Страница 4 из 70
Я переживала его битву впервые, воспринимая ее, как видья. Я была птицей в небе, увидевшей солнце прежде восхода, камнем на вершине, до которого дотянулся первый луч; каплей росы на этом камне, вспыхнувшей сигнальным маяком; просыпающимся одуванчиком, спешащим в логово с удачной охоты ночным зверем, нахохлившимся в скальном гнезде рыжеглазым филином. И, конечно, человеком, родившимся в этом мире с рассветом. Теперь я не смогу назвать себя чужой здесь.
Солнце осветило меня и вписало в книгу жизни, вычеркнув оттуда имя Мейджи, покинувшей мир. Солнце не обманешь чужим лицом.
А людей – сколько угодно.
Я осталась у кромки скал надолго. Солнце раскалилось добела, высушив росу и нагрев камни. В мир людей меня вернули двое хмурых подростков, вооруженных весьма посредственными, даже на мой дилетантский взгляд, короткими мечами. Мятые рубахи, старые засаленные штаны, вытянутые на коленях. Идут вразвалку, устало приволакивая ноги. Впрочем, заметив меня, они оживились и приосанились. Понятно, на тупиковую тропку послали самых бесполезных, а искали сбежавшую горе–невесту, наверное, с вечера. Повезло дуракам отличиться, ничего не скажешь.
Мой вид почему–то потряс их до глубины души. Красота сразила? Впечатлительные юноши…
Ладно, послушаем их версию.
– Значит, ты и впрямь не видья огня, – обличительно ткнув мечом в мою сторону, начал с некоторым надрывом рослый конопатый заводила. – Сидишь тут без полога. Всю жизнь врала, бесстыжая, наш род как есть опозорила! Ну ничего, теперь за все ответишь по правде.
– Огня? Чудные вы, ей богу… до смешного узкая специализация, – пробормотала я вполголоса. – С чем пожаловали?
Видимо, это было слишком. От моей наглости ребята ошалели, утратили стиль нотации и сообщили немало подробностей – от адреса пребывания местной нечистой силы до своего частного мнения о моих внешности, совести и интеллекте. В конце они присовокупили требование идти с ними, «и без глупостей». Язык я воспринимала как родной, но вот непередаваемую игру слов, как говорили в одном известном фильме, выслушала с огромным интересом. Все было очень доходчиво, но повторить я бы не решилась. Аж завидно…
Н–да, то ли еще будет, но идти с ними надо, – долг Мейджи повис на мне, и оставлять его неоплаченным я не собиралась.
Конечно, самая недоученная видья–однодневка легко отведет обоим глаза и будет такова. Но прибегнуть в новом мире к роли вечного дезертира – ниже моего достоинства. Посмотрим, чем все закончится «по правде». К тому же, вопреки моему прежнему гипер–осторожному характеру, внутри кипела веселая злость, требовавшая выхода. Почти как вчерашнее депрессивное отчаяние… но куда забавнее. Швыряясь ключами, этой злости не унять. Нужно нечто посильнее, хотя бы в виде хорошего скандала. Желательно с большим количеством участников. Может, моя злость и замешана на страхе, но точно без примеси пораженчества.
Пить я вроде не пила, но рассвет подействовал круче спиртного, и меня захлестнула волна вседозволяющего нахального азарта. В общем, долой серые будни, не зажигайте костер без меня! А кого спалить, мы еще посмотрим.
Плащ я бесцеремонно бросила одному из «воинов», озадачив второго требованием показать дорогу. Бедняга сильно задумался и посмотрел на меня с некоторым даже состраданием: тронулась девица со страху за ночь.
– Куда идем–то? – окончательно призналась я в своей досадной неосведомленности.
– На площадь Совета, куда ж еще, – буркнул тот, которому пришлось тащить плащ. И добавил уже почти нормальным тоном: – Мейджа, ты хоть понимаешь, что Совет тебя не станет защищать? После всех твоих вызывающих глупостей, после обмана. Без твоего дара, без родни ты никому не интересна, а слово княжича – закон. Подарят Радужному змею, и все дела…
– Кому?
– Да хватит придуриваться, – зло огрызнулся идущий впереди, – водопаду, конечно. Думаешь, Катан–го добренький и решит иначе? Он уже все объявил, на рассвете. Не вздумай бежать, на нижних тропах храмовые стражи в засадах. По мне, лучше в пропасть, чем на позор и поругание.
Все замолчали.
