Страница 194 из 203
– Бред сивой кобылы, – исчерпывающе высказалась Пенелопа. – Или, как любит говорить генерал Краснов, бред сивого мерина.
– Я полагаю, что именно Зет, а не тарги, изучал нас, и изучил достаточно хорошо, – продолжал Клозе. – Используя генную инженерию, он творит таргов по образу и подобию наших самых страшных кошмаров. Вы хорошо рассмотрели их десантников? Гигантские пауки с вживленными в тело импульсными винтовками. Разве подобная хренотень не обыгрывалась в сотнях дешевых фантастических ужастиков о вторжении инопланетян? Или эти их пилоты – тараканы, один вид которых бросает нас в дрожь?
– А дипломат? – спросила Пенелопа. – Зачем ему дипломат?
– С дипломатом мы разберемся чуть позже, – сказал Клозе. – Сначала закончим обсуждение нашего таинственного Зета.
– Прежде чем ты закончишь обсуждение нашего таинственного Зета, я хочу задать один вопрос Изабелле, – заявила Пенелопа. – Дорогая, ты ему когда последний раз температуру измеряла?
– Пусть говорит, – снисходительно ответила Изабелла. – Компресс ему на голову мы успеем положить всегда.
– Спасибо за вотум доверия, – сказал Клозе. – Значит, Зет. Я думаю, что Зет… э-э-э… немного нематериален.
– Приплыли, – сказала Пенелопа.
– Нематериален? – уточнила Изабелла. – Он что, дух? Призрак?
– Возможно, «нематериален» – не то слово, – согласился Клозе. – Невеществен. Зет – это что-то типа энергетической формы разума. Разум без тела.
– Тоже не слишком свежая идея, – сказала Изабелла. – В детстве я читала о чем-то подобном. Тогда это называлось сказками.
– Все сказки тоже откуда-то берутся, – пробормотал Клозе. – Однако если Зет является энергетической формой разума, это многое объясняет.
– Например, почему ему нужны тарги, для того чтобы свести с нами счеты, – сказала Пенелопа. – Извини, Генрих, но мне кажется, что ты взял с потолка одну переменную и теперь пытаешься выстроить вокруг нее кубическое уравнение. И ты даже не знаешь, где эта твоя переменная должна стоять. Ты подгоняешь факты под свою теорию. А те факты, которые в нее не поместятся, ты просто отбросишь.
– Поскольку Зет является энергетической формой разума, его появление в каком-либо месте сопровождается электромагнитной аномалией, которую обнаружил Снегов, – сказал Клозе. – И это объясняет, каким образом тарги получают информацию с Земли. Ибо аномалия не всегда возникала на Земле одновременно с нашествием таргов, но присутствовала и без них. Когда мы фиксировали возмущения электромагнитного поля, а тарги на нас не нападали, Зет за нами просто шпионил.
– Что нам делить с энергетической формой разума? – поинтересовалась Изабелла. – За что этот твой Зет так нас невзлюбил?
– Понятия не имею, – сказал Клозе. – То, что он нас не любит, это же аксиома, помнишь? Теперь перейдем ко вчерашней битве и ее последствиям. Я думаю, что Вайсберг своим Нуль-Т-резонансом не только лишил таргов быстрого способа перемещения в пространстве, но каким-то образом прищемил Зету хвост. Может быть, он даже сделал Зету больно. Как бы то ни было, Зет был шокирован и убрался куда подальше, бросив свою лопату, в смысле – таргов, на произвол судьбы и наших доблестных ВКС.
– А может, Вайсберг вообще его убил? – ехидно спросила Пенелопа. – Вот было бы здорово.
– Может, и убил, и это было бы неплохо, – согласился Клозе. – Но я так не думаю. Потому что сегодня рано утром эта долбаная аномалия засветилась на Шангри-Ла. А Шангри-Ла, как вам должно быть известно, это планета, которая лежит на пути второй волны вторжения таргов и находится к ней ближе всего. Скорее всего, именно по ней тарги нанесут свой следующий удар. И случится это примерно через месяц.
– Твою элегантную схему рушит дипломат, с которым ты так мило беседовал утром, – сказала Пенелопа. – Если Зет контролирует таргов и желает нашей гибели, то на кой черт он отправил к нам парламентера?
– Есть еще один сложный момент, – заметила Изабелла. – Корабль-разведчик, с которого все началось. Если тарги неразумны, а за нашей цивилизацией шпионил бестелесный Зет, то откуда взялся корабль-разведчик?
