НЧЧК. (Трилогия)

И чем дольше дриада обильно плодоносила зазывными улыбками и вульгарными телодвижениями, тем сильнее затягивало Эринрандира в холодные глубины отчаяния. Нет, он не сможет с ней… не сможет…

«Погоди, – уговаривал он сам себя. – У неё есть все в необходимой комплектности – ноги, руки, грудь, задница, рот, нос, глаза. Фигура хорошая, ноги длинные, груди… вроде бы натуральные. Что тебе еще нужно? Что? Да, естественно, надо выпить. Лучше водки. Много-много водки. Потом закрыть глаза и подумать о всех тех женщинах, с которыми ты раньше спал. Начать с самых красивых… у тебя же были красивые возлюбленные, ты еще помнишь? Поверь, ап-Телемнар, так надо. Есть такое слово – надо. Не ради себя, по большому счету, но ради любимой… работы, общественного спокойствия, процветания Родины… ап-Телемнар, ты должен, ты просто обязан! Хватит ныть! Ты – офицер, рыцарь, к тому же имеешь кучу наград за проявленное мужество. Сделай это и продолжай спокойно работать»

– Вузеллин, попроси бармена налить чистой водки, будь другом, – решительно попросил он дроу.

– Сколько?

– Грамм сто пятьдесят – двести, – сказал Эрин, но потом, глянув на Грушу Солончак, прыгающую с огромным леденцом во рту, уточнил: – Бери бутылку.

Рыдала я недолго. Слабость накатилась и прошла, слезы разом высохли, а злость вернулась. Только это была уже совсем другая злость, не та, от которой происходят аварии на подстанции и ломаются армейские модели ноутбуков, нет. Эта злость требовала иного выхода, более… физического, что ли. Осязаемого.

С тихим рычанием я металась по темной квартире, расшвыривая все, что попадалось мне на пути. Что-то падало и разбивалось, что-то ломалось и трещало. К тому моменту, когда аварийная бригада, видимо, устранила последствия нолдорского фамильного буйства, и свет зажегся вновь, квартира выглядела так, словно по ней проскакал отряд тяжелой конницы, а следом несколько раз проехалась туда-сюда бронетанковая бригада.

Я выдохнула и огляделась. Взгляд зацепился за черную обложку книги, лежавшей на чудом уцелевшем столе. Ага… Неужели, сама запрыгнула? Я подошла и с легким щелчком открыла замочек. Присмиревший мэйнин гримуар не сопротивлялся.

– Все ясно? – вслух спросила я у псевдо-разумной книги, словно она могла мне ответить.

Гримуар испуганно зашелестел страницами, покорно открываясь сам. Ну что ж, видимо, действительно, ясно. Хоть что-то радует.

– Это еще цветочки, – мрачно пообещала я, обозревая погасший ноут. Полу-магический ИИ не выдержал столь близкого соседства с разбушевавшейся эльфийской девой. Хорошо, что в умную машинку встроены специальные «предохранители», как раз на случай таких вот всплесков. Их вполне можно заменить… завтра. А сегодня я займусь тем, что должна сделать.

Пока этот развлекается там с девицами, я расшифрую ведьмачью книжку. Я, балрог меня подери, сделаю все, чтобы побыстрее покончить с этим делом. Мне здесь не место. Этот провинциальный… древоточец… не достоин того, чтобы из-за него трепала себе нервы леди Нолвэндэ Анарилотиони. Вот уж нет!

Проклятье… Я же чуть было не опозорила свою семью! Пожалуй, стоит благодарить судьбу за то, что у меня вовремя открылись глаза… Я… Я, проклятье, должна включить мозги, перестать выть и сглатывать слезы, и вернуться к делам.

Под утро гримуар был расшифрован, а я – спокойна и холодна.

Моему папочке принадлежит фраза, заслуживающая того, чтобы стать крылатой. Всего однажды Таурендил подал своей прекрасной спутнице повод для ревности. Наутро, печально созерцая еще дымящиеся руины своей любимой оружейной, папуля уныло произнес: «Обманувшаяся в своих ожиданиях женщина подобна балрогу в юбке». Впрочем, пригибаясь от матушкиного кровожадного, леденящего душу вопля, он тотчас добавил: «Или назгулу. Хотя хрен редьки не слаще».

И Враг меня отдери, если он не прав!