Я тихонько усмехнулась. Для Мейджи – человека без дара – водопад означал страшную смерть без единого шанса на спасение. Я приняла известие о предстоящей встрече с Радужным восторженно. Видью водопад не убьет, но приняв, обогатит не меньше, чем восход солнца. Вода так же первозданна, как огонь, и познать то и другое в один день – великое чудо, редкий дар богов, переданный через глупых людей. Жестоких – отдать за одну провинность девчонку дикому потоку, роняющему бешеную пену, рычащему и мечущемуся в скальных теснинах! В какой–то мере я начинаю понимать ее побег. И в полной – радость от его успеха.
Ладно, мир не идеален, но в этом мире я кое–что могу. Вернее, смогу, когда разберусь в его законах и своих талантах. Пока же оставлю зарубочку на память: не нравится мне поселение, отдающее почти ребенка на смерть так безропотно и даже охотно. И княжичи кровожадные мне не по душе.
Тропинка пыльным плющом вилась у скального бока, изредка пуская в стороны побеги–ответвления, теряющиеся в каменном крошеве осыпей. Без конвоиров, то есть провожатых, мне бы вовек и не выбраться к людям. За очередным поворотом воздух разом увлажнился и пропитался отчетливыми отзвуками дальнего водопада. Стало прохладнее, свежее. Еще несколько шагов – и нам открылась уютная зеленая долинка с парой десятков веселых пряничных домиков в самой середине. Селение свободно расположилось в обрамлении невысоких фруктовых деревьев.
За домами зелень редела, придавленная плитами, – скромным вкладом цивилизации в горный пейзаж. Мраморные ромбики мягко поблескивали, как чешуйки на загривке крупного дракона. Долинка выглядела аккурат его спиной, с широко распахнутыми крыльями уходящих ввысь горных круч по сторонам и деревенькой, нагло умостившейся на самом позвоночнике. Голова каменного ящера спряталась в расщелине меж двух скальных гряд. Наверное, это и есть дорога к водопаду, и она здесь почитаема. Значит, группа людей на «загривке» – пресловутый Совет. Мнутся, бедолаги, с самого утра, княжеских детишек развлекают до моего прибытия. Выходит, у них тут монархия?
Посмотрим, когда присоединимся к потехе, я же сегодня главное блюдо в драконьем, то есть змеином, меню. Такая честь, такая ответственность.
Кстати, нас заметили, встрепенулись, стали торопливо ровнять ряды. Конвоиры мои приободрились, подтянулись и торопливо заскакали по камням, ссыпаясь с драконьего «хвоста» в долинку. Мы спустились быстро, сопровождаемые ручейками каменного крошева. И вступили в настороженно примолкшее селение. Я прислушалась к растревоженному, как гудящий рой, вихрю чувств и намерений. За плотно задернутыми шторами в каждом домике метались тревога, тоска, страх, унижение, даже гнев. Но никто не вышел. Может, они и неплохие люди, но против князя идти – себя заживо хоронить…
Вот и заперли двери изнутри, совесть свою сдерживают, сидят по домам. Уютным, зажиточным, утопающим в цветах, окруженным курчавыми садиками, с игрушечными заборчиками по колено. Очень мирный и благостный вид. Мой утренний пьяный задор постепенно выветрился за дорогу, ему на смену пришла брезгливая жалость. Какой грустный сюжет! Видьи – свободные, могучие, живущие в сказочной долине безупречно красивого мира. О такой судьбе, кажется, только и можно мечтать. На деле же они – покорные слуги, если не рабы, некоего князя, заранее мне несимпатичного. Изнанка получается мерзкая, а фасад полон тихим деревенским очарованием. Я так увлеклась видами, что не заметила, как домики кончились, и потому Совет предстал передо мной совершенно неожиданно. Я даже споткнулась, и было от чего.
Семь фигур, надежно упакованных в широкие плотные серые плащи до пола, увенчанных… мексиканскими сомбреро с комично огромными полями, да еще дивного бордового цвета. Совет живо напоминал группу балаганных клоунов, обрядившихся для детского праздника в нелепые старые костюмы грибов подосиновиков. Их дар я ощутила, еще когда шла через селение. Теперь, вблизи, он мне очень не понравился. Все семеро моему обретенному недавно второму зрению казались клетками, удерживающими рвущийся на волю огонь. Пламя каждого стремилось соединиться с миром и расцвести под полуденным солнцем. Но не могло вырваться из тесного кокона, замкнутое в темницу по воле хозяина. Вот как… значит, они это непотребство и называют – видья огня. Больше я к себе этого слова – видья – не применю. Противно.