Страница 72 из 281
Хигил еще раз потрогал подбородок, удостоверяясь, что кости целы, а зубы находятся на своих местах.
— А неслабо вы меня приложили… Впредь будет наука: не задираться с Мастерами.
— Задираться вообще нехорошо, — поделился жизненным опытом я. — Ничего полезного из драк не выходит. Почти.
— Почти? — Хитро прищурился капитан, впрочем, тут же слегка скривясь от боли.
— Ну, в данном случае… Вряд ли вас можно было вразумить другим способом.
— Это верно, — согласился Хигил. — Все женщины виноваты: крутят нами, как пожелают…
— И будем крутить! — Заявила Нэния, неласковым швырком отправляя в капитана смоченную холодной водой тряпицу. — Раз уж вы сами думать не способны!
Мы переглянулись и вздохнули, причем в этом вздохе если и было уныние, то совершенно незаметное на фоне искреннего и охотного разрешения: крутите, драгоценные! Разве ж мы против?
НЕ-НА-ВИ-ЖУ!
«Кого или что сегодня?..» — Вкрадчивый интерес.
Дурость, которая называется жизнью!
«Чем же она провинилась перед тобой?..» — Наигранное удивление.
Всем!
«Так не бывает… Конкретизируй…»
Женщины, стоит только сказать им несколько красивых и искренних слов, мгновенно уверяются, что ты влюбился. Мужчины не желают прислушиваться к голосу разума, пока не получат по зубам. Разве не дурость?
«Всего лишь законы бытия…»
Кому нужно такое бытие?
«Тем, кто живет, не иначе…»
То ли дело смерть: все просто, понятно и подчиняется любому приказу!
«Вот в чем дело… Ты взволнован…» — Догадывается Мантия.
Ничуть.
«Взволнован… И судорожно ищешь соломинку смысла, схватившись за которую, можно переждать бурю сознания…»
Не умничай! Нет никакой бури.
«А что есть?..»
Болото, в котором я увяз.
«Неужели?..»
Сама посуди: внизу под холмами — целый город ходячих трупов. То есть, пока еще не совсем трупов, но как только жители Вэлэссы перейдут в это состояние, их можно будет… Бр-р-р-р-р! Получится неплохая армия.
«Не спеши… Что ты видел? Ткани, подготовленные к впрыску Силы, не более… Чтобы заставить лишенное души тело двигаться нужным образом, потребуется что?..»
Подобие души.
«Верно… Но поскольку создать таковое невозможно, придется обходиться подобием разума, подчиняющимся командам извне…»
Хочешь сказать, что на больших расстояниях от труповода его власть над мертвяками слабеет?
«Если не исчезает вовсе…»
И не следует опасаться покойников, пока рядом нет того, кто способен ими управлять?
«Это наблюдение выполняется не только для лишенных души, ты так не думаешь? Солдаты могут идти в бой и без полководца, но только слаженные и ведомые единичным или малой группой умов действия приносят победу…»
Если бы еще этот ум можно было найти…
«Что-что? Не расслышала…»
Не обращай внимания. Просто ворчу.
«Уж это я поняла, не волнуйся…» — Ехидное замечание.
Хорошо, хоть кто-то меня понимает!
«Может быть, стоит вести себя проще? Тогда будут понимать многие…» — ненавязчивый совет.
Куда уж проще? Докатился до простоты битья чужих лиц. Стыдно.
«Положим, некоторые лица так и просят: ударь меня… Но именно за этот случай не переживай. Тебе нужно было утвердиться в своем праве, и ты это сделал…»
Праве? А в чем оно состоит? Я сильнее? Умнее? Опытнее? Нет, нет и нет. Так благодаря каким достоинствам я получил право приказывать офицеру, который и старше, и умелее меня?
«Возможно… Только не перечь сразу!.. Возможно, тебе отдали право управлять потому, что ты чувствуешь, как уравновесить потребность и необходимость…»
Не слишком ли сложно?
«Только на первый взгляд… Только с одной стороны зеркала…»
Поганка! Подглядывала?
«Вот еще! Я, между прочим, имела возможность не только прочитать сие творение, но и указать его автору на недостатки… Каковой возможностью и воспользовалась, несмотря на все пререкания и обещания не разговаривать и не встречаться до конца жизни…»
И?