Глава 10

Странно, но раньше Эринрандир совершенно не понимал смысл самого главного национального праздника иномирян – Дня Сурка. Но в это холодное пасмурное утро эльфа посетило подлинное озарение. Вот он – его личный бесконечный День Сурка. Пусть за окном естественным путем сменяются времена года – это еще не означает, что в твоей жизни происходят перемены. Теперь ап-Телемнар просто обречен каждое утро просыпаться в своей убогой казенной конуре, с больной головой и мерзким вкусом во рту, мучительно стыдиться вчерашнего дня, сожалеть о своих поступках и отдавать себе отчет в том, что завтра все повторится снова. И нет выхода из замкнутого круга причин и следствий. Никому нет места рядом: ни в постели, ни, тем паче, в мыслях, а живешь только сегодняшним днем. Проснулся, в душ, потом на работу, поздним вечером снять стресс и снова спать. И когда в этот отлаженный годами круговорот этилового спирта в природе волею случая вклинивается такая девушка, как Нолвэндэ, начинается сплошная неразбериха. Это только на словах вся НЧЧК бурно аплодирует появлению в жизни следователя ап-Телемнара хорошенькой напарницы. А как же! Есть повод позубоскалить, надавать дурацких советов по охмурению девиц, похвастаться друг перед дружкой собственным успехом у противоположного пола. Но, упаси Эру, доблестный энчечекист таки заведет роман на рабочем месте – пиши пропало. Всеобщее осуждение не замедлит себя ждать. И если, предположим, Эрину глубоко плевать на чужое мнение, то Ытхану Нахыровичу волей-неволей придется делать оргвыводы. Опять же, существует семейство Анарилотиони: папа, мама, братья… грифоны.

Вот и приходится клин вышибать клином. Ради общественного спокойствия и трудовой дисциплины. Был бы еще клин менее… менее утомительным.

Короче, бутылка водки не спасла. Нет, не в том смысле. А потому, что все дриады строго-настрого придерживаются неписанного правила: на первом свидании – ни-ни. Только на втором. Вегетация называется. Надо ли говорить, как обрадовался Эрин вновь открывшемуся факту дриадской жизнедеятельности? Он очень обрадовался, и на радостях позволил суровой леди-водке изгнать прочь всю ту сладкую гадость, которую вливала в него весь вечер Груша. Куда в неё саму помещалось такое количество жидкости, осталось величайшей загадкой. Но безвестная мусорная урна безропотно приняла в свои недра изгнанников из эльфьего желудка – спасибо ей за это.

За окном топталось зябкое утро, настойчиво зовущее всех добропорядочных граждан с наличием чистой совести поплотнее закутаться в теплое одеяло и сладко подремать еще полчасика. А тем, кому покой только снится, надо было шлепаться голыми пятками на ледяной пол и ползти на кухню срочно поднимать уровень кофеина и никотина в крови, а так же других ценных веществ, которые содержатся в плодах пельменных деревьев. Помнится, девушка Солончак вчера клялась, что среди её предков были выходцы из рощ, где они произрастают. Все может быть. Студенткам престижного факультета иностранных языков нет нужды учить биологию.

Чтобы не портить себе аппетит, Эрин решительно изгнал из сознания мысли о предстоящем вечером свидании. Втором по счету. До вечера еще надо дожить, между прочим. А, судя по утру, грядущий день тоже не станет прорывом. Сурковый день, день Сурка, еще один из сотен похожих, которые были и которые будут.

А может, и вправду застрелиться? Или переспать с Грушей Солончак, а потом застрелиться? Нет, лучше все-таки наоборот. Сначала застрелиться…

Дайте красную таблетку! Позовите белого кролика! Выпустите меня отсюда!

У Эринрандира ап-Телемнара начиналась новая рабочая неделя. Причем на самой что ни на есть оптимистичной ноте.

По большому счету, на небольшие опоздания на работу начальство милостиво закрывало глаза, тем более, Эрин никогда не сетовал на ненормированный день, всегда соглашался подежурить в праздники и последние пять лет ни разу не попросился в тарифный отпуск. Да и не отпустил бы его Ытхан дольше, чем на три дня кряду. Чем может заниматься ап-Телемнар целую неделю, если не пить и не дуреть от одиночества? Пусть уж лучше безобразничает помаленьку, но под присмотром – так примерно рассуждал многоопытный орк.