– Тут мы вступаем в область предположений, – сказал Клозе.
– Вот здорово! – радостно воскликнула Пенелопа. – А раньше мы в какой области были?
– Для начала, я совсем не уверен, что это был именно разведчик, – сказал Клозе. – Враг обладает обширной информацией о нас, нашей культуре, нашей истории, нашей религии, нашем общественном устройстве. Для сбора всей этой кучи данных должна была потребоваться куча времени, и их невозможно собрать, сидя на корабле в одном из самых отсталых секторов космоса. Далее, на этом корабле не было не только средств связи, но и самой примитивной аппаратуры слежения и перехвата. Корабль оказалось удивительно легко обнаружить – совершенно случайно он оказался в районе, в котором ВКС проводили свои маневры совместно с УИБ. Корабль не был поврежден, но оба существа на его борту – мертвы. И мы нашли их почти одновременно с тем, как наши астрономы засекли приближающийся к границам Империи флот Чужих. Я думаю, что этот корабль – перчатка, которую Зет бросил нам в лицо. Объявление войны. Раз приближение флота все равно не скрыть, надо обставить его по всем правилам. И заодно постараться запудрить нам мозги. Сколько сил, времени и энергии мы потратили на поиски других кораблей-разведчиков, которых не было и в помине? Сколько голов было поставлено в тупик отсутствием мозга у пилота и средств связи у корабля? Какой шок один вид этого таракана вызывал у наших людей? Черт, да я сам видел запись его аутопсии одним из первых, и несколько дней после этого я не мог получать удовольствие от приема пищи.
– Отвлекающий маневр, – пробормотала Изабелла. – Дымовая завеса. Ложный след.
– Только не говори, что ты тоже веришь в весь этот бред, – простонала Пенелопа.
– Он логичен, – сказала Изабелла.
– Логика – это организованный способ впасть в заблуждение, – заявила Пенелопа.
– Именно поэтому я излагаю свою теорию вам, а не Генштабу, – сказал Клозе. – Не хочу, чтобы весь Генштаб впал в заблуждение вместе со мной.
– Ты поступаешь абсолютно правильно, – сказала Пенелопа. – Мы обе еще сможем сохранить в тайне тот факт, что ты псих. У Генштаба это не получится.
Клозе вздохнул. Похоже, пока ему удалось убедить только пятьдесят процентов аудитории. Не самый плохой результат, но и не слишком хороший.
Хотя… Клозе ведь не надо убеждать Генштаб поверить ему. Он может просто приказать Генштабу это сделать. У должности Тирана существуют и свои преимущества.
– Дипломат, Генрих, – напомнила Пенелопа. – Что там с этим чертовым дипломатом?
– Стройной теории на его счет у меня нет, – признался Клозе. – В беседе со мной дипломат несколько раз упомянул, что он не похож на остальных таргов. Сказал, что Зет пытается его убить, используя для этого таргов, и просил, чтобы его оставили на Земле…
– Мы слышали, – подтвердила Пенелопа. – Несколько раз. И какой вывод ты сделал? Не сомневаюсь, что, как и прочие, он настолько же гениален, как и твое предположение о существовании Зета.
– Я думаю, что среди неразумных таргов существует несколько способных мыслить экземпляров, – сказал Клозе. – Хотя бы по одному на каждую волну вторжения. Иначе бы Зету пришлось контролировать все это стадо ежесекундно, направлять каждый их шаг. А это довольно обременительно. Для краткости мы назовем этих индивидуумов… Мудрыми. Возможно, на какое-то время Зет утратил над ними контроль, хотя бы частично. Будучи существами разумными, Мудрые не могут не понимать, что политика Зета приведет таргов в полную и глубокую задницу вне зависимости от того, выиграют ли они войну с человечеством или нет. И Мудрые решили начать собственную игру. Не знаю точно, какую именно. Они попытались создать несколько образцов таргов, над которыми Зет был бы невластен. Э… Пенелопа, ты ведь знаешь, что внутри черепной коробки этого дипломата находился человеческий мозг?
– Нет, – сказала Пенелопа.
– Находился, – подтвердил Клозе. – Дипломат показал, что Мудрые создали как минимум три экспериментальных образца, одним из которых был он сам. Мудрые отправили дипломата с миссией на Землю, и тут… Опа! (От громкого возгласа обе женщины вздрогнули.) Зет вернулся. Он ликвидировал две модели, оставшиеся с флотом таргов, и во время первого штурма Солнечной системы пытался под шумок гробануть наш экземпляр. Что у него не получилось.