Отражения (Трилогия)

Лестница закончилась — я и не заметил, как оказался на втором этаже. Равель находилась там же, где мы расстались. В моей комнате, рядом с кроватью, на которой тяжело дышит эльф. Пока я отсутствовал, сознание к Мэю не вернулось, и этот факт донельзя радовал: есть шанс, что бесчувствие плавно перетечёт в сон — то, что листоухому сейчас особенно необходимо.

— Ив... — робко, но с оттенком требовательности.

— Да, милая?

— Что... что там было?

— Один брошенный и принятый вызов, — отвечаю, потому что не считаю правильным скрывать такую важную вещь.

Девушка сжимает хрупкие кулачки добела.

— Вы... Вы будете драться?

— Полагаю, да.

— С кем?

Ох... Я ведь даже не спросил его имя. А впрочем, какая разница?

— Неважно, милая.

— Но... Вы можете погибнуть!

Могу. Молодой человек выглядел внушительно. А судя по спокойствию, с которым обсуждались условия поединка, дуэли ему не внове.

— Не волнуйтесь, милая Равель, не стоит это Ваших переживаний.

— Ив, так нельзя!...

— Почему?

— Вы рискуете жизнью... Вы оставляете...

— Кого? — удивлённо моргаю.

Девушка смущённо осекается и мнёт беспокойными пальцами ленты платья.

— Милая Равель! — усаживаю её в кресло и опускаюсь на колени. Беру тонкие ладони в свои. — Милая Равель... Никто из нас не вечен. Судьбе было угодно, чтобы случилось то, что случилось. Завтра утром я вынужден буду обнажить клинки и поступить иначе, пожалуй, не могу. Обещаю: приложу все усилия, чтобы остаться в живых. Поверьте, я буду стараться, потому что... Потому что мне запретили умирать.

— Кто? — спрашивает она одними губами.

— Две милые женщины, которые... дороги мне.

«Я польщена...» — тонкая усмешка.

— Женщины? — растерянный взгляд.

— Это так странно? — не могу удержаться от улыбки.

— Они... любят Вас?

— Не поручусь.

«Нахал!...»

— Но... тогда... а тот, кто... любит... — она никак не может спросить то, что имеет значение.

— Та, которую я люблю, не запрещала мне ничего. И ни о чём не просила. Она всего лишь обещала ждать, и этого достаточно, чтобы я хотел жить. Понимаете?

— Да... — Равель несмело улыбнулась. — А я думала, что...

Щёлкаю её по носу:

— Думать и заблуждаться — две большие разницы! Я хоть немножко Вас успокоил?

Она серьёзно кивает.

— Ну и славно!... А теперь прошу Вашей помощи. Мэй... несколько болен.

— Болен? — девушка вздрагивает.

— Это совершенно не заразно, не волнуйтесь! Своего рода... нервное расстройство. Он придёт в себя, и всё будет хорошо... Проблема в том, что я вряд ли буду рядом в тот момент, когда мальчик откроет глаза... У меня к Вам убедительная просьба, милая Равель: когда Мэй проснётся, позаботьтесь о том, чтобы некоторое время он не покидал постель и... напоите его чем-нибудь... О, придумал! Разогрейте молоко и разведите в нём пару ложек мёда — замечательное средство и для того, чтобы согреться, и для того, чтобы успокоиться... Вам это по силам?

— Конечно!... Ив...

— Да?

— Вы не умрёте, — это не приказ, не просьба, не надежда. Это... твёрдая уверенность.

— Ну, если Вы так говорите... Не умру. А сейчас... Позвольте мне немного побыть одному, ладно?

Она кивнула и встала, но ещё три долгих вдоха не хотела отпускать мои пальцы...

...Когда Равель закрыла за собой дверь, я присел на постель рядом с эльфом, вглядываясь в бледное личико с заострившимися чертами.

Нам всем несказанно повезло. В первую очередь, виновнику происшествия. С «рубиновой росой» нельзя шутить. Если, конечно, вам не дорога жизнь. Я не шибко разбираюсь в травах и отравах, но главу, посвящённую этой пакости, проштудировал настолько тщательно, насколько был способен. Спросите, почему? Отвечу, хоть и стыдно вспоминать.

