Страница 14 из 32
Вот тут-то четко прописанная схема дала сбой. Гретхен влюбилась.
Да-да, случилось именно так, как вы и ожидали.
О, это было поистине прекрасно. Именно так, как пишут в эльфийских романах и как поют менестрели в балладах. Она шла через площадь к башне звездочета, чтобы присоединиться к другим претендентам на место ученика мага. В этот момент из боковой улицы с диким улюлюканьем выскочили всадники на разгоряченных конях. Шелка, бархат и кожа украшали и тех и других. Золото, серебро и драгоценные камни сверкали в свете солнечных лучей.
Белый жеребец летел впереди всех быстрее ветра. Гретхен оказалась у него на дороге. В момент, когда девушка уже успела пожалеть, что не осталась в родном болоте, конь поднялся на дыбы, но все-таки смог остановиться.
Не успев оправиться от первого потрясения, девушка подверглась второму: юноша, соскочивший с жеребца и рассыпавшийся в извинениях, был прекрасен как бог. Этакий бог молодости и красоты. У этого принца из сказки было все, как полагается: золотые волосы, голубые глаза, честное благородное лицо с совершенными чертами, белоснежный конь и баронский титул.
Юноша очень быстро узнал, как ее зовут, что она делает в городе, где остановилась. Тотчас ее утвердили на место ученицы мага, а через неделю она получила предложение руки и сердца.
Народ ликовал. А как же иначе, ведь барон выбрал себе в жены девушку из простых, из наших! Гретхен сразу же стала всеобщей любимицей. Барон настоял на скорейшей свадьбе.
Гретхен была счастлива. Все аргументы против брака и за свободу и независимость были мигом забыты. Правда, во имя внутренней гармонии она все-таки пообещала себе, что не бросит заниматься магией и после свадьбы.
Пока ее поселили в замке. Днем она участвовала в приготовлениях к свадьбе, все вечера проводила с возлюбленным, тихо тая от счастья, а ночами мечтала.
Все рухнуло внезапно. Однажды под утро Гретхен услышала шум и выбежала в коридор узнать в чем дело. Ее тут же схватили двое стражников и поволокли к своему начальнику. Там уже был ее барон. Она рванулась было к нему, но на его прекрасном лице уже не наблюдалось признаков той любви, что освещала его еще вчера.
Гретхен обвинили в колдовстве: мол, она приворожила молодого барона, обманом выведала у него тайный путь к городской казне и с помощью брата – беглого каторжника – похитила ее.
Всё было против нее. У нее действительно был брат-каторжник. Как оказалось, две ночи назад он сбежал. Она знала, где потайной ход к городской казне. Сам барон показал его ей, причем это видел и начальник стражи. Этот путь мог спасти обитателей замка в случае осады. А свои магические способности девушка и сама не скрывала – ведь она была ученицей мага, затем и пришла в этот город.
Да и барон подозрительно быстро и крепко влюбился в нее, так что возникал вопрос: как деревенская нищенка смогла заинтересовать высокородного? Всё, за что ее еще вчера превозносили, оказалось вдруг преступлением.
Суд был короток, приговор – жесток. Ведьме – пламя!
До последнего Гретхен не могла поверить, что это происходит с ней. Ведь не может же тот, чей голос так недавно дрожал от страсти, когда он объяснялся в любви, спокойно отправить ее на костер. Она ни в чем не виновата. Это ведь всем понятно. Не могут же ее – чистую, невинную, такую прекрасную – сжечь!
Сначала Гретхен не сомневалась, что вот сейчас в тюрьму ворвется ее златовласый барон и освободит ее или властным словом, или мечом. Потом она решила, что он не сможет открыто пойти против городских властей, поэтому спасет ее подкупом или еще какой-нибудь хитростью. Даже когда ее вели в белой рубашке к площади, чтобы там на высоком костре сжечь как ведьму, она не переставала верить, что люди, которые с ликованием выкрикивали ее имя, когда объявили о ее помолвке с бароном, не допустят такого надругательства над правдой. Гретхен просто не могла представить, что ее блестящим волосам, совершенной коже, идеальной фигуре и чудесному лицу суждено сгинуть в уродующем все это пламени.
Каково же было ее удивление, когда она увидела ликующую в предвкушении зрелища толпу, когда услышала проклинающие ее вопли, в которых больше всего было злорадства, и когда голубоглазый барон, вместо того, чтобы зачитать приказ о помиловании, распорядился заменить сухие дрова на более сырые, дабы ведьма не отделалась быстрой смертью. Гретхен не могла поверить, что даже в последней милости – мешок на голову и веревка на шею – ей было отказано.
