Страница 15 из 177
– Черт, а мне это нравится, – сказал я. – Саркофаги, пирамиды и ожившие мумии... Прямо как в старом добром фильме ужасов.
– Сейчас ты увидишь современный фильм ужасов, – обнадежил меня Джек. – Причем он будет документальным.
«У меня под рукой таких способов нет, – отвечает Голубев, – а ждать я не могу».
«Почему? – пробует возмутиться майор. – Эта штука пролежала здесь уже миллионы лет, может полежать и еще немного».
«Она пролежала здесь несколько десятков миллионов лет, майор, и теперь ей самое время быть открытой».
Профессор, как и множество ученых, увлечен познавательной стороной проблемы и других ее сторон просто не видит. Или не хочет видеть.
Почему ученые так редко думают о последствиях? Что тот же самый Нобель натворил со своим динамитом?
«Но мы даже не знаем, что там внутри!» – чуть не орет Дэвис.
«Естественно, – спокойно отвечает Голубев. – Поэтому я и хочу его открыть».
«Но...»
«Майор, мы проходили это уже сотни раз. – Тон у профессора раздраженный. Он явно не видит смысла в сто первом обсуждении проблемы и досадует, что приходится тратить столько драгоценного времени на бесполезные разговоры с представителем тупоголовых вояк. Времени, которое можно посвятить науке. – Мы просканировали объект и не обнаружили ничего опасного».
«Половина артефактов Магистров блокирует сканирование, – возражает майор. – И мы не можем знать, откуда в данном случае исходит угроза».
Артефакт Магистров! Теперь понятно, для чего я понадобился аналитикам. Одно время, еще в бытность свою штатным работником Аналитического Отдела, я сильно увлекался подобными вещами.
– Голубев утверждает, что артефакт практически пуст, – сказал Джек. – Они не обнаружили ничего, кроме системы энергопитания, поддерживающей стазис и блокирующей молекулярный замок.
– Молекулярный замок – это такая хрень, которая наглухо запечатывает двери, основываясь на частично контролируемой диффузии материалов, – популярно объяснил Мартин.
– А что такое «дверь»? – спросил я.
– Короче, система питания весьма любопытна, – сказал Джек. – Там стоят несколько штук, которые я назвал бы «энергоуловителями» или даже «энерговампирами». Они способны выкачивать энергию отовсюду, куда только могут дотянуться. Из атмосферы, из метеоритных дождей, из потоков радиации и даже из любого включенного оборудования экспедиции. Для того чтобы открыть молекулярный замок, нужно на время лишить систему энергии. Для этого экспедиция установила «зонтики», блокирующие внешние источники, и ей остается только на какое-то время отключить их оборудование.
– Всё их оборудование, – добавил Мартин.
– И именно этот факт беспокоит майора Дэвиса? – уточнил я.
«Вот это-то меня и беспокоит», – заявляет вэкаэсовец на пленке.
И получает в ответ искренне недоуменный взгляд: «Каким же образом?»
Далее профессор с невозмутимой миной снимает с плеча планшетку с портативным компьютером и начинает отстукивать на клавиатуре какие-то заметки.
«Да таким гребаным образом, – ревет не выдержавший майор, – что вы собираетесь отключить гребаные гравиполя и гребаные силовые щиты и без всего этого влезть в гребаную хреновину, которая непонятно откуда взялась, старый пень, сын козы и половой швабры из корабельного гальюна!»
Да, готов признать первенство моряков в области ругани. Нигде не умеют изъясняться столь же виртуозно, сколь и непринужденно, как во флоте. Свежие словосочетания слетают с языка бравых моряков, как распечатки с последней модели принтера Кубаяши. Во флоте ругались во все времена, такая у них традиция. Я подумал, что сегодняшний просмотр будет познавательным в самом широком смысле.
Однако профессор не обращает на разбушевавшегося вэкаэсовца ни капли внимания. Он продолжает делать свои записи.