Я был зол на эльфов. Конкретно — на одного-единственного, а фактически... На всё листоухое племя. Потому что, когда тебе всего десять лет, ты не делаешь разницы между целым народом и его отдельно взятым и не самым сдержанным в проявлении чувств представителем... Так вот, я был зол. А чем занимается озлобленная душа? Правильно, ищет способ отомстить! И находит, как правило. В моём случае источником информации стали книги. Книги, в которых бесстрастно и подробно излагались секреты жизни и смерти... Несмотря на молодость, я понимал, что убить обидчика в честном поединке не удастся: не хватит сил и умений, потому искал нечто, не требующее выдающихся физических качеств от мстителя. То бишь, яд. Кстати, Магрит даже не ругала меня за столь пристальный интерес к «росе», хотя прекрасно поняла, чем он вызван и на что направлен: она просто предложила мне самому на себе испытать последствия... Но несколько позже — когда я стал способен правильно понять и запомнить урок...

Так вот, «рубиновая роса» — одно из немногих совершенно не магических растений, которое влияет на мироощущение. У эльфов — наиболее сильно. У людей... Скажем так: человек, пригубивший «росы», некоторое время не способен сомневаться и давать правильную оценку событиям, происходящим вокруг него. Чем больше концентрация отравы, тем больше дурман. В сочетании с вином эффект немного усиливается. Но то — люди, а вот, что касается листоухих...

Для эльфов «роса» губительна даже в малых дозах. Сначала возникает беспричинное веселье и тают рамки внутренних ограничений. Потом, по мере растворения яда в крови, на смену беспечности приходит подозрительность, граничащая с манией преследования. Соответственно, можете себе представить, чем закончилось бы невинная (как он сам, может быть, полагал) шутка Шэрола, если бы Мэй не был одержим последние дни только одной идеей: насолить вашему покорному слуге... Трупы можно было бы закапывать в саду всю ночь. Если бы трупы, конечно, остались...

Я убрал с холодного лба прядь серебристых волос. Эх ты, дурашка... Вдвойне ребёнок, если можно так выразиться. Надо было с тобой поговорить, надо было... Теперь поздно. До утра ты, по-видимому, не придёшь в сознание, а что будет со мной самим завтра пополудни, вообще неизвестно... На всякий случай, нужно вернуть то, что никогда по праву мне и не принадлежало.

Тоненькая цепочка несколько раз обвилась вокруг запястья, а золотистую каплю хрустального кулона я вложил в бессильно разжатую ладонь. Когда ты проснёшься, Мэй, ты увидишь это и всё поймёшь. Надеюсь, поймёшь правильно. Если нет — не страшно, переживу. Главное, чтобы ты не делал больше глупостей, поскорее попал туда, куда тебе нужно попасть, и выполнил поручение Совета. А я буду делать то, что...

Не должен. Не хочу. Не умею. «НЕ», «НЕ», «НЕ» — тройное отрицание не помогает избежать неизбежного. Как обычно.

С каждым шагом нога погружается в рыхлый снег почти по щиколотку. В Виллерим пришла настоящая зима: обжигающие холодным прикосновением пушинки из перины хмурых небес перестали таять. Белый ковёр накрыл землю и всё, что попалось по пути — крыши домов и голые ветви уснувших до весны деревьев. Странно, что совсем нет ветра: снег падает строго сверху вниз. Медленно. Завораживающе. Непреклонно. Хороня под собой следы, которые я оставляю на дорожке. Рассвело совсем недавно, но сияние наступающего дня надёжно спрятано за густыми прядями снегопада. Очень тихо. Очень спокойно. Люблю такую погоду: и снег, и дождь равно помогают мне собраться с мыслями. А сейчас здравый смысл как нельзя кстати...

Тёмная фигура, припорошенная снегом. Он уже ждёт?

— Неужели я опоздал? — спрашиваю, слегка смущаясь.

— Нет, это я пришёл рано... Что-то не спалось, — отвечает человек, вызвавший меня на дуэль.

Могу понять: самому было трудно сомкнуть веки. Правда, сон всё же отвоевал для себя несколько часов моего времени. А потом... Было много разных дел. Нужно было привести в порядок внешний вид, что, без помощи Мэя, оказалось весьма трудоёмким занятием. Нужно было закончить перевод дневника Лара, дабы отчитаться перед Хранителем Королевской Библиотеки. Нужно было, наконец, написать несколько строк для эльфа... Я ничего не просил и не советовал, только вкратце обрисовал происшедшие события и их возможные последствия. В том числе, и свою безвременную кончину, хотя умирать не только не хотел, но и не мог себе позволить...