Гвардия. (Дилогия)

Не знаю, каким образом даже Рейден сможет в целой Галактике изловить одного-единственного пришельца, способного изменять облик и существующего в ином темпоральном потоке, но Рейден есть Рейден, и я никогда не поверю, что он будет действовать наугад.

Если уж Полковник задействовал свой козырной туз, значит, у него есть веские основания полагать, что операция способна принести плоды. Не в привычках Полковника задарма разбрасываться такими ценными кадрами, как Рейден.

Далее следовали новости обычные. А значит, плохие.

Стивен Тайрелл и якудза состояли в заговоре, направленном на ослабление корпорации Кубаяши.

Из наших источников в японской мафии нам удалось узнать, что последние тридцать с лишним лет японцы неоднократно предпринимали попытки прибрать дзайбацу к своим рукам. Когда саботаж, диверсии, налеты и шантаж не увенчались успехом, в ход был пущен план яков по использованию агентов-«кротов». Тот самый, что частично провалился, когда японцы имели дело с Гвардией. Но в случае с Кубаяши все обстояло куда проще: и бизнесмены, и бандиты в основном были представителями азиатских рас, и отличить честолюбивого работника от вынашивающего злобные планы бандита на практике оказалось весьма непросто.

В настоящее время люди якудзы уже занимали второстепенные посты в иерархии дзайбацу, и им нужен был лишь небольшой толчок, который помог бы захватить ключевые позиции. В качестве такого толчка обычно используются экономические кризисы, когда в корпорациях повально летят головы и совершаются кадровые перестановки.

И в этот момент к Тайреллу, сотрудничавшему с японцами еще со времен мафиозной войны и кровно заинтересованному в падении конкурентов, приходит ваш покорный слуга, имеющий за спиной поддержку самой технологической спецслужбы Лиги, человек, может быть, и не яркого ума, зато с огромными планами по перестройке мира.

Будучи неглупым мужиком, Стивен сразу же смог рассмотреть блестящие перспективы, раскрывающиеся перед ним в итоге использования вышеназванных качеств вашего покорного слуги в его личных целях. Тайрелл раскрыл мне часть своих карт, признав за собой ответственность за рождение суперманьяка номер один, а когда мне показалось, что я уже достаточно на него надавил, сделал вид, что нехотя идет на сотрудничество, протащив свой беспроигрышный вариант.

Естественно, что с самого начала он даже и не думал заменять действующую модель «смерча» муляжом. Достаточно хорошо зная Гриссома, Стивен предположил, что тот не будет долго ждать и сразу же пустит ледоруб в ход.

Программные вирусы никогда не срабатывают в материнских сетях, и «смерч» не представлял для самого Тайрелла абсолютно никакой опасности, так как по определению не мог навредить программному обеспечению создавшей его корпорации. Однако конкурентам он мог принести необратимый ущерб. Единственное, что оставалось сделать для достижения желаемого результата, это проследить, чтобы Гриссом получил продукт и не был захвачен гвардейцами по ходу операции.

Разумеется, что, разработав новый класс виртуального оружия, корпорация Тайрелла не могла сама пустить его в ход, используя даже все возможные меры предосторожности, так как мотивы преступления слишком очевидны по отношению к его корпорации.

Вариант с Гвардией был практически идеален. Даже если бы кто-то и начал копать, стараясь добраться до истоков катастрофы, мы сами бы приложили все усилия, чтобы замять дело.

Или распрощались бы с работой.

Стивен выигрывал при любом раскладе.

Но, в то время как Гриссом был лишь назойливой мухой, докучающей деловым интересам не более двух десятков лет, Кубаяши являлись постоянным источником беспокойства, и нанести удар по ним было бы предпочтительнее. Саботировать собственноручно разработанную операцию Тайрелл не решился, и тут на сцену вышла якудза, приложив все усилия к тому, чтобы дать Гриссому уйти.

Как выяснилось, я был не единственным гвардейцем, в чьи действия вмешивались болтающиеся под ногами якудзы. Одних они отталкивали, как меня, другим закрывали сектор обстрела, по максимуму затрудняя захват.

