Страница 69 из 192
Справедливо полагая, что даме не пристало первой начинать разговор, особенно если ей нечего сказать, я решила дать отдохнуть своим усталым ножкам. Бочком обошла многообещающую кровать. За ней (о счастье!), в паре с низеньким комодом, обнаружилось кресло, не замеченное в порыве восхищения главным предметом интерьера. Те же кленовые мотивы в вышивке пледа и оконных портьер с тяжелыми кистями. Я степенно присела на краешек сиденья и приготовилась внимать речам молодого лорда. Мой рыцарь в свою очередь не торопился начинать выяснение отношений, а просто стоял и смотрел на меня. Обветренные пальцы терзали жесткий от золотой вышивки воротник, словно он был ему тесен или непривычен.
«Долго это будет продолжаться?» Попробуем–ка его поощрить: милая, приветливая улыбка – самое оно.
Тактика оказалась верной, но привела к весьма неожиданным результатам: Лесь метнулся к креслу, едва не снеся по дороге кровать, упал возле меня на одно колено и благоговейно коснулся моего лица кончиками пальцев. Однако тут же отдернул руку.
– Живая… – наконец выдохнул он.
Не мертвая, уж точно.
«Когда же тебя успели похоронить?» Теряюсь в догадках: приглашение на поминки почему–то забыли прислать! Но могу предположить, что здесь не обошлось без Ее сиятельства герцогини Рианской! Безумно интересно, каким жутким способом меня умертвили? Ясен пень, я не умерла своей смертью. С моим–то характером и профессией.
Не зная, что можно ответить на это провокационное заявление, я продолжала все так же поощрительно молчать, из последних сил стараясь сохранить загадочный вид.
– Госпожа сказала, что алония Лия погибла, защищая ее, – догадался внести ясность коленопреклоненный рыцарь.
«Это как же?»
…Мятежный маг, увешанный артефактами убийственной силы, материализовался в покоях герцогини. Его демонический хохот продирал до костей. Темные очи горели на бледном лице, тонкие артистичные руки, оказавшиеся неожиданно сильными, схватили беззащитную девушку: он без промедления начал домогаться Велиссы на моей любимой угловой кушетке. Я самоотверженно бросилась на защиту чести и достоинства Ее сиятельства. За что и поплатилась. Взбешенная тем, что ее прервали на самом интересном месте, герцогиня запустила в меня первым попавшимся под изнеженную ручку амулетом. Долго еще потом зеленые, осклизлые части моего тела ползали по помещению…
– Несчастье произошло в тот же день, как мы прибыли в столицу. – Лесь по–рыцарски не обратил внимания на мой истерический смешок. – В покои принесли подношение. Якобы от наследника. Алония, приставленная алной для охраны Ее сиятельства, выхватила сверток у госпожи, и тут заклинание Разрушения Живой Материи сдетонировало…
Последнее слово он выговорил, чуть запнувшись, явно подражая кому–то.
– Я видел обгоревшую одежду.
«Впечатлительный юноша». Надо же, как слегка подпаленные штаны с рубахой сильно на него повлияли. Надеюсь, ална спросит с Велиссы за изувеченный почти новый комплект униформы по всей строгости.
Фу, как банально – никакого воображения. Моя история по крайней мере отличалась некой оригинальностью.
Ох, и зря Велисса меня умертвила. Героическая смерть добавила и без того романтическому, поражающему воображение своей недоступностью образу алонии неземную притягательность. Видимо, не имея перед глазами разочаровывающего оригинала, молодой человек наделил мой сомнительный облик ангельскими добродетелями и всеми мыслимыми достоинствами, вознеся на пьедестал недостижимого совершенства. А мое чудесное воскрешение окончательно сорвало крышу парню.
Ой зря, Велисса.
Рыцарь, склонив голову, ждал моего сурового вердикта. Виноват. Поверил. Сердце не подсказало. Изменил Верности. Не выдержал Испытания. Предал Любовь. Рыцарские идеалы с самой большой буквы посрамлены. И кем? Обожаемой госпожой.
Я почти слышала, как мысли потерянно мечутся в склоненной голове, наполняя глаза недоуменным страданием. В нем еще слишком сильна вера в доброе и светлое, не угасла юношеская черно–белая категоричность, а сердцу не хватало панциря циничности.