Несчастная смотрела на высокий помост, где закат золотил и без того подобные солнцу волосы ее любимого, пока огонь не добрался до ее обнаженных ног. Потом уже не было солнца – подступила боль и заполнила собой все, не оставив места ничему другому. В огне исчезла совершенная кожа, роскошные волосы, фигура, на которую зарились все мальчишки из ее деревни, – не осталось и самой девушки. Бьющееся в агонии существо не могло уже быть той Гретхен. Она перестала существовать там, на площади небольшого вонючего городка, настоящее название которого никто и не помнил.
– Что ты мне такое говоришь?! – возмутилась Ива. – Вот ты здесь сидишь передо мной и заявляешь, что умерла там. Десять лет назад!
Девушка с явным трудом сфокусировала взгляд на знахарке. Потом смутилась.
– Ты права. – Она поколебалась и продолжила. – Я здесь. Но суть в том, что меня нет, той, прежней, что была. Нет наивной дурочки, что любила его и верила в сказки.
Девушка продолжала что-то говорить, но Ива вдруг перестала ее слышать. Она видела перед глазами огромный костер из полусырого хвороста, что не позволяет огню сильно разгореться, а человеку, привязанному к столбу по центру, задохнуться, и корчащуюся в огне фигуру. Воображение услужливо дополнило картину сомнамбулическими воплями толпы и тошнотворным запахом горелого мяса и костей. Ива чуть не подпрыгнула:
– Но как ты выбралась?
Вопрос заставил Гретхен надолго замолчать. Потом она все-таки выдавила из себя:
– Все-таки я ведьма. Вернее, маг. Я смогла телепортироваться. Ни разу этого не делала до того момента и позже не смогла. Но тогда это просто получилось. Очнулась я уже в лесу. Вот на этом месте.
– Нечего себе – телепортировалась! Я даже не слышала, что такое возможно без особой подготовки, ну пентаграмм там всяких или амулетов.
– В принципе возможно. Просто для мага моего уровня практически нереально.
– А почему именно сюда?
– Здесь похоронен мой брат. – На девушку было страшно смотреть.
– Похоронен? А разве он не сбежал с деньгами из городской казны? Ой, я хотела сказать…
– О боги! Неужели ты веришь этой истории?! Что я украла эти деньги?!
– Нет, нет, конечно же, нет! Я просто еще не знаю, что на самом деле-то произошло.
– О, все очень просто!
Всё действительно было очень просто. Барон очень любил тратить деньги. Он любил играть в карты, на скачках; предпочитал дорогие ткани и хороших лошадей, не говоря уже о менее невинных развлечениях. И однажды его деньги кончились. Имение заложить он не мог. Городской казной, хоть она и хранилась в замке, распоряжаться не имел права. А на кредиторов не действовала белозубая улыбка. Тогда барону в голову пришел план, как завладеть казной: попросту украсть и не попасться. На кого всегда можно свалить вину? В чью вину обязательно поверят практически без доказательств? Ведьма нужна была барону. И когда он столкнулся на площади с Гретхен, которая была претенденткой на место ученицы городского мага, он не упустил свой шанс. Разыграть внезапную и всеобъемлющую любовь было не сложно. А всякая молоденькая, пусть даже «знающая жизнь» девушка мечтает о красивом богатом и знатном возлюбленном, и чтобы обязательно он влюбился в нее с первого взгляда и, разумеется, предложил руку и сердце. Только в планы барона не входило жить долго и счастливо и умереть в один день.
Его люди вытащили с каторги братца влюбленной дурочки и той же ночью прикопали его в лесу, чтобы потом заявить, что ему удалось сбежать вместе с деньгами. А барон в нужный момент – когда это слышал начальник стражи – показал Гретхен потайной ход. Осталась самая ерунда: подсыпав часовому, охранявшему казну, снотворное («околдовали, не иначе»), перетащить городское золото в баронские закрома, поднять вовремя тревогу и обвинить во всем молодую ведьму, которая просто не успела скрыться вместе с братом. Любовь черни легко обратить в ненависть. Виновник найден. Ведьму надо покарать – и за кражу, и за то, что покусилась на барона, еще такого молодого и наивного, верящего в неземную любовь.