Отражения (Трилогия)

— Так в чём же состоит разница между желанием и необходимостью?

— В положении весов в данный момент времени.

— Весов?

— Ты прекрасно можешь сам ответить на свой вопрос, но ленишься, — нравоучительно заметил Ксо.

— Ленюсь, — остаётся только согласно кивнуть. — Могут у меня быть милые маленькие слабости?

— Могут, конечно, — небрежный кивок. — Собственно, уже имеются. Только не милые и не маленькие. Но это сейчас неважно... Ладно, так и быть, поясняю: если ты просто хочешь поболтать, я могу с полным правом отказаться от разговора. Сославшись на занятость, либо просто из вредности. Если же ты нуждаешься в этом самом разговоре, отказываться нельзя. Хотя бы потому, что как у старшего родственника, у меня есть определённые обязанности и обязательства.

— Перед кем?

Взгляд Ксаррона заметно потяжелел, а мне вдруг стало очень неуютно.

— Почему ты спросил?

— Просто так...

— Не ври хотя бы сейчас!

— Я не вру! Слова сами на язык прыгнули.

— Прыгнули! Тоже мне, лягушек нашёл... Запомни раз и навсегда: все действия, которым мы производим, имеют цель, — холодно и жёстко сообщил кузен. А потом вдруг рассеянно добавил: — Должны иметь. Любые слова, слетевшие с губ, остаются в памяти мира и требуют, чтобы мир поступил с ними тем или иным образом. Ты же всегда обожал «Беседы»[118]! Или в твоей памяти знания долго не задерживаются?

— Читал. И понимаю, о чём ты хочешь сказать, но... Поверь, я не хотел тебя сердить!

— Я не рассердился, — буркнул Ксо. — Но некоторые вопросы можно задавать только в предназначенных для этого местах... Я отвечу. Не здесь. Позже. Согласен?

— Конечно! Меня больше интересует другое. Местные королевские дрязги. О них я могу спросить?

— Вполне.

— А о твоём в них участии?

Тонкие губы кузена превратились в насмешливую линию.

— Попробуй.

— Я могу ошибаться...

— И ошибаешься.

— Не перебивай! Это очень серьёзный вопрос... Не так давно ты сказал, что моё вмешательство в происходящие события по разрушительности последствий сходно с маршем тяжёлой пехоты. Хорошо. Возможно, так дела и обстоят. Но! Сегодня я лично убедился, что ты сам принимаешь не последнее участие в судьбе престола Западного Шема. Как это понимать? Наши права настолько разнятся?

Брови Ксаррона дрогнули то ли растерянно, то ли недовольно, но последовавший ответ был произнесён неожиданно доброжелательно:

— Мы, действительно, наделены разными Правами, Джерон. В своё время ты сам оценишь, кто в этом смысле богаче, а кто беднее, но теперешний вывод... Он совершенно закономерен, но не совсем правилен. Или совсем НЕ правилен. Впрочем, поскольку ты стал свидетелем моей Игры, пора тебе ознакомиться с её Правилами.

— Разумеется, избранными, а не всеми?

— Разумеется, — улыбка кузена не была печальной, но и искреннего веселья в ней не чувствовалось.

— Я могу узнать, почему?

— Имеешь в виду полноту сведений? Поверь, некоторые подробности лучше узнавать постепенно. Во избежание резкого заворота мозгов.

— Такое бывает? Я слышал только про заворот кишок.

— Вот-вот. Даже сходить с ума рекомендуется постепенно. Для пущей надёжности, — теперь он надо мной смеётся. Но мне почему-то совсем не обидно, а... приятно. К чему бы это?

— Хорошо, запомню твой мудрый совет. Затвержу наизусть! Но мы отклонились от темы... Каким Правилам ты готов меня научить?

— Правилам не учат, Правилам следуют, олух. Учиться будешь совсем другому. Ты заметил, что я стараюсь влиять на принца через его телохранителя, верно?

— Ну да! И слепому было бы ясно!

— А также глухому, немому и... Тьфу! Прекрати давать мне поводы отвлекаться!

— Прекращаю. Как прикажете, милорд Ректор, — скромно потупился я.

Ксаррон фыркнул, но усилием воли оставил мою очередную выходку без комментариев.

— Не знаю, каким направлениям твоего развития Магрит уделяла своё драгоценное внимание, но кое-чему она тебя, определённо, не научила. Возможно, не сочла нужным. Возможно... Впрочем, расчёт мог быть на что угодно. Не будем поминать всуе имя твоей сестры.

— Боишься, что она услышит?

— Чем фрэлл не шутит! Но бояться... не боюсь. Просто не хочу, чтобы нам помешали, — хотя Ксо и объяснял свои действия с нарочитой небрежностью, мне показалось, что всей правды он не сказал. Ну и ладно, потом спрошу. Тем более, он и сам пообещал ответить. На другой вопрос, конечно, но кто знает? Вдруг ответы совпадут?

