Страница 2 из 281
— Для того чтобы выставить тебя из Дома.
Она шутит? Нет, смешинок в синих глазах не наблюдается. Ни одной. Зато там много других чувств. Например, негодования, которое можно (при изрядной доле воображения) найти даже в строго выпрямленных прядях белоснежных волос, сегодня ради разнообразия усыпанных не белыми или голубыми, а розовыми — в тон недовольно сжатым губам — жемчужинами.
— Выставить?
— Но сначала нам нужно поговорить.
— Серьезно?
— Серьезнее некуда.
Согласно пожимаю плечами:
— Поговорим. Я — весь внимание.
— До каких пор это будет продолжаться? — С дрожью в голосе вопрошает Магрит, и лиф платья с видимым трудом удерживает в своем шелковом плену грудь сестры.
Боги, как же она хороша, когда гневается! А я обожаю злоупотреблять своим талантом расстраивать сестричку, дабы насладиться великолепным зрелищем рассерженной красавицы…
Хм. Не удержал восхищение при себе, и Магрит подозрительно нахмурилась:
— Создается впечатление, что тебе нравится меня злить. Я права?
— Ну что вы, драгоценная, я ни в коем разе не…
— Выражение твоего лица свидетельствует об обратном, — чуть успокаиваясь, заметила сестра. — Ты снова смотришь на меня, как на… Впрочем, оставим эту тему для будущих споров. Сейчас я хочу поговорить совсем о другом.
Недовольный взгляд зацепился за клубок, который я держал в руке, и последовала новая волна возмущения:
— Ты не хочешь остановиться?
Все еще не понимаю, о чем идет речь.
— Остановиться?
— Весь Дом завален обрывками ниток, клубками и недовязанными…
Кажется, у сестры не хватает слов, чтобы меня отчитать. Помочь, что ли?
— Вас удручает именно состояние результатов моих занятий? То, что они недовязанные? А если я возьму и…
Синие глаза полыхнули нешуточным гневом:
— И думать забудь!
— Но…
— А что ты скажешь на ЭТО?
Магрит щелкнула пальцами. То есть, на самом деле, она просто нащупала одну из Нитей и, потянув ее на себя, произвела перемещение объекта из одного места Пространства в другое. В мою комнату. А вот откуда?
Я посмотрел на мьюра[3], зависшего передо мной в воздухе.
Наверное, библиотечный. Честно говоря, никогда не ставил себе целью запоминать мордочки всех слуг в Доме, однако, судя по кармашкам фартука, из которых торчат приборы для письма, и лоснящимся нарукавникам, сестра сорвала этого домового с рабочего места за одним из столов Малой Библиотеки. И причем здесь?..
Понял. Как всегда, с опозданием.
Под фартуком мьюр щеголял жилеткой, составленной из квадратов, представляющих собой мои опыты в сфере вязания. Очень миленько смотрится, кстати. Правда, сочетание цветов немного режет глаз, но, в общем и целом…
— Право, не вижу ничего предосудительного… — Пробую подавить спор в зародыше. Магрит, не согласная на скорое примирение, снова щелкает пальцами. Раз, другой, третий.
Спустя минуту комната оказывается переполненной. По крайней мере, так кажется мне, потому что в воздухе на уровне глаз барахтаются мьюры и мьюри, собранные если и не со всего Дома, то с большей его части. И все они в той или иной мере несут (или носят?) на себе результаты моих трудов.
Синие, зеленые, красные, желтые, белые, разнообразных форм и габаритов — так вот, куда делись образцы вязания, которые я забросил в дальний угол за ненадобностью! Что ж, отрадно сознавать: мои старания не пропали втуне. Юбочки, штанишки, жилетки, платки и, боги знают, что еще красовалось на дергающих лапками домовых.
Гордо улыбаюсь:
— А что? Очень симпатично.
— Симпатично?! Это еще не все!
Магрит начинает складывать пальцы щепотью, и я умоляюще взмахиваю руками:
— Достаточно!
Мой жест, сопровожденный кратковременной потерей контроля над изголодавшейся Пустотой, рушит магические построения, удерживающие в плену мьюров: со звуком рвущейся струны домовые шлепаются на пол и, бодро семеня, кто на двух, а кто и на четырех лапах, спешат вернуться к исполнению непосредственных обязанностей. И как я догадываюсь по тихому ворчанию, некоторые весьма недовольны тем, что госпожа оторвала их от дел. В частности, кухонная мьюри (благодаря мне обзаведшаяся пестрой вязаной юбкой), перекатываясь через порог комнаты, пробурчала: «Ну вот, овощи в маринаде перележали, и теперь сгодятся только на корм скотине!». Под скотиной мог пониматься, кто угодно, кроме меня, разве что. По той простой причине, что не умею изменять свой облик, а, следовательно, животным стать не могу.
