Страница 11 из 193
— А еще говорят, — продолжал вещать вампир, то и дело косясь на оставленный позади кабинет, — будто на нее наложено проклятие! Самое настоящее, Яльга, такое, что хоть сразу гроб заказывай! Только она тетка умная и проклятие обошла!
— Как?
— А вот так! Проклятие над ней и посейчас висит, но подействует оно только тогда, когда на ней не будет ни единой белой ниточки. Так что, во что бы она ни была одета, одна деталь туалета у нее всегда белая! Потому ее и прозвали Белой Дамой…
— Ага! — поддакнула нарисовавшаяся откуда-то Полин. — Кофточка, например, или повязочка… А еще я слышала, будто наш Афилогет — это ее любовник, которого она заколдовала за измену…
— Чушь собачья! — отрезал Хельги. — Афилогет — это обычная флуктуация, летающая лужа эктоплазмы!
— Афилогет — это… — Я выразительно посмотрела на алхимичку.
— Это наш замковый призрак, — поморщившись, объяснил вампир. — Та еще тварь. Учти, спрашивать у него ничего нельзя, особенно дорогу — заведет туда, куда и магистрам-то ходить не стоит.
— Ты уже говорил, — напомнила я. — А что…
— Он не тварь! — перебила меня обиженная алхимичка. — Он такой забавный!.. А если он всем рассказал, как ты лазил на третий этаж вместо второго, то это ни о чем еще не говорит!..
Хельги обиженно фыркнул, из чего я сделала вывод, что эта история в свое время имела большую огласку.
— Что у нас сейчас? — спросила я, наблюдая за тем, как Полин косится в сторону вампира. — Какая лекция?
— Пара по бестиологии, — недовольно ответил Хельги, который тем не менее был явно рад возможности уйти от неприятной темы. — И на сегодня все. Надо еще в библиотеку сгонять за учебниками.
— Яльга, а форму тебе уже выдали? — опять вклинилась алхимичка.
— Форму? — Я покосилась на Полин с сомнением, но та едва ли собиралась меня разыгрывать. — Какую еще форму?..
Видя, что разговор принимает чисто женскую направленность, вампир поспешил слинять, предварительно объяснив мне, где находится кабинет бестиологии.
— Школьную форму, — глядя на меня, как на дурочку, сообщила Полин. — Теоретически нам всем в ней положено ходить — и ученикам, и магистрам. На самом деле все носят что хотят. Черный такой плащ, штаны под цвет… называется «а не поиграть ли нам в некромантов?». У меня пока что тоже нет — сходим к завхозу, ладно?
— Ладно, — кивнула я. — Я сейчас на бестиологию, а ты?
— На фэйриведение, — сделала гримаску Полин. — Встретимся внизу, возле входа, хорошо?
— Пусть будет, — кивнула я.
Бестиология проходила в большом кабинете, большую часть которого занимали разнообразнейшие чучела — здесь, кажется, были представлены почти все твари, обитающие в северо-восточной части Ойкумены. Некоторых я знала по рассказам, с некоторыми — хвала богам, этих было не так уж и много — встречалась лично. Ни в одну из этих встреч я не проявила особого героизма: со всех ног убежала от аванка, молодого, глупого и потому не успевшего меня схарчить, переждала на дереве ярость целой своры Кон Аннон (какой дурак сказал, что на людей эти псинки не нападают?! Еще как нападают, когда больше жрать нечего!). Имела маленькую, но очень неприятную встречу с виверной — к счастью, по лесу эта тварюка передвигается хуже, чем по открытой местности, а лес оказался совсем рядом.
Хельги я все это рассказывать не стала, справедливо рассудив, что незачем обеспечивать себя лишней отрицательной рекламой. Вампир, как я уже успела понять, отнюдь не отличался молчаливостью. Кто его знает: вдруг назавтра вся школа окажется в курсе, как я позорно убегала от какой-то дохленькой виверны?! Не объяснишь же, что убегали мы вдвоем, причем пару мне составил благородный рыцарь, пятью минутами раньше честно собиравшийся исполнить свой долг по части усекновения гадов…
Кстати, бежал рыцарь куда быстрее моего, даром что ему приходилось тащить тяжелые доспехи, меч и длиннющее копье. Не иначе как сказались тренировки, — скорее всего, эта виверна была уже не первой на его счету.