Ч–черт! Почему же тогда больно мне?
– Лесь.
Он поднял голову и обреченно посмотрел на меня, готовясь к худшему – Ее сиятельство должна была так поступить.
«И какого лешего ей это было нужно?»
– Ради блага Империи. – Я не позволила себе ни малейших колебаний.
Болезненная неуверенность уступила место несмелой надежде, а затем и убежденности в правильности происходящего.
Пока Лесь не опомнился и не потребовал более детальных объяснений, я схватила его за руки и горячо зашептала:
– Знаю, что могу довериться сыну такого замечательного человека, как граф Бир! – Я до сих пор не представляла, чем же он так замечателен, однако толика лести была нелишней. – Но мне нужна уверенность: то, что я скажу, должно остаться между нами. От этого зависит судьба Тилана, а не только моя или ваша жизнь.
На меня незамедлительно посыпались уверения в преданности, готовности положить свою жизнь к моим ногам, лишить себя языка, если лишнее слово сорвется с уст, и так далее и тому подобное. Велисса, сама того не подозревая, весьма и весьма мне подсобила – пусть теперь пеняет на себя.
В голове начал вызревать план.
Изобразив, насколько позволяли мои скромные актерские способности, крайнее волнение, я так резво вскочила, что парень не удержался и упал уже на оба колена, с которых тотчас легко поднялся. Ножны глухо стукнули о деревянный подлокотник кресла. Метания по комнате были призваны продемонстрировать Лесю глубину моих моральных терзаний, а мне дать время на размышления.
Что ж, будет ему заговор, да такой, что любо–дорого! Побольше великих, как горы, целей, чьи кручи скрыты в тумане неясностей. Поменьше топографических подробностей, имен да названий.
«Главное – не переиграть». Постараюсь.
Я остановилась, решив, что достаточно поспособствовала головокружению зачарованно следившего за моими метаниями рыцаря.
– Клятву! – Мое требование входило в правила игры.
– Не обрести мне посмертия! – с готовностью отозвался он.
Его рука, пышущая сухим жаром, вздрагивала в моих ладонях. Тонкий шрам едва заметной ниточкой тянулся от запястья к указательному пальцу. Кожа на ладони – отполированное дерево.
«Врать, глядя прямо в глаза, слишком трудно?» Попробую ограничиться полуправдой.
– Я не принадлежу себе, Лесь. – Внезапная хрипотца придала голосу нужную степень интимности. – Верная дочь Ордена делает лишь то, что велит всеведущая ална. Она скажет: умри – и алония послушно перестанет дышать.
Первая заповедь Устава Ордена святого Конхола прозвучала как нельзя более к месту.
– Я направляюсь на мятежный Остров. И ни одна живая душа, а тем более нежить, не должна пронюхать о моем местопребывании.
Сила впитывалась в обветренную кожу через прикосновение моих пальцев тяжело и неохотно, то и дело норовя отхлынуть назад.
Одна попытка.
Вторая.
Третья.
Четвертая…
Тело Алестатора отторгло заклятие Доверия зеленоватым туманом. Едва заметную дымку моей магии без остатка поглотил мышастый камень в сеточке золотого плетения.
Силен артефакт!
Смирившись с поражением, я уронила мужскую руку и отступила на пару шагов, когда Лесь, не подозревающий о моей неудавшейся попытке сделать его сговорчивее, потянулся за мной.
– Портал. В горах. Я обязана узнать, где он. – Лихорадочное напряжение мысли и еще один шаг назад.
– Но зачем? – справедливо поинтересовался Алестатор, тоже сделав шаг.
«И правда – зачем?»
– Расследование убийства Императора еще не завершено, но уже есть все основания полагать, что здесь не обошлось без участия Нерана, – без зазрения совести оклеветала я поклонниц матриархата.
Во взгляде рыцаря появилась сталь. Лесь вытащил клинок из ножен и со злостью загнал его обратно.
– Я этих мерзких девок… сейчас… сам… – Лесю явно не хватало слов, чтобы описать то, что он с ними сделает, по крайней мере приличных слов, достойных моих нежных ушей (наивный, послушал бы он аалону Валенту!).