Любопытный факт обнаружился, когда наши эксперты подвергли вскрытию тела полегших на Бездне типов, которые держали в руках ледоруб. В их организмах был найден биологический вирус, который должен был убить носителя в течение двадцати четырех часов. Иными словами, парни, так свободно позволившие Гриссому себя зарезать, все равно были смертниками, и у них и не было необходимости отчаянно сражаться за жизнь. Возможно, они чем-то проштрафились перед своим руководством и получили смертный приговор, который доверили осуществить Гриссому; возможно, были добровольцами. Этого мы не знаем. Зато знаем другое: они помогли Гриссому уйти.

Якудзы сделали свое дело, Гриссом не мог не воспользоваться столь любезно предоставленным в его распоряжение оружием, тысячи людей пострадали, Кубаяши терпит крупнейшие в истории убытки, в то время как Тайрелл получает барыши за ликвидацию последствий катастрофы, спланированной им самим, а допустившая все это безобразие Гвардия в глубокой, простите за выражение, заднице.

Как раз это я и собирался изменить.

То, что я задумал, обещало огромные трудности при исполнении и еще большие трудности в будущем. Причем будущие трудности не зависели от того, добьемся мы успеха или нет, Поэтому мы просто не имели права промахиваться.

Когда я изложил свой план коллегам, они назвали меня сумасшедшим. В ответ я показал им карточку своего допуска, спровоцировав коллег на кощунство: они назвали сумасшедшим и Полковника.

Они спросили, представляю ли я возможные последствия того, что я задумал. Да, сказал я, но рано или поздно все равно наступила бы пора действовать. Лучше поздно, ответили они, не при нашей жизни. Я пригрозил отправиться в одиночку, и минуты две мне казалось, что так и произойдет, но потом они поняли, что я не шучу, выбора у них нет, и согласились. План был прост.

Якудзы нарушили правила игры, установленные нашим соглашением более полувека назад, и я собирался с них за это спросить. Вне всякого сомнения, они знали о Гриссоме больше, чем сообщили на наши многочисленные запросы.

Теперь я собирался повторить вопросы, только не какой-то очередной мелкой сошке, а некому Сато, единственному оябуну, чье местонахождение нам было известно.

Подробности операции мы решили разработать уже на месте. На этот раз нам предстояло нанести визит Сато домой.

В Штаб-квартире было ранее утро, но в родном мегаполисе Сато, насквозь промокшем от постоянных дождей, царила ночь.

Самым информированным участником нашей группы был Шо, и по его совету мы вынырнули в каком-то пригороде Пола, где, по нашим данным, находился дом Сато.

Вынырнули мы посреди лужи, доходившей нам по щиколотки, прямо под проливным дождем. Со всех сторон послышалось недовольно ворчание, кто-то переводил костюмы на обогрев. Шо оглядывался по сторонам, ориентируясь на местности.

— Сколько там будет охраны? — поинтересовался Сема Воронцов, мотая головой. Наверное, он считал, что это поможет справиться с периодом дезориентации.

— Охраны будет достаточно, — сообщил Шо. — Но непосредственно с оябуном будет пятеро или четверо телохранителей, не больше.

— Это не очень много, — сказал Коффи, двухметровый здоровяк с гривой рыжих волос.

— Люди, заслужившие честь охранять оябуна, берут отнюдь не своим количеством.

— А чем?

— Увидишь, — сказал я.

Я не большой знаток Пола, но мне показалось, что это не тот город, куда мы наносили предыдущий визит.

— Нам надо пройти пару кварталов, — сообщил Шо и махнул рукой, указывая направление.

Пригороды Пола известны своим бьющим через край бандитизмом. Якудзы утверждают, что контролируют уличную преступность, но на примере Пола, где их кланы необычайно сильны, этого не заметно. Быть может, они и разгромят банду-другую, но трудная молодежь не обращает на это никакого внимания, и подростковые формирования растут как грибы, благо, дождей здесь предостаточно.