Преподавал бестиологию тот самый молодой маг, на лице которого я узрела вчера столь явно выраженную гордость из-за принадлежности к КОВЕНу. Нам он представился как Марцелл Руфин Назон — «можно просто магистр Назон». Судя по тройному имени да еще по специфической форме носа, бестиолог был уроженцем южной части континента, скорее всего, происходил из Лация или Сатрики. Этот факт несколько приподнял чародея в моих глазах, хотя, бесспорно, лучшей для него характеристикой оставалось то, что он работал именно здесь. После двух первых лекций я поняла, что кого попало в магистры не берут, и потому приготовилась слушать Марцелла-и-Руфина со всевозможным вниманием.
Лекция была, что называется, вступительная — «рекламная», по выражению ехидного Хельги. Долго и красочно описав все стороны предмета, магистр продемонстрировал нам избранные чучела из своей коллекции, рассказал несколько профессиональных баек и перешел к краткому обозрению будущего курса. Рассказывал он неплохо, может быть даже забавно, правда, лично мне немножко резала слух его привычка называть адептов «господами магами». Не люблю, когда ко мне относятся с этакой снисходительностью.
— На занятиях по бестиологии вы узнаете множество теоретических сведений и приобретете незаменимые практические навыки, — соловьем разливался Марцелл Руфин. — Вы узнаете, например, как можно победить василиска, каковы магические свойства перьев из хвоста птицы Рох, к какому отряду принадлежат легендарные Кон Аннон, Псы Преисподней…
— И к какому? — заинтересовалась я, вспомнив, как милые собачки грызли ствол вековой сосны, на которую предварительно меня загнали.
— К четнопалым, госпожа магичка, — ответил Марцелл, едва скользнув по мне взглядом. — У этих собак, в отличие от их одомашненных родственников, на конечностях имеется по четыре пальца.
Я заинтересовалась. Память услужливо подбросила картинку: пес, по-кошачьи дерущий лапами кору… на красновато-коричневой поверхности остается пять желтых полосок…
— Подождите, магистр Назон, но ведь когтей у них пять?..
Магистр споткнулся. Замер. Смерил меня куда как более пристальным взглядом.
И начал говорить.
Из того, что он мне объяснял, я с трудом разобрала половину. Выходя на молекулярный, субмолекулярный (убей боги, не знаю, что означает это слово!) и тонкомагический уровни, приводя в пример цитаты на эльфийском, гномьем и старолыкоморском языках, чертя на доске всевозможные графики и схемы, он пламенно объяснял мне что-то, в чем я не понимала ни мрыса. Слова, по отдельности вроде бы и понятные, складывались в совершенно невразумительные фразы; мозги мои завязывались в морской узел, но все-таки меня достало, чтобы понять: к ответу на поставленный мною вопрос магистр пока что не приблизился ни на пядь.
— Все это, бесспорно, весьма познавательно и интересно, — вежливо сказала я, когда поток красноречия наконец-то иссяк. — Но скажите мне, господин маг, — последняя фраза была призвана польстить честолюбию магистра, — с каких это пор пять — четное число?
Я всегда обладала пакостной, но ценной способностью называть вещи своими именами. Марцелл задохнулся новой порцией аргументов, Хельги толкнул меня локтем в ребро: эльф Келлайн, сидевший на две парты левее меня, одобрительно показал мне большой палец. По выразительной физиономии Перворожденного расползалась довольная улыбка; гном же, сидевший с ним в паре, вообще откровенно ухмылялся в бороду.
Сомневаюсь, чтобы это укрылось от взгляда магистра. Но только лишь до меня дошло, сколь сильно я его подставила, как в коридоре прозвенел звонок. Страждущие знаний чада мигом ломанулись на волю; я подхватила сумку и совсем было уже собралась составить им компанию, как Марцелл наконец выдавил из себя полноценную фразу:
— Останьтесь, адептка!
Вряд ли он приказал мне сделать это, собираясь похвалить за бестиологические познания. Понимая, что ничего хорошего мне не светит, я осталась — только тоскливо проводила глазами последнего адепта, выходившего в коридор.