Тем временем сестра продолжила излагать обвинения:
— Я уже не говорю о той жуткой рыбацкой сети, которую повсюду таскает на себе Тилирит!
— Рыбацкая сеть? — Настало время обижаться по-настоящему. — Во-первых, это шаль, и довольно красивая. Во-вторых, узоры, которыми она связана, повторяют фрагменты заклинаний, о которых мне рассказывала тетушка. А в-третьих…
— В-третьих, тебе пора менять сферу приложения усилий! — Категорично заявила Магрит.
Недоуменно хмурюсь:
— То есть?
— Пойти подышать свежим воздухом, например.
— Уверяю вас, драгоценная: как только распогодится, я буду сутки напролет проводить на этом самом воздухе, но пока зима не сменилась весной…
Сестра устало вздохнула:
— Если занятия с Тилирит тебя чему и научили, то уходить от ответа самым поспешным образом.
— Это плохо?
— Замечательно. Но прежде чем убегать от опасности, нужно хотя бы получить представление о ней, не так ли?
— Вы хотите сказать…
— Что мое предложение имело под собой серьезные основания. У нас ожидаются гости, а Дом не прибран.
— О!
Наконец-то, настойчивость Магрит стала понятна: в моем непосредственном присутствии наведение чистоты можно было осуществить только примитивными средствами, то есть, с помощью метел и тряпок. А такая перспектива, по всей видимости, мьюров не устраивала, и они имели наглость обратиться к госпоже за содействием в их нелегком труде.
Можно, конечно, встать в позу, но зачем? В лучшем случае испорчу настроение и себе, и сестре, а в худшем… Сам буду натирать полы восковой мастикой. В качестве наказания за беспочвенную гордыню. Ладно, так и быть, освобожу Дом от себя. На некоторое время.
Я отряхнулся, подняв осевшую на моей одежде пыль в воздух, и направился к шкафу. Магрит оценила мою «добрую волю» и поощряюще улыбнулась:
— Это ненадолго. И потом, уже вовсе не так холодно, как кажется.
— Угу, — согласился я, накидывая на плечи полушубок.
— Не дуйся, Джерон, тебе это не идет. Я лишь попросила временно приостановить твои… вязальные опыты.
— Пока Дом не завален ими доверху? Вы это имели в виду?
— Гости нас засмеют, — сие предположение излагается таким тоном, будто прецеденты уже имеются.
— Вот как… Что ж, если кому-то будет смешно, позовите меня. И мы посмеемся. Вместе. Если к тому моменту еще останется причина для веселья.
В тишине, нарушаемой только сопением кошек под кроватью, мои слова прозвучали слегка угрожающе. Магрит на мгновение опустила ресницы, потом вновь посмотрела на меня тем самым взглядом, смысл которого всегда было трудно определить.
— Какой ты у меня смелый.
— Неправда. Я — жуткий трус.
— В отношении себя? Возможно. Но когда речь заходит о других…
— Что-то происходит?
— Нет, как ни странно, — признала сестра. — И ситуация, и ты остаетесь прежними. Но выход почему-то меняет свое местоположение.
— Это, наверное, очень мудрое замечание?
Синие глаза лучатся смехом:
— Наверное.
— Пожалуй, я поищу его потаенный смысл, гуляя в саду, хорошо?
— Хорошо.
Теплые губы легко коснулись моего лба.
— И все-таки, я люблю своего брата, — задумчиво подводит итог беседы Магрит.
— Приложу все силы, чтобы излечить вас от этого недуга, — даже не шучу, но улыбка сама собой поднимает уголки рта.
— Гулять! — Командует сестра, и я, коротко поклонившись и щелкнув каблуками, приступаю к исполнению приказа, то бишь, удаляюсь по коридору в направлении парадного выхода.
3
Мьюр — в мужском роде, мьюри — в женском. Подвид домовых. Приставлены к хозяйству Драконьих Домов. Непревзойденные повара и библиотекари. С другими «домашними делами» справляются довольно ладно, но не шибко любят ими заниматься. Например, если требуется подмести пол, лучше заняться этим самому. В противном случае вам предстоит в течение получаса дышать пылью и выслушивать скорбные причитания о «неуважении к чужим способностям и наклонностям».