— Не помешают, — уверенно заявил я. — Сестра не собиралась беспокоить меня до Пробуждения.

— Твои бы слова да Владычице в уши... Всё, больше не отвлекаемся! Значит, «Теорию Влияния» тебе не рассказывали. Странно. Большая часть твоих поступков свидетельствует об обратном...

— Сам до всего дошёл, — гордо морщу нос, и кузен пожимает плечами:

— Всё может быть. Но теория практике никогда ещё не мешала! Влияние описывается Сферами и Уровнями. Сферы пусть пока постоят в сторонке, а вот Уровни рассмотрим подробнее. В самом общем случае влияние может быть прямым и косвенным. Прямое происходит между объектом и субъектом без посредников, косвенное — через оных.

— И в чём состоит главное различие?

— В степени ответственности, конечно! Когда ты непосредственно на кого-то или на что-то влияешь, схожее по силе влияние оказывается и на тебя самого. А когда между тобой и объектом приложения твоих интересов находится некая прослойка, то чем она толще, тем слабее будет волна отката. В идеале её не будет вовсе. Понятно?

— Пожалуй... А на что похож этот откат?

— На что похож? Давай порассуждаем. Если повару нужно снять с огня ковш с закипевшей водой, он возьмётся за ручку ковша не голой рукой, а обязательно защитит кожу от ожога. К примеру, тряпкой. Конечно, можно хвататься за раскалённый металл и пальцами, но тогда они пострадают, верно? Так и влияние: оно направлено в обе стороны, и если не хочешь осложнить себе жизнь, следует применять защитные меры.

— Прятаться за чужими спинами?

— Ну, всё не так примитивно, — презрительно сморщился Ксо. — Ты назвал лишь один из вариантов, причём не самый подходящий к случаю. Мы говорим сейчас о другом влиянии, не на материальном, а на духовном уровне.

— Оно проще или сложнее?

— Оно интереснее, — категорично заявил кузен. — Сложнее, разумеется, но и удовольствие от достижения результата куда больше. А самое главное, при соблюдении определённой осторожности рамки ответственности за содеянное почти полностью исчезают!

— Ага. Именно это и доставляет тебе удовольствие. Безнаказанность.

Ксаррон посмотрел на меня с укором:

— Иногда мне хочется тебя выпороть.

— За что?

— Не «за что», а «для чего». Чтобы думать учился... Вроде, голова на месте, опыт какой-никакой имеется, а как начинаешь делать выводы из простеньких посылок, так хоть стой, хоть падай!

— Всё так плохо? — слова кузена меня задевают. Не слишком сильно, но неприятно.

— Всё ужасно! — сей неутешительный приговор Ксо сопровождает подходящей случаю гримасой. — Создаётся впечатление, что в тебе нет ничего светлого.

— Светлого? В каком смысле?

— В прямом! Когда выносишь суждение о какой-либо личностной черте, всенепременно выбираешь наиболее подходящую из своих, чтобы дать оценку чужой. Поэтому опытный собеседник легко может узнать все тайны твоей души, кстати. Но я имел в виду кое-что другое: ты определил причиной моих поступков желание уйти от ответственности в самой грубой и пошлой его форме.

— Ну и что?

— А то! — кузен сделал вид, что обиделся. — Мои качества ты оцениваешь, сравнивая со своими. В каком-то смысле, мерить всех по себе вполне разумно, но ни одно подобное решение нельзя признавать окончательным. Выставляя оценку окружающему миру, ты определяешь свои собственные пределы, запомни это и постарайся осознать. Считая меня любителем развлечься за чужой счёт, ты, прежде всего, признаешь себя таковым же.

118

«...Широко известна людская поговорка, касающаяся «бросания слов на ветер». Она используется, когда нужно охарактеризовать пустую болтовню и обещания, которые дают, не думая их выполнять. Но остроумцы, сочинившие ладное сочетание слов, не задумывались над тем, что любое изречённое слово вплетается в Гобелен Мироздания наравне с самыми могущественными чарами. Да, оно не в силах изменить весь мир и сразу, но чем больше пылинок повисает в воздухе, тем труднее дышать. А бездумно обронённые слова подобны именно таким пылинкам, причём вопросы, заданные не к месту и не ко времени, в этом смысле хуже всего. Они затеняют свет и мешают искать Путь в лабиринте жизни. Мешают не только вам, но и тем, кому предназначались. Конечно, чужие судьбы — предмет маловолнительный, но, если хотите облегчить свою участь и не собираетесь отказываться от свободы выбора, хорошенько подумайте прежде, чем засорять мироздание неуместными вопросами...»