемар распахнул двери и обличающе ткнул пальцем. По периметру малого бассейна обнаружились гвардейцы, то и дело поминающие самые неожиданные обороты площадной брани вперемешку с комплиментами. Они сидели, стояли и лежали, – вернее, падали, ползали и поднимались – в зависимости от болезненности и свежести полученных травм.
И кто? Князь захихикал ребячески. Высший егерский состав. Злые до потери рассудка здоровенные мужики, украшенные цветастыми синяками и глубокими царапинами, вымокшие, вооруженные чем попало, от мечей до тазиков. Неуклюжие вдвойне на скользком мраморе. Пол залит водой, в беспорядке разбросаны и затоптаны клочья одежды, черепки, фрукты, полотенца. Яниза скупо и точно движется, почти не сходя с позиции в центре всего учиненного безобразия, мраморно безупречная, по грудь в воде. Спокойная, посвежевшая, с внимательным холодным взглядом, вооруженная одним коротким стилетом. Пепельные косички вьются вокруг стройного тела, как живые водяные змеи. Риннарх отыскал взглядом случайно уцелевшее полотенце, подхватил и звонко хлопнул в ладоши, мечтательно и сонно улыбаясь. Больше никакие нахалы в его спальню будить до зари и не проникнут. Неожиданно удачное решение с охранницей, похвалил он себя. И счастливый случай, избавивший эту необычную девушку жалкой участи добычи безумца.