«Что?..»
Вы, действительно, прекратили разговаривать и встречаться?
Мантия расхохоталась.
«На сей счет у людей есть чудная поговорка… О бранящихся…»
Так кто написал эту книгу?
«Неважно… Сейчас тебе нужно уяснить другое: почему и как…»
Почему случилось то, что случилось?
«И как следует действовать дальше… Поэтому послушай, в чем состоит разница между потребностью и необходимостью… Первая отражает стремление духа и тела к самому приятному и наиболее приемлемому результату, вторая же указывает не самый короткий и не самый легкий, но самый верный путь. Путь, идя по которому ты не истопчешь больше тропинок, чем это разумно делать…»
Твои слова насчет топтания… Они мне не нравятся.
«Не хочу тебя пугать, но, любовь моя: часть людей там, у подножия холмов, обречена…»
Я понимаю. Но не могу принять. Пока не могу.
«Не думай о мертвых, думай о живых… Думай о тех, которые еще могут избавиться от отравы, проникшей в их тела…»
Яд растворен в воде источника, верно?
«Кто знает? Нужно взглянуть и на воду, и на кровь прежде, чем выносить суждения… А еще ранее следует…»
Ограничить распространение болезни. Знаю. Именно этим и займусь.
Калитка в высокой каменной стене не запиралась ни ночью, ни днем, да и от кого укрываться сиротам? Я толкнул косо висящий щит из ссохшихся досок и в сопровождении скрипа и треска прошел во двор.
Мэтт прятался от зноя в сенях, расположившись прямо на полу и вытянув в проход ноги, о которые я, конечно же, споткнулся. Подождав, пока мои ругательства утратят первоначальный пыл, маг сухо осведомился:
— Прогулка на воздухе была не слишком приятной?
— Как посмотреть. Хотя, ты и сам можешь сделать для себя вывод. Собирайся!
— Куда? — Уточнил белобрысый, совершенно разумно не пытаясь сдвинуться с места: вдруг я на солнце перегрелся и буду чудачить сверх обычного?
— Мы уходим из города.
— Не сейчас, — он зевнул, сгибая колени. — Надо дождаться парней.
— Они не вернутся сюда.
— Почему? — Мои глаза, наконец-то привыкшие к полумраку, отметили тревогу, появившуюся во взгляде Мэтта.
— Есть причина.
— Не хочешь говорить?
— Не могу: и так времени в обрез, а тебе еще предстоит тяжелая работа.
— Работа? — Светлые брови взлетели вверх. — В такую жару?
— И желательно завершить ее до наступления сумерек. Поэтому, хватит упираться! Подъем!
— Пока не скажешь, в чем дело, и не подумаю.
Ну вот, нашел повод для упрямства! Ну почему мягкое и терпеливое обращение всеми воспринимается, как проявление слабости и трусости, а хаму и наглецу никто не смеет перечить?
Я наклонился и сжал горло мага так сильно, как только было возможно, чтобы не допустить повреждения сосудов.
— Я скажу. Только с того момента, как ты узнаешь истинную причину моих действий, у тебя не останется возможности сказать «нет». Город умирает. И каждая минута твоего промедления, возможно, лишает еще одного человека шанса выжить. Согласен взять на себя лишний десяток смертей? Пожалуйста! А во мне таких сил нет.
Пальцы разжались, но Мэтт сделал вдох только спустя четверть минуты.
— Ты не шутишь?
— Встать, я сказал! И бери только самое необходимое: едой, в случае чего, нас обеспечат.
— Кто?
— Следи за временем! — Посоветовал я, а сам загляну в комнату к Юлеми.
Девочка сидела у окна и рассеянно теребила худенькими пальчиками чахлые стебельки цветов.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. Правда, хорошо! — Поспешно добавила она, видя на моем лице сомнение.
— Чем занимаешься?
— Я плету венок! — Гордо сообщила девочка.
— А цветы откуда?
— Мэтт принес.
Хм. Не ожидал от высоко ставящего себя мага такой заботы в отношении малышки. Что ж, возможно, он не настолько чопорен и бесстрастен, насколько пытается внушить это всем остальным. Если так, стоит как можно быстрее объяснить белобрысому: не надо надевать маски там, где напротив, следует освободиться от лишнего груза.