«Вы хоть заметили, вислоухий бумагомарака, что на этой обдолбанной ошибке Галактики нет даже атмосферы! И чем вы собираетесь дышать, когда отключите верхний купол?» – майор тычет натруженным указательным пальцем в ядовито-желтое небо над ними.
«Я вам уже объяснил, майор, – наконец снисходит до него Голубев, – что мы отключим оборудование только для того, чтобы разомкнуть молекулярную цепь, на что потребуется не более десятых долей секунды, а за это время кислород улетучиться не успеет. К тому же у нас есть рециркуляторы».
– Цирк, – сказал я.
– Еще какой, – подтвердил Джек.
– Однако, судя по тому, что мы здесь сидим и этот цирк наблюдаем, профессор так и не внял голосу разума?
– Не внял.
– А жаль. Если бы он ему внял, у нас было бы меньше работы.
– Ага, – радостно поддакнул Мартин. – А если бы все ему внимали, то нас бы вообще разогнали к едрене фене.
– Очень может быть, – сказал Джек. – Хотя ситуация, которую ты нарисовал, абсурдна и утопична.
Ещё одна причина, почему люди со стороны недолюбливают аналитиков, кроется в их манере разговаривать не так, как это делают нормальные люди. Вы когда-нибудь слышали такую фразу из уст какого-нибудь колониального работяги? Или инженера на том заводе, где вы трудитесь? Или, быть может, вы и сами говорите такое каждый день?
Абсурдна и утопична!
«Плевал я на ваши рециркуляторы! Лучше бы у вас была хоть капля здравого смысла!» – орет майор.
«Послушайте, – примирительно говорит Голубев. – Я вполне могу понять ваше служебное рвение и так далее... Но дело в том, что вы не являетесь экспертом по дочеловеческой археологии, а я являюсь и могу вам сполным убеждением заявить, что никакой воображаемой вами опасности нет и в помине. Кроме того, корабль, экранирующий с орбиты вспомогательные источники энергии, выйдет на расчетную позицию уже через полчаса, а следующего витка ждать еще сутки, так что у меня нет времени придумывать что-либо ещё. (Судя по выражению его лица, никакого желания тоже нет.) Вы закончили, майор? С вашего разрешения, я хотел бы набросать еще несколько тезисов».
«Закончил, – сдается майор. – Но будьте уверены что свое мнение о вашей позиции я очень подробно изложу в своем отчете. (Излагайте сколько душе угодно, читается на лице профа, только оставьте в покое МЕНЯ.) Вы подвергаете жизни вверенных вам людей неоправданному риску».
«Нет абсолютно никакого риска», – безапелляционно заявляет профессор, и майор отходит от него и от камеры в состоянии крайнего нервного перенапряжения. Иными словами, кипит от злости.
– Вот взял бы он свое табельное оружие, – мечтательно сказал Мартин, – и перестрелял бы всех этих олухов к чертовой матери. Поймать одного слетевшего с нарезки майора с такими очевидными мотивами куда проще, чем искать теперь бог весть что.
– Логично, – сказал Джек. – Экспедиция все равно мертва, а окажись убийцей майор, нам проблем было бы куда меньше. Майора вэкаэсовцы и сами бы поймали. Дело чести, и все такое...
Цинично, но факт.
К оставшемуся в одиночестве профессору подбегает молоденькая девушка со значком лаборантки на лацкане комбинезона. Судя по оживленному выражению лица, она тоже считает, что стоит на пороге чего-то грандиозного, и ей нет никакого дела до майора Дэвиса и его отчета, который он так и не успеет написать.
«Корабль выйдет на расчетную точку через восемь минут, профессор, – сообщает она. – Будем начинать?»
«Конечно, Марша, – говорит Голубев. – Найдите Лендиса и передайте ему пятиминутную готовность».
«Хорошо, профессор».
Когда она смотрит на него, ее глаза предательски блестят. Возможно, она даже влюблена в этого маститого ученого, как это часто случается в мире иллюзий, имя